Крис Пуллен - Бомба для монополии

«Черт подери, я не прикончил остатки вина», — сказал он сам себе и устроился в плетеном кресле, чтобы допить бутылку. Прилив кончился, и прилетели чайки. Пока пил, он наслаждался мыслью о том, что займется настоящим делом.

Финчли-Кэмден и Паркер остановились на краю низкого откоса, покрытого бурым осенним вереском, и любовались видом, который Финчли-Кэмден считал своим собственным — одним из лучших в здешних местах. Пустошь простиралась среди перелесков и пастбищ, блестела вода в заводях Эйвона, который огибал Крайстчерч. Прибрежные города, от Хенгистбэри-Хит до Пула и Пурбека, синели вдали — достаточно далеко, чтобы не портить пейзаж.

На переднем плане, в четверти мили от обрыва, был дом, Врайкин-Хит, — ряд из шести бывших фермерских коттеджей, соединенных в одно длинное здание. Калина, увешанная гроздьями ярко-алых ягод, похожих на смородину, перевешивалась через ступеньки, которые вели к неровно подстриженным газонам и заросшим осенним клумбам. Неяркий солнечный свет разогнал морозный туман, и сильный запах костра прорвался сквозь слабеющее благоухание увядающего душистого горошка. Дом принадлежал скорее банку, чем Финчли-Кэмдену, но операция «Никарагуа» должна была помочь ему сохранить его за собой.

Двое мужчин, оба в плоских твидовых кепках, переломили свои ружья и извлекли патроны. У Финчли-Кэмдена был «пурди-бест», стволу и отделке которого было сто лет, хотя механизм был заменен новым. У Паркера была довольно новая двустволка «беретта», по мнению полковника, вполне подходящая. Затем они стали спускаться вниз по зигзагообразной полоске мелкого белого песка, прорытой через вереск дождевыми потоками, стекающими с высокого плато. Бенджи, один из ретриверов Финчли-Кэмдена, бежал вприпрыжку за ними, а позади, тяжело дыша, следовал Дункан в твиде и кожаных гетрах, согнувшийся под тяжестью сумки с парой куропаток, двумя кроликами и бекасом.

Реактивный лайнер прошел низко в небе, направляясь к Борнемуту — регулярный рейс из Лондона, — и небольшая хищная птица вдруг сорвалась с одинокой сосны прямо перед ними. Некоторое время они наблюдали за ее четким острокрылым силуэтом, скользящим над утесником, иногда устремляющимся вниз, подобно ласточке. Она вернулась по дуге в их сторону, снизившись за добычей к самой земле, совсем рядом с ними, и зависла над землей.

— Пустельга, — сказал Паркер. — Красотка.

— В действительности это красноногий сокол.

— В самом деле?

— Пятно на груди — синевато-серое, когти красные. Он уже должен быть в Египте. Как видишь, он питается преимущественно насекомыми. О, вот он летит. Наверное, к другим. Они должны улететь вместе.

— Вы думаете, мы можем уговорить Беннета соорудить нам пирог с дичью?

— Мы можем только попробовать. Но я полагаю, он отложит ответ на неделю.

— Так ты добрался без проблем, Гудалл? — спросил сердечно Финчли-Кэмден.

— Да, сэр. Без проблем.

— Молодец.

Когда он голосовал на объезде А1 поблизости от Блэйдона, его подобрал рефрижератор из Абердина, шедший через Саутгемптон. Единственной проблемой была остановка вечером в Ноттингеме. Естественно, водитель занял спальный отсек за кабиной, предоставив Гудаллу устраиваться поудобнее на сиденьях. Большую часть ночи водитель провел с придорожной проституткой, которая искренне верила, что охи и вздохи в подходящие моменты увеличивают удовольствие клиента. На рассвете Гудалл удивился — неужели спидометр не отразит задержку?

— Беннет? — раздался голос Финчли-Кэмдена.

— Без проблем. Быстрый бросок по М27 и потом до А31.

— Еще говядины?

— Спасибо, сэр.

Дункан подал почти сырой ростбиф и копченого лосося с «Рингвуд-49», нацеженным из бочонка.

— Когда будешь готов, Ник отведет тебя в бильярдную и введет полностью в курс дела. Я изложил ему все, что смог, так что сам займу сдержанную позицию. Возможно, даже горизонтальную. Дункан даст тебе все, что понадобится. А если ты захочешь остаться переночевать — тем лучше: дети в школе, хозяйка уехала к заболевшей матери в Шотландию. Может быть, если будет время, Беннет сможет сделать нам пирог с дичью?

— Разве что дичь будет должным образом разделана, сэр.

— А, прекрасно. Ладно, я уверен, что у Дункана кое-что есть.

«Больная мать: ну и дурак», — сказал сам себе Ник Паркер. Если сплетни, ходившие в объединенном военном клубе, были правы, жена Ф.-К. отправилась со своим ухажером в Монтего-Бей и, похоже, не собиралась возвращаться до рождественских каникул.

Карты и фотографии, разложенные на большом столе, были залиты светом люстры, украшенной витым орнаментом. Табачный дым собирался поверх голов в синеватые смерчи: Гудалл курил немецкий «Сениор сервис», который присылал ему приятель из натовских частей, еще остававшихся на Рейне, Беннет — деревенский, а Паркер — «Данхилл». Была и выпивка — бренди из запасов полковника.

— Вот. Это цель, — сказал Паркер, вытягивая на край большую черно-белую глянцевую фотографию, чтобы ее не закрывали другие бумаги. Она была зернистой, но с хорошим разрешением. — В этом здании, двухэтажном — как вы могли бы заметить, находятся лаборатория, хранилища и кабинеты, где в несгораемых сейфах хранятся данные. Клиент хочет, чтобы оно было захвачено, стерто с лица земли, а все, что в нем есть, — уничтожено. Десять из десяти, показательная работа. То же самое — с этими тремя зелеными домиками, они называются контрольными установками. С ними должно быть меньше проблем, поскольку в них много стекла. И наконец, к югу от зданий там есть девять гектаров сельскохозяйственных культур, разделенных, как видите, на девять квадратных полей. Клиент хочет, чтобы они были сожжены, и сожжены основательно. Вы здесь. Вот описание работы. Ну так как? Вы должны обдумать это.

Он загасил свой «данхилл» о сувенир с Борнео, высушенную черную человеческую руку, которая служила пепельницей, и отхлебнул своего «Курвуазье».

— Проблема номер один: все это находится в Никарагуа, недалеко от границы с Коста-Рикой, и если вы забыли географию, которой вас учили в школе, так знайте, что эти две страны находятся между Мексикой и Колумбией, как раз в том месте, где у Америки ее осиная талия. Следующая проблема...

— Эти два здания, которые выглядят как развалины, — что это? — Гудалл ткнул пальцем в изображение.

— Это и есть в некотором смысле часть проблемы. Пять лет назад наняли одних тамошних парней сходить туда, да те только наделали шуму. В результате то место охраняют бывшие сандинисты.

— А это еще кто такие?

— Ну, это долгая история. — Паркер выпрямился, опираясь спиной на каминную доску. В камине не было огня — центрального отопления вполне хватало. — Я скажу по возможности кратко. Они называются сандинистами по имени одного парня, которого звали Сандино. В тридцатых годах он выдворил из страны янки, но потом его самого убили по приказу президента, который плясал под дудочку этих самых янки. В семидесятых и начале восьмидесятых они вели партизанскую войну, чтобы скинуть семейство Сомосы, которое правило так, как если бы страна была его собственностью. Я полагаю, что во многом они действительно владели страной — как Сабахи владеют Кувейтом.