Сергей Самаров - Высокоточная смерть

Старший лейтенант Соломин первым вышел из-за угла дома, после чего сделал знак мне, вызывая из-за укрытия, и, когда я подошел, произнес:

– По моему мнению, ночью готовится атака. Иначе не было бы смысла выставлять мину. У меня с собой есть две МОН-100 [13]. Эти мины на дистанции полтораста метров осколками траву выкашивают…

– У МОН-100 дистанция поражения 160 метров, – поправил я старшего лейтенанта.

– Это зона документального обязательного поражения. Но в реальности все не так прекрасно выглядит. В реальности, как говорит практика, бывали случаи, когда целая группа бойцов на дистанции в сто шестьдесят метров не имела ни одного даже касательного ранения – это из моей личной практики.

– А в моей практике был случай, когда боец получил ранение на дистанции в двести метров, – возразил я.

– Это не столь суть важно, десять метров мало что решают. Не будем спорить, поскольку раз на раз не приходится. Все зависит от личной везучести. Давайте, товарищ подполковник, установим две мины в овраге. Одна будет направлена сверху, вторая пошлет осколки вдоль оврага. Если сработает хоть одна, вторая сработает тоже, просто от сотрясения произойдет детонация. Мой сапер сможет их так установить, у него есть опыт.

– Овраг кривой – через каждые десять метров крутой поворот, весь овраг осколками поразить не удастся.

– А нам и не обязательно весь овраг простреливать. Если бандиты подойдут, они заденут растяжку и просто не успеют добежать до поворота.

– Работайте… – согласился я…

Старший лейтенант Соломин через систему связи в шлеме позвал к себе сапера и в его сопровождении, взяв с собой еще одного солдата, понес две сравнительно небольшие и не слишком тяжелые мины в сторону оврага. Я им подсказал, что идти лучше через огороды, чтобы не пришлось перебираться через заборы – при занятых руках это не слишком удобно.

Майор Никифоров выглядел слегка растерянным.

– Так кто же мину-то установил? – спросил меня, словно я мог ему ответить.

– Меня здесь не было, как и тебя, – коротко бросил я.

– Выходит, они и в доме могли установить?

– Легко. И проверить надо бы.

– А я в дом за автоматами и за твоим биноклем бегал, даже не посмотрев ни под ноги, ни на дверь!

– Смотреть нужно всегда, невзирая на обстановку. Противник всегда надеется на неожиданность.

– Почему тогда на сеновале мину установили? Знают же, что я скотину не держу… А кормить гостей сеном не приучен…

– Думаю, еще при дальнем осмотре в первый день, вернее, в первую ночь, определили, что мы там «заседали», решили, что под дверцей снова все соберемся, первый полезет, активирует мину и нас всех накроет осколками. Тогда они смогут просто подойти и добить раненых.

– Значит, рядом где-то залегли, гады… Сегодня ночью опять их ждать?

Я в ответ только плечами пожал и высказал свое предположение:

– Точно тебе никто не скажет. Но если Бобин соединился с Николаевым, Николаев в состоянии решить, что идти нужно обязательно сегодняшней ночью, когда, скорее всего, после таких потерь их не ждут… Он знаком с принципом действий спецназа, потому и сам согласится работать даже малыми силами, и других уговорит. Ему не нужно набирать большую группу. Меньше людей – меньше заметность. Сам знаешь, как мы в рейды ходили… Максимум взводом. Это уже потом стали большими группами работать.

Соломин вернулся быстро.

– Куда машину поставить, чтобы сразу видно не было?

– С какой стороны можно атаку ждать? – спросил отставной майор. – С дороги?

– Скорее всего, со стороны оврага.

– Тогда лучше перегнать в любой двор в середине деревни. Дворы все легко открываются, дома-то не жилые… Выбрать дом, где окна побиты больше других, где сам дом вот-вот завалится, туда и поставить. Там все заросло, даже грузовик, пока фары на него не наведешь, не увидишь.

– Подождите… – Я жестом подозвал к себе подполковника Жихарева. – Товарищ подполковник, что ваш боец вчера говорил о своем наблюдательном пункте? Можно там грузовик спрятать?

– Говорил, что там даже танк поместится.

– Старлей, вы мост переезжали?

– Так точно!

– Выдели пару человек на наблюдательный пункт. Пусть вместе с водителями будут. И бинокль им нужен. Если бинокля нет, могу свой на время выделить, с тепловизором. Таких парней подбери, чтобы со связью проблемы не возникло. Как с нашей стороны к мосту подъезжать, есть маленький «сверток», там, говорят, можно и машину спрятать, и дорогу контролировать, если кто-то к нам направится. Поворот на «грунтовку» оттуда тоже видно.

– Я съезжу с ними, покажу, – вызвался Вячеслав Петрович. – Объясню, какие места следует контролировать, со стороны гляну, прикрыт ли деревьями тент. На своем «уазике» сгоняю. А ты пока свою «Камаро» в соседний двор загони, не туда, где вчера, а по другую сторону от нас. Там дом красной краской покрашен, пожарник, говорят, местный жил – красный цвет уважал. «Камаро» на фоне дома в глаза бросаться не будет.

Я легко согласился, потому что понимал, насколько моя машина не любит, когда в нее стреляют. Я тем более не люблю, когда в нее стреляют, особенно если я сам в ней сижу или рядом нахожусь. Хотя, говорят, местные парни на Северном Кавказе специально себе машины простреливают, чтобы боевыми героями казаться. Но мне такой «героизм» не интересен. Я свое нутро наружу выставлять небольшой любитель. Когда кто-то несведущий спрашивал про род войск, я показывал свою нарукавную эмблему с летучей мышью и говорил, что я – офицер из МЧС, спасатель-спелеолог, из пещер и из подземелий людей вытаскиваю, отсюда и летучая мышь на эмблеме. Но эмблему тоже показывал мельком, чтобы не успели прочитать обозначение «военная разведка». Это один из давних принципов работы спецназа военной разведки – всегда представлять себя ничего не значащим в военном деле человеком, лучше даже трусливо-испуганным. Тогда и ответного удара никто от тебя не ожидает. И удар этот будет жестким и кардинальным, все приводящим в порядок и ставящим противника на место.

Старший лейтенант Соломин сразу показал свою опытность, сообразил, что выставить пост необходимо, более того, послал на пост в дополнение к автоматчикам еще и гранатометчика с самым мощным современным стодвадцатипятимиллиметровым гранатометом «РПГ-28» «Клюква», с которым сам я во время своей службы еще не встречался. Читал про него только в специальной периодике, что граната «Клюквы» весит восемь с половиной килограммов. «РПГ-28» предназначен вообще-то для борьбы с современными и перспективными моделями танков противника и способен пробивать тандемным зарядом любую динамическую защиту и композитную броню. Может при применении осколочных гранат использоваться и как противопехотное оружие. В данном случае Соломин и дал приказ взять с собой осколочные гранаты.