Александр Аввакумов - Выстрел в спину

«Дикари, – подумал офицер, – на что он надеялся? Вот и эти фанатики, которые перешли линию фронта, наверняка, такие же – умрут, но не сдадутся».

Хац сел в кабину грузовика и достал из сумки карту.

«И так, перешли они линию фронта вот на этом участке, – размышлял он, водя по карте пальцем. – Главное определить, в каком направлении они будут двигаться».

Насколько он знал, накануне перехода русских, руководство службы безопасности уже знало о планируемой русскими операции и поэтому решило пропустить группу в тыл. Задача его роты – заблокировать русских вот в этом районе, разобщить группу и взять их в плен. Вроде бы задача проста, на первый взгляд, но это – лишь на первый взгляд.

***

Никитин лежал на спине и смотрел в ночное небо. Над ним раскинулась всепоглощающая чернота, усыпанная знакомыми и незнакомыми созвездиями. Милая, такая домашняя Большая Медведица давно скрылась за горизонтом, откуда торчал лишь короткий хвостик Малой Медведицы с Полярной звездой, а на противоположной стороне чёрного купола грозно выглядывал обломок Южного Креста. Огромный бесконечный океан был накрыт бесконечным космосом и Никитин, прикрыв глаза, представил себе, что на стыке этих бесконечностей ползёт мелкая металлическая козявка, на которой примостилась крохотная пылинка, именуемая человеком. Он повернулся в сторону и посмотрел на спящего рядом с ним Яковлева. Из открытого рта бойца вырывался могучий храп, который, то пропадал где-то в глубине его могучей груди, то вырывался, как вырывается из тоннеля локомотив, с ревущим гудком. Недалеко от него сидел на пеньке Добровольский, на коленях которого лежал немецкий автомат.

– Давай, иди, отдыхай, – тихо произнес Никитин. – Мне что-то не спится… Скоро рассвет…

– Спасибо, товарищ лейтенант, – ответил боец и направился к сосне, где совсем недавно отдыхал Никитин.

Сегодня вечером они вышли в эфир и сообщили, что приступили к выполнению задания. Ответ Центра был предельно лаконичным, он пожелал им успеха. До нужного им района было еще далеко, не менее двух суточных переходов.

Небо на востоке сначала посерело и это серая пелена, словно ластик, стерла всю красоту звездного неба. Из оврага неслышно поползла белая пелена тумана, которая быстро поглотила деревья и кусты. Стало влажно и прохладно. Никитин встал с пенька и сделал несколько разогревающих упражнений. Где-то вдали послышался шум автомобильного мотора, а затем послышался треск автоматов.

«Интересно, что немцам не спится?» – успел подумать Никитин, прежде чем до него донесся лай собак.

Он толкнул в плечо Ивана Константиновича.

– Вы слышите? – спросил лейтенант его. – Похоже облава!

– Что слышите? – недовольно спросил его командир.

– Собаки, – коротко ответил ему Никитин.

Откуда-то сбоку послышался собачий лай. Иван Константинович вскочил на ноги и стал быстро будить бойцов.

– Уходим! Быстрее, быстрее! – скомандовал он и устремился по оврагу вглубь леса.

Они неслись по лесу словно ветер. Возникшее где-то внутри чувство смертельной опасности удваивало их силы. Наконец по команде Ивана Константиновича они повалились на землю. Ни у кого из них не возникло никаких сомнений, что немцы разыскивают их группу, а ни какую другую.

– Командир! Как немцы узнали о нашей группе? – спросил Никитин Ивана Константинович, задыхаясь от бега. – Ведь они ищут нас?

– Не знаю, лейтенант, не знаю. Думаю, что где-то протекло…, – ответил он и посмотрел на капитана, словно тот мог ответить на этот вопрос.

Гуревич отвернулся в сторону и промолчал, а затем, словно очнувшись от сна, тихо произнес:

– Что будем делать? Не хотелось бы самим навести немцев на золото.

Иван Константинович так посмотрел на капитана, что тот сразу понял, что реплика его просто неуместна в этой ситуации.

– Привал пять минут, – приказал командир.

Время пролетело незаметно. Бойцы с трудом поднялись с земли и медленно шагая, побрели вслед за командиром.

«Как они вышли на нашу группу? – размышлял Никитин. – Выходит, кто-то сдал нас, но о нашей группе знало лишь ограниченное количество людей, значит, кто-то из них. Интересно, Иван Константинович сообщит об этом в центр или нет?»

Он посмотрел на командира, который шел впереди группы. Широкая спина, сильная шея, мощные руки говорили о его могучей силе. Говорил он короткими фразами, четко расставляя все акценты. Обычно так говорят люди, уверенные в себе, привыкшие самостоятельно решать поставленные жизнью задачи.

«Уверенно ведет по лесу, словно бывал здесь не раз», – подумал Никитин.

Словно прочитав его мысли, Иван Константинович обернулся и посмотрел на лейтенанта, который замыкал их небольшую группу. Где-то недалеко затрещали выстрелы, которые словно допинг заставил их ускорить шаг.

***

Обертштурмфюрер СС Вильгелм Хац шел за цепью жандармов и полицейских, которые, рассыпавших в цепь, прочесывали лес. Было прекрасное утро. Солнце еще не достигло зенита и поэтому было еще не очень жарко. Треск цикад, пенье птиц, полностью завладели мыслями Хаца. Он думал о родной Баварии, где проживали его родители. Там тоже был похожий лес, треск цыкат и пенье леса, но это было там, а сейчас он шел по лесу, срубая головки ромашек своим стеком.

Он хорошо знал историю гауптштурмфюрера СС Вальтера Вагнера, который более месяца гонялся за ложным «золотым» конвоем русских, упустив из вида настоящий конвой. Руководство СС не простило ему этого промаха, и вскоре он оказался сначала в окопах, а затем был переведен в аппарат гестапо. Сейчас все по-другому, сейчас он идет по следу русской разведгруппы, которая должна привести его к золоту. Брать сейчас этих русских было бы большой ошибкой, никто из них не владел нужной им информацией. Шагая по лесу, он просто играл с ними, даря им какую-то надежду оторваться от его людей. Они бежали от него, не предполагая, что сами загоняют себя в мешок, из которого нет выхода. Хац невольно вспомнил один из законов разведки – прежде чем войти, подумай, как оттуда выйти. Похоже, русские плохо знали этот закон и сейчас они стремились именно туда, откуда не было выхода.

– Господин обертштурмфюрер, вон там они отдыхали, – выпалил ему унтершарфюрер Вальтер Штольц, подбегая к нему. – След свежий! Если спустить собак, то непременно догоним!

– Никаких собак! – приказал он подчиненному. – Вперед! Дайте команду, пусть ваши солдаты понемногу стреляют. Я хочу, чтобы эти русские всегда ощущали себя в роли дичи.

Солдаты снова ринулись вперед. Собаки рвались с поводков, оглашая лес своим надрывным лаем. Где-то в стороне от цепи полицаев раздался винтовочный выстрел, который моментально разразился в беспорядочную стрельбу.