Александр Аввакумов - Выстрел в спину

Мужчина передал ему довольно толстую пачку денег и бумажку, где было написано лишь одно слово: «Жди»

***

В палатке стало тихо. Никитин с интересом посмотрел на Ивана Константиновича, стараясь угадать, кто он и как он мог оказаться участником этой сложной операции. Мужчина поймал на себе взгляд лейтенанта и усмехнулся. Достав из кармана пачку папирос, он закурил. Судя по его поведению, он ждал от Никитина вопроса.

– Разрешите спросить, как к вам обращаться, я имею в виду по званию? – спросил его лейтенант?

– Зачем тебе мое звание? Вот так и называй, Иван Константинович, – произнес он. – Я не люблю, когда меня называют по званию. Это слишком, казенно. А что? Есть какие-то сложности, лейтенант.

Взглянув на них, капитан Гуревич начал свой инструктаж. Он говорил долго, в том числе о немецких частях, которые противостоят им на участке перехода. Лицо капитана было каменным, ни улыбки, ни других, свойственных человеку эмоций. Его темные, вьющиеся волосы были зачесаны назад, и в эти минуты он был больше похож на артиста, чем на офицера НКВД. Внешне он был очень спокоен, о том, что он волнуется, говорили руки, которые слегка подрагивали. Гуревич то и дело бросал свой взгляд на Ивана Константиновича, который с нескрываемым интересом слушал его инструктаж. Он иногда делал какие-то записи в своей маленькой записной книжке.

– Извините, Иван Константинович, но вести записи категорически запрещено руководством НКВД. Вы же это хорошо знаете.

– Вы правы, капитан, просто – это привычка.

Иван Константинович был невысокого роста, широк в плечах. Его руки чем-то напоминали грабли, были длинными и сильными. Его скуластое лицо было покрыто веснушками.

– Надеюсь, вы окончательно усвоили поставленную перед вами задачу? – словно подытоживая свой инструктаж, произнес Гуревич, поправляя свои волосы. – Если что-то непонятно, спрашивайте сейчас, там спрашивать будет некого.

Никитин посмотрел на Ивана Константиновича, как на своего командира. Тот, откашлявшись, ответил:

– Задача ясна, капитан, когда выход?

Оттого, что он назвал капитана Гуревича просто капитаном, Никитин сразу понял, что он был выше по званию.

– Я хотел бы лично отобрать людей, – неожиданно для Гуревича произнес Иван Константинович.

– Вы что не доверяете мне? – спросил его капитан. – Все люди проверенные, не раз ходили за линию фронта.

Иван Константинович промолчал, давая ему понять, что вопрос Гуревича он просто проигнорировал.

– Соберите людей, – распорядился он, – не забудьте про радиста.

…. Красноармейцы стояли и наблюдали за реакцией мужчины, одетого в пыльник. Иван Константинович остановился напротив одного из бойцов и ткнул в его грудь своим кривым пальцем.

– Красноармеец Добровольский, – на одном дыхании выпалил боец.

– Где воевал? – спросил его Иван Константинович.

– В финскую компанию в разведке, – отчеканил тот.

– Выйди из строя, – приказал Иван Константинович и пошел дальше, вдоль строя.

– Фамилия?

– Красноармеец Яковлев.

– Выйди из строя.

Наконец он остановился перед бойцом, у ног которого стоял зеленый фанерный ящик с радиостанцией. Смерив его взглядом с ног до головы, Иван Константинович, приказал ему выйти из строя.

– Остальные все свободны, – устало произнес он. – А вы, все за мной.

Они снова вошли в палатку. Он представил разведчикам лейтенанта Никитина.

– Сегодня ночью уходим, – как-то буднично произнес он. – Сейчас всем отдыхать. Об операции ни слова.

Разведчики покинули палатку и разошлись в разные стороны. Неожиданно в палатке зазвонил полевой телефон.

– Да, капитан Гуревич. Есть включить в группу еще одного человека, – произнес офицер и посмотрел на Ивана Константиновича.

– Вы, наверное, уже и так поняли. Приказ включить в вашу группу еще одного сотрудника НКВД. Этим человеком буду я.

Иван Константинович кивнул головой и вышел из палатки.

***

Званцев закрыл сейф и направился к выходу. В коридоре его остановил заместитель начальника городского отдела НКВД.

– Как идут дела? – спросил он Григория. – Кручу одну группу троцкистов. Все отрицают. Особенно Ефремов, товарищ капитан. Твердит, что вместе с Владимиром Ильичем Лениным был в эмиграции, что член партии с 1903 года…

– Прижали мы их, вот и визжат… Зайди завтра ко мне, есть серьезный разговор.

Григорий осторожно вошел в кабинет и в нерешительности остановился около дверей.

– А, это ты, проходи, – произнес капитан.

Когда Званцев сел за стол, хозяин кабинета пододвинул ему портсигар с папиросами.

– Кури, – предложил капитан Григорию. – Дело в том, что Генрих Ягода смещен с должности и арестован.

– За что?

– Сейчас не стоит об этом спрашивать, так как за подобные вопросы можно оказаться в списках заговорщиков. Ежов сейчас начнет чистить аппарат.

Капитан замолчал и посмотрел на Звягинцева.

– Главное сейчас – остаться на плаву. Я составляю списки сторонников Ягоды. Их в нашем городском управлении не мало. Вот посмотри, если у тебя есть какие-то дополнительные кандидатуры – внеси.

Григорий взял в руки списки и начал читать. В них было чуть меньше половины сотрудников управления.

– Товарищ капитан, что и Гогидзе – враг? Он же начинал под руководством Орджоникидзе?

– Это ничего не меняет, кто и с кем начинал. Ты помнишь слова Сталина о классовой борьбе? Что сказал вождь, что борьба только усиливается с каждым годом…

Григорий задумался. Он моментально вспомнил младшего лейтенанта Голышева из отдела кадров, который обещал устроить в отношении его проверку.

– Товарищ капитан, внесите в список Голышева из отдела кадров. Я сомневаюсь в его искренней преданности пролетарской революции.

– Хорошо.

– Разрешите идти, товарищ капитан?

– Идите.

Уже вернувшись в свой кабинет, Званцев приказал ему доставить в кабинет подследственного Мехельсона, обвиняемого в организации зиновьевской ячейки.

– Присаживайся, – приказал Григорий арестованному, когда того завели к нему в кабинет.

Мехельсон сел на табурет и посмотрел на чекиста.

– Садись к столу! – приказал арестованному хозяин кабинета. – Возьми бумагу и начинай писать.

Званцев начал диктовать текст. Мехельсон несколько раз останавливался и смотрел на Григория, но тот словно не обращая внимания на арестованного, продолжал начитывать ему текст. Когда тот закончил писать, чекист приказал отвести его обратно в камеру. Званцев хорошо знал, что завтра Мехельсон и с ним еще пятнадцать человек будут расстреляны. Когда за ним закрылась дверь, Григорий еще раз прочитал текст, в котором сообщалось, что руководил их подпольной зиновьевской группой заместитель начальника городского отдела НКВД. Именно от него они получали задания и инструкции по подрыву Советской власти. Довольно улыбаясь, он сложил лист пополам и вложил его в конверт. Написав на нем адрес, Григорий сунул его в портфель. Через неделю, капитан НКВД, заместитель начальника городского управления был арестован, а через три недели расстрелян.