Сергей Самаров - Долг с глушителем

- Они стреляли только по машине - по двигателю и по колёсам, - проговорил майор Личников.

Но Сергей Тимофеевич и без Того уже увидел, что у первой машины прострелено переднее колесо, а у второй порван пулями капот. Если там аккумулятор находится с левой стороны, то и он пробит. В этом случае машина не заведется.

Осмотр много времени не занял. Он сводился только к прощупыванию сонной артерии, хотя её пульсация ещё продолжается от тридцати секунд до минуты, даже у убитого человека.

- Три трупа, один ещё дышит – дальний, на заднем сиденье.

- Скорую вызывайте, - распорядился Васильев.

Сразу прошёл к противоположной стороне машины, открыл дверцу, заслонил проём рукой, но из машины никто не вывалился. Раненый боевик, автомат которого уже забрали спецназовцы, упал лицом вниз, да так и лежал. Пуля попала ему в глаз и вышла через скулу. Вообще-то это ранение не должно было быть смертельным, хотя одноглазым уродом человека сделает на всю оставшуюся жизнь. Пулевые отметины с лица никогда не сходят сами по себе. Тут может помочь только пластическая операция, но восстановить выбитый глаз - никакой доктор не в состоянии.

Васильев ухватил этого субъекта за шиворот и встряхнул. Тот слабо застонал, тут же попытался ладонями закрыть рану.

- Не прикидывайся козлёнком, волчара! Кто вас послал?

Раненый промычал что-то невнятное. Тогда Васильев просто влепил ему не слишком-то легкую пощечину. Он хорошо понимал, что разговаривать с раненым противником гораздо проще, чем со здоровым, уже основательно подлеченным. Эту истину Сергей Тимофеевич усвоил ещё в военном училище.

- Ты послал, - сказал бандит одним глазом, всматриваясь в Васильева. - Двойник твой. Но он скоро и до тебя доберётся. Насчёт этого не сомневайся, будь спок.

Бить его дальше смысла не было. Парень похоже не слишком пугливый, а ранение в глаз заглушает другую боль, которую можно было бы причинить, чтобы разговорить его. Раненый боевик видел, что его больше не допрашивают и уронил голову на плечо убитому коллеге. Он сделал это не от потери сил, а просто от апатии и безысходности, от нежелания разговаривать, хотя этот разговор, скорее всего, тоже отнимал у него немало сил.

- Садовник значит послал, - сделал вывод майор Личников, стоя за спиной Васильева. – Ладно, поехали. Нехорошо заставлять генерала ждать. Он сегодня нервный. Его первый зам оказался оборотнем. Генерала тоже за это взгреют, скорее всего снимут с взысканием. Он, правда, меня заранее к полковнику приставил, присмотреть приказал. И парня из ЦСН от него спрятал, это генералу зачтётся. Однако, оргвыводы обязательно будут, он это прекрасно понимает и потому психует.

Два майора ушли в микроавтобус, который тут же развернулся и выехал со двора. Бойцы ЦСН остались дожидаться приезда машины следственной бригады и скорой помощи, которые они вызвали.

Пропуск на майора Васильева был уже заказан, поэтому никакой задержки при посещении кабинета генерала не произошло. Заказывал пропуск, скорее всего, не сам генерал, а его адъютант или, как предпочитал его мысленно называть Васильев, капитан-официант. Когда Сергей Тимофеевич вошёл в приёмную, из двери кабинета, расположенного рядом с генеральским, которые ещё минувшим днем занимал полковник Соловей, вышли трое офицеров. Два подполковника и полковник. Все в мундирах, с целыми кипами документов в руках. Полковник тут же закрыл дверь своим ключом.

Догадаться о сути дела было несложно. В ФСБ работали оперативно и должность первого заместителя начальника теперь занимал другой человек наверное уже и приказ подписан. Хотя, скорее всего, учитывая сплошную всеобщую бюрократию, этот полковник пока был назначен временно, он стал исполняющим обязанности первого заместителя начальника управления и руководил оперативным отделом.

Там же в приёмной, тот самый полковник вежливо поздоровался с Васильевым, который его не знал. Но оперативников ФСБ работа такая - знать всех встречных и поперечных, оставаясь для них незнакомыми. Майор Личников ещё не отказался от дополнительных для себя обязанностей водителя, но уже, скорее всего, начал выполнять функции офицеров следственного управления. Надо полагать, что он и на прежней должности выполнял именно их, только негласно. Потому этот офицер, после доклада капитана-официанта, вошёл в генеральский кабинет вместе с Сергеем Тимофеевичем.

Генерал Миронов был не особенно высок, слегка суетлив и искренне город своими погонами. Он даже не пригласил двух майоров присесть за столом рядом с другими офицерами в штатском, которые рассматривали какие-то бумаги. Однако Личников не обратил на это внимание и сразу нашел для себя стул. Васильев предпочёл показать свое уважение к хозяину кабинета и остался стоять.

- Майор Васильев, как я понимаю? - сказал Миронов и бросил на Сергея Тимофеевича, как самому ему наверное оказалось, испепеляющий взгляд глаз буравчиков.

- Так точно товарищ генерал! Майор в отставке, Васильев, спецназ Главного Управления Генерального Штаба.

- Ну о том, что разведчиков в отставке не бывает я и говорить не буду, - генерал слегка смягчился, видя, что на его небольшой рост майор внимания не обращает и вроде бы показывает уважение к погонам с большими звёздами. - Тебя тут дожидается полковник Савельев из следственного управления нашего Главка. Расскажи ему обо всех событиях последних дней и о своей работе с полковником Соловьём. Вы же что-то с ним вместе делали.

Из-за стола приподнялся высокий, сухощавый, почти лысый человек, примерно одного возраста с Васильевым и легким то ли кивком, то ли поклоном, подтвердил, что он и есть полковник Савельев.

- Кстати, Игорь Вячеславович, если вам здесь не совсем удобно, то адъютант откроет вам соседний кабинет, - проговорил генерал. Он был предельно вежлив с полковником из Главка.

- Если это будет нетрудно, - ответил лысый полковник в штатском.

Генерал трижды нажал кнопку, укреплённую на торце стола, и в кабинет, чуть ли не бегом, ворвался капитан-официант.

- Открой соседний кабинет и принеси туда кофе, - распорядился Миронов.

- Мне не надо, - отказался Васильев. - Я не любитель кофе.

- А я выпью, - сказал Савельев, собирая в стопку бумаги, лежащие перед ним на столе.

Сверху, как заметил Сергей Тимофеевич, он пристроил несколько готовых, типографских, разлинованных бланков протоколов допроса. Отставной майор понял, что за процедура его ждёт. Он сразу начал просчитывать - что ему следует говорить, а о чём лучше умолчать. Так, наверняка, не стоило упоминать о происшествии на крыше дома, когда оттуда слетел бывший старшина полиции Никадемчук. По большому, счету этот случай можно подвести под непреднамеренное убийство. Но тот факт, что был звонок на второй телефон полковника Соловья с номера Васильева, можно как-то обосновать. К примеру, трубка Никадемчука отлетела далеко, Васильев подобрал её и посмотрел на номер, который там был набран. Можно объяснить и вызов спецназа ФСБ на уничтожение автоматчиков. Стоит предположить, что старшина милиции с крыши следил за автоматчиками и сообщил об этом Соловью, а потом уже ему уже позвонил и сам Васильев. Ведь информация о вызове вполне может дойти до Савельева и через полковника Воробья. Лучше уж рассказать всё сразу, подать в собственной интерпретации, чем допускать чужое толкование вопроса и различные предположения.