Александр Щелоков - Черный трибунал

— Садитесь. — Он приветливо кивнул Андрею и, прикрыв микрофон ладонью, доверительно сообщил: — Начальство. — И пожал плечами: мол, ничего не поделаешь с неизбежным злом.

Андрей опустился на стул и огляделся. Еще недавно этот кабинет соответствовал высшим меркам советского канцелярского уюта: деревянные панели на стенах, полированная мебель, ряд телефонов на тумбочке у рабочего стола. Отсутствовал только главный элемент канцелярской советской икебаны — портрет очередного мудрого вождя и учителя на стене. Правда, за спиной полковника выше его головы просматривалось светлое пятно. Там, должно быть, до недавнего времени красовался лучший немец истерзанной России — Михаил Горбачев, на портретах которого художники, несмотря на свое воспитание в духе сурового социалистического реализма, никогда не обозначали родимое пятно, цвета запекшейся народной крови, осенявшее чело неудавшегося правителя. Ельцин чести быть помещенным в кабинете начальника уголовного розыска почему-то не удостоился. Скорее всего из-за отсутствия демократического парткома в управлении, который бы проявил заботу об обеспечении всех нужными портретами в нужное время. Впрочем, отсутствие президентского лика за спиной таило определенные удобства. Уйдет в тень временщик — от него будет легче откреститься, как он сам некогда открестился от тех, под чьими портретами просидел большую часть жизни, вкушая мед и пиво, которые по усам текли и в рот непременно же попали.

Окончив телефонный разговор, полковник демократично вышел из-за стола и сел на стул напротив Андрея.

— Насколько я понимаю, вы сын полковника Буракова? — спросил Джулухидзе. — Приятно, когда у смелого человека такие дети...

— Благодарю вас, — сказал Андрей и вежливо склонил голову. — Я к вам в надежде узнать что-либо новое по делу отца...

— Новое у нас тут каждую минуту, — сказал полковник и развел руки в стороны, словно старался показать, как много этого нового. — Вот только что вернулся с операции. Брали торговцев наркотиками. Отлучился на два часа, а здесь... — Он выдвинул ящик стола, вынул оттуда бумагу, положил перед собой, прикрыл ладонью. — Вот, сводка происшествий за сутки. Пять убийств. Два раза с применением огнестрельного оружия. Десять угонов автомобилей. Нанесения тяжких телесных повреждений. Изнасилования. Разбой... Симфония преступности, если угодно…

Андрей машинально кивал головой. Он вдруг понял: полковник готов говорить о чем угодно, только не о том, что его интересовало.

— Что-нибудь удалось установить по делу об убийстве отца? — спросил он, невежливо прерывая Джулухидзе.

— Почему нет? Собрано достаточно много сведений. Мы уже знаем, что убийца использовал девятимиллиметровый автомат «узи». Баллистическая экспертиза показала, что до этого в преступных акциях оружие не применялось. Скорее всего оно прибыло с Ближнего Востока одним из последних транспортов. Преступникам удалось скрыться до того, как была объявлена операция «Перехват». Обнаружить их машину мы пока не сумели.

— Как я понимаю, у вас по нулям, — подвел итог Андрей.

— Отрицательный результат — тоже результат. Уже очевидно, что организовали нападение профессионалы. В их планы не входило попадаться на месте или быть обнаруженными какое-то время спустя. Работали чисто.

— Значит, ни фактов, ни версии?

— Версия — самое дешевое, чем в любых случаях располагает следствие. Мы отрабатываем их сразу несколько. Впрочем, наиболее вероятно, что вашего отца убили по ошибке. Охотились за кем-то другим, а вот не вышло...

— Мафия? — спросил Андрей. Полковник иронически хмыкнул.

— Мафия — модное слово. Мы избегаем такого определения. Более точно говорить об организованной преступности.

— Если ошибка, то за кем же они охотились?

Полковник поджал губы и посмотрел на Андрея пристально.

— Вы исключаете возможность ошибки? — спросил он. — У вас на этот счет какие-то сведения?

— Никаких. Просто стремлюсь выяснить, за кого они могли принять отца?

— Такая версия у нас есть. Служит в гарнизоне полковник Родионов. Насколько нам известно, он раньше проходил службу в Карабахе, в Степанакерте. Там шла война между азерами и армянами. Кому-то из них он не угодил. Потому именно бандиты одной из сторон и могли в него целить. А попали в другого... Вы служите на Дальнем Востоке?

— В Забайкалье.

— Для меня это почти одно и то же, — признался Джулухидзе и улыбнулся. — Почти на краю света... А вам, я думаю, лучше всего не брать в голову наши заботы. Спокойно возвращайтесь на службу и оставьте все дела нам.

— Я хотел бы задержаться, — сказал Андрей. — Чтобы присутствовать...

— Это ваше личное дело, — перебил его полковник. — Только учтите: я бы не хотел, чтобы вы как-то влияли на следствие. Найдем концы, возьмем виноватых — вам сообщат без промедления...

Андрей вдруг понял: за внешней доброжелательностью полковника, за его показным участием скрывалось лишь естественное желание чиновника, на котором повисла масса дел, отделаться от любого просителя, сплавить его подальше.

— В любое время, — заливался полковник, — приходите ко мне... Проинформирую лично... Сделаем все возможное... Главное — верить в успех.

Андрей встал:

— Благодарю за внимание, товарищ полковник. Что касается веры — не обещаю. Я — атеист...

Андрей шел по коридору к выходу, опустив голову и покусывая нижнюю губу. Ощущение собственного бессилия привело его в состояние безысходного отчаяния. Он готов был взорваться и крушить подряд все, что подвернется под руку. Навстречу ему двигался высокий мужчина в серых брюках и голубой безрукавке. Проходя мимо Андрея, он вдруг толкнул его плечом.

— Извините, — сказал Андрей машинально, подумав, что столкновение произошло по его собственной неловкости. Но тут же последовал новый, достаточно ощутимый толчок. Андрей резко обернулся, готовый сказать резкость, и встретился с парой серых улыбающихся глаз.

— Владик?! Черт! — сказал он растерянно и распахнул руки. — Ты как здесь очутился?

С Владиком Кольцовым они учились в школе с пятого по десятый класс и потеряли друг друга из виду, когда Андрей уехал в военное училище.

— Капитан милиции Кольцов, — представился Владик с нарочитой серьезностью.

— Обскакал! — воскликнул Андрей. — Извините, товарищ капитан, я с вами так фамильярно...

— Хорошо понимаете службу, товарищ Бураков, — в тон ему ответил Владик. Они порывисто обнялись, стиснув друг друга по-медвежьи сильно и горячо.

— Вот, был у вашего Джулухидзе, — сообщил Андрей.

— Почему у нашего? — удивился Владик. — Начальик УВД — достояние общенародное. — И тут же с другой, скорбной интонацией: — Знаю, что тебя сюда привело. И даже догадываюсь, что тебе сказал Джу-Джу.