Николь Руссо - Золотой Легион

Оставшиеся в кабинете одновременно выдохнули. Как будто исчезло препятствие, позволявшее им свободно разговаривать.

– Орландо, я надеюсь на тебя! Секретность и сохранность просто необходимы! Как известно, в горах самый сильный зверь – тигр! Если бы твои «тигры» обеспечивали там порядок в этой области, я был бы спокоен.

Надеюсь, они справятся с задачей?

– Jefe, в моей провинции я сделаю все, как надо! – буркнул гигант.

Его маленькая армия наемников занималась и охраной высших лиц государства, и подавлением любых мятежей. «Заплечных дел мастера» не гнушались и другой работой. Расстрел был для них как партия в кости. А для их командира – и подавно. Поэтому Орландо не любил пустых разговоров.

– Обеспечу охрану и неприкосновенность имущества. Но есть вопрос с доставкой золота, – он чуть помедлил.

– Чтобы не хранить большое количество в горах, предлагаю малыми партиями перевозить в Байямо, в казармы тамошнего дивизиона. Потом уже силами военных переправлять в столицу. Стандартные военные ящики, думаю, подойдут. Можно, конечно, ко мне на асьенду в Мансанильо, там еще надежнее, – загоготал он.

– Culo veo, culo quiero, – парировал Леер, но получил такой красноречивый взгляд Орландо, что предпочел замолкнуть и беседу с этой гориллой не продолжать.

– Claro Jefe, me voy? [7] Ок, шеф, я пойду? – пробормотал гигант. Фульенсио согласно кивнул.

Тяжелый и мощный, как шкаф из красного дерева, Мессерер встал, накинул широкополую шляпу и не спеша направился к двери, лениво поигрывая топориком.

Дверь за ним закрылась и оставшиеся в кабинете посмотрели друг на друга.

– Итак, мой друг Леер, обсудим финансовую сторону этого дела? – улыбнулся, наверное, первый раз за всю встречу Фульенсио.

– Всегда готов, мой генерал, – так же бодро ответил собеседник и достал из портфеля пачку бумаг…

– Мы друзья и должны думать и заботиться друг о друге, – щебетал он, раскладывая листы на столике. – Вот расчеты и схемы по выводу средств за границу. Совершенно легально и без обмана.

– Понимаете, генерал, – он чуть помедлил, чтобы придать значимости своим словам. – Сейчас все труднее получать «чистые» законные доллары. Все эти комитеты и комиссии, заседающие на реке Потомак, слишком уж сильно взяли всех за горло. А ведь нам нужна обоюдная выгода!

– Рассказывай, – милостиво согласился хозяин Дворца и допил кофе. Он уже слышал запах купюр и предвкушал интересные торги!

Что касалось денег, эти двое понимали друг друга с полу взгляда!

Куба, горы Сьерра-Маэстра

Весна 1957 года

(почти два года до победы Революции)

Детство Йоханны закончилось ярким солнечным весенним днем. Сразу и бесповоротно! Одним ударом мачете разделив жизнь на «до» и «после». В тот самый миг, когда в ее маленький мир пришла большая беда.

Она всегда любила горы! Туман, после полудня обволакивающий холмы Сьерра-Маэстра плотным молочным облаком… Нравилось подолгу лежать в пахучей смятой траве и наблюдать, как милые крохотные колибри снуют вблизи цветков, перелетая от одного к другому, быстро-быстро трепеща малюсенькими изумрудными крылышками… Бывало, с мамой они подолгу бродили средь посадок молодого кофе, покрытых, как снегом, небольшими белыми цветами.

Маленькая Йоханна была в восторге от фонтанов причудливых разноцветных орхидей, ярким покрывалом раскинувшихся по склонам вблизи небольшой извилистой речушки Яра. Та неспешно струилась по камушкам откуда-то с вершины Pico Joaquin мимо их деревушки и уносила опавшие лепестки на север, в долину к большим городам, в которых Йоханна никогда не была.

Ее отец был известный cobrerito (работник медных рудников), трудился на шахтах поселка Эль-Кобре уже больше двадцати лет. Его любили и уважали в округе! Когда, уставшие, но довольные, в красно-оранжевой пыли они возвращались в деревню, все местные дети высыпали на дорогу, чтобы пройтись рядышком.

Папа шел впереди всех. Высокий, в широкой плотной длинной рубахе, брюках из суровой ткани землисто-коричневого цвета, тяжелых botas (botas-ботинки-исп.) и самодельной широкополой шляпе из пальмовых листьев.

Он широко улыбался из-под седоватых усов и выкрикивал: «Где моя принцесса?» Легко ловил ее на бегу, сажал на плечо, и Йоханна радостно повизгивала от счастья быть выше всех! Она радостно махала ручками, а соседские мальчишки жутко завидовали ей в этот миг.

В эту маленькую деревушку, даже названия у которой не было, их перевезли почти два года назад, когда Йоханне исполнилось одиннадцать.

Собраться заставили быстро, мама едва успела покидать в подъехавшую повозку их малочисленное нажитое богатство.

Она не очень хорошо понимала, зачем куда-то трястись на жесткой повозке почти два дня в окружении хмурых вооруженных людей, если на старом месте, в поселке Эль-Кобре, у нее остались друзья, и у папы была хорошая работа.

К тому же охранники, перевозившие их были очень строгие, даже страшноватые. Не разрешали во время поездки разговаривать с редкими прохожими. А остановки «para comida», на перекус, были редкими, и вокруг всегда стояли эти незнакомые люди с оружием. Спали семьи там же, в повозках, подстелив под голову мешки с домашним скарбом.

Их новый поселочек состоял, наверное, из пяти-шести наспех сколоченных кем-то домов, в которые их и поселили. Соломенная крыша, пара окон, закрывающихся плетеными решетками, пол, устланный пальмовыми листьями, да пара кроватей.

Всего шесть семей и домик полицейского, сеньора Рохаса.

Большой такой, толстый, похожий сбоку на авокадо, с большим животом и противными маленькими усиками. Он все время покрикивал, чтобы мужчины по утрам быстрее собирались на работу. А женщин заставлял носить ему воду в хижину, хотя сам мог, наверное, поднять взрослую свинью или теленка.

Таким же пухлым и противным был его сын Эмилио. Старше Йоханны на год, он постоянно толкал ее и дергал за подол платья. Став постарше, она один раз ответила ему весомой оплеухой, после чего он отлетел в кусты и заплакал. А наша принцесса, сама того не зная, заполучила первого в своей жизни врага.

На ее вопросы: «Мама, зачем мы здесь, когда мы вернемся к моим друзьям?» – та почему-то вытирала слезы и говорила, что ее padre и его amigos выполняют очень важную особую работу. После ее окончания все они переедут в долину в большую светлую касу (casa-дом исп.). Там у них обязательно будет лошадь и, возможно, даже пара мулов для вспашки земли. И что, наверное, Йоханна сможет даже пойти в школу.

Вскоре девочка привыкла к этому странному месту. Жила и взрослела. К двенадцати годам у нее округлилась грудь. Соседские мальчишки стали тайком на нее заглядываться. Но она росла крепкой боевой хулиганкой и, скорее, могла стать для них другом или, может даже, предводителем, но никак не предметом неловких мальчишеских ухаживаний.