Сергей Самаров - Высокоточная смерть

И все… И больше ничего.

– От Тамары. Николаев там… – сообщил я Балакиреву, словно просил поддержки. И сам почувствовал беспомощность своего голоса.

– Поезжай. Один справишься и, кивнув в сторону оврага, спросил: или мы с тобой?

– Один… – ответил я коротко. – Но кто же тогда здесь, по ту сторону?

– Здесь, как я думаю, Боб со своей десантурой. Если они еще живы, в чем я не уверен. Мины могли всех в клочья разнести.

В это время наушники донесли до меня звуки щелканья затворов. Видимо, старший лейтенант Соломин вступил в бой. Выстрелов не было слышно даже в наушниках, что говорило о стрельбе с пояса. Обычно при прицельной стрельбе микрофон шлема прижимается к прикладу автомата, и выстрел или очередь бывают слышны в наушниках. А вот звук клацанья автоматных затворов чуткий микрофон легко улавливает, и весь взвод понимает, что идет стрельба от пояса, то есть не поднимая оружия для прицельной стрельбы. Это бывает тогда, когда ведется преследование и стреляют по убегающему или же в условиях острого встречного ближнего боя.

Я собрался было бежать к машине, но вовремя остановился. Сообразил, что какая-то силовая поддержка мне все же необходима, и сейчас есть возможность такую поддержку получить, даже после моего отъезда останется значительное количество защитников дома Вячеслава Петровича. Можно было бы попросить у Балакирева пару его бойцов, тех же Ивана и Валерия Львовича – это достаточно надежно и серьезно, но мне как-то не хотелось иметь за собой присмотр, а бойцы спецназа ФСБ – это обязательный присмотр. Даже если они сами ничего не доложат Альтшулеру, он обязательно будет их расспрашивать. И я предпочел воспользоваться внутривзводной связью.

– Соломин, старлей, что там у тебя? Что не докладываешь? – спросил я, сам отлично понимая, что бывают ситуации, требующие завершения, а до завершения просто не до доклада, да и докладывать обычно хочется уже окончательный результат.

– Семеро убитых осколками мины. Двое бегут. Один из них, старший по возрасту, убегает быстрее молодого. Сильно, похоже, перепуган. Ведем преследование. От нас не уйдут… Вот, второму ноги прострелили, упал… Первый еще бежит.

– Если это Боб, он умеет убегать. Его лучше сразу «на глушняк» валить… Смотри, чтобы он вас в засаду не затащил. А те семеро, что на мины нарвались, – кто они?

– Молодые парни. Все в «тельниках», похожи на дембелей из десантуры. Их в клочья разнесло. «Скорую помощь» можно не вызывать. Если и остались живые, то это на пару минут. У меня все.

– Старлей, пару человек мне выдели. Я уезжаю на свидание с Николаевым.

– Там командир третьего отделения остался, Костя – толковый мужик и навскидку стреляет отлично. Хотя он к нам во взвод недавно переведен, я за него ручаюсь. Возьмите его, а он кого-то из солдат захватит, на свой выбор. Еще помощь взвода требуется? – Старший лейтенант Соломин разговаривал, как я понял, на бегу, но фразы произносил четко. Дыхание его не подводило. Сказывались, видимо, тренировки, на которых командир обычно взвод вербально подгоняет. Там тоже на бегу говорить приходится, и не через микрофон, а громко.

– Здесь завершайте. Командовать на месте остается подполковник Балакирев из ЦСН. Я поехал. Константин!

Младший сержант наши переговоры слышал, поэтому сразу оказался рядом. И даже вместе с бойцом, которого решил взять с собой. Оба в полной выкладке и при оружии. У солдата, как я обратил внимание, была крупнокалиберная снайперская винтовка «Выхлоп», от другого снайперского оружия отличающаяся сверхмощным глушителем, у младшего сержанта автомат «АК-12», с обычным глушителем и тепловизионным снайперским прицелом. Когда-то и я воевал с таким же оружием, а сейчас вынужден пользоваться подобранным рядом с убитым бандитом «АК-74» без всяких «прибамбасов», тем не менее оружием вполне боевым.

– За мной! – скомандовал я и бегом направился сначала на выход из двора, а потом в соседний двор к машине. Ни шагов за спиной, ни дыхания солдат я не слышал даже в наушниках, но, открывая машину, обернулся и убедился, что Константин со снайпером уже стоят за моей спиной. Хорошо умеют передвигаться, скрытно, как их и учили. Я сделал им знак, чтобы отошли и не мешали машине разворачиваться, что сразу и было выполнено. Бойцы привыкли повиноваться малейшему знаку без дополнительных вопросов. Развернувшись, я остановился и открыл изнутри пассажирскую дверцу. Сначала солдат проскользнул на заднее сиденье, а следом за ним и младший сержант, который занял место справа от меня…

Из двора я выехал, не закрыв за собой ворота, как раз в тот момент, когда на дороге передо мной появился «уазик» Вячеслава Петровича, возвращающийся от моста. «Уазик» затормозил, Никифоров даже вышел на дорогу, желая что-то спросить у меня, но я «пролетел» мимо него на скорости и только перед поворотом дороги глянул в зеркало заднего вида. Вячеслав Петрович закрывал ворота соседнего двора. Ему помогал один из бойцов ЦСН группы Балакирева. Отставной майор, по природе своей, любитель проявлять аккуратность во всем. Однако я, когда требуется быстрота действий, могу и пренебречь репутацией аккуратиста, а вот Вячеслав Петрович при своей всегдашней обстоятельности не может. Все будет делать до конца и все разложит по полочкам, как истинный штабист.

Что дальше делал Никифоров, мне видно не было, потому что дорога повернула и кусты закрыли от меня и его самого, и вообще всю деревню. А я погнал машину, презрев все ограничения скорости. Солдаты на своих сиденьях притихли, непривычные к такой скоростной езде. Я бы не рискнул сказать, что они боялись. Скорее всего, понимали, что такая езда требует внимания, и потому старались не отвлекать меня.

– Константин! – попросил я младшего сержанта. – Свяжись с постом, сообщи им, что мы в областной центр едем и скоро мимо них пролетим. А то жахнут еще в нас из своего гранатомета. Подумают, что кто-то сбежал…

Младший сержант быстро вышел на связь и предупредил своих постовых.

– А что вас туда понесло? – поинтересовался кто-то из них.

– А тебе твой командир взвода всегда докладывает, когда куда-то уходит, куда и зачем он идет или едет? – прикрикнул я по той же системе связи. – Это подполковник Кукушкин говорит.

– Извините, товарищ подполковник. Это я так, от скуки на посту, для поддержания разговора.

– На посту лучше вообще не разговаривать, а проявлять внимательность.

– Товарищ подполковник, хорошо, что вы еще на связи, – донесся издалека голос старшего лейтенанта Соломина. – Мы догнали беглеца. Это не Бобин. Мне фотографию Бобина полковник Альтшулер показывал. Этот и ростом намного ниже, и сам из себя весь квадратный, фигурой совсем не тот, к тому же «расписной», все пальцы в перстнях. Разговаривать, уголовщина, не хочет.