Анна Данилова - Мне давно хотелось убить

– А кто же тогда разбил стекло? – спросила потрясенная услышанным Жанна. – Неужели Борис?

– Навряд ли это был Борис, – попыталась успокоить ее Юля, – если он был способен на патологическую гибкость в отношениях с женщинами, это еще не говорит о его причастности к убийству…

– Но за что ее убили? Ведь деньги были в ящике, пропало всего лишь несколько регистрационных журналов!

– За деньги, милая, – погладил ее по голове Беркович. – И ей не следовало доверяться этим извращенцам, тем более что она знала, с кем имеет дело…

– Но если у этих братьев Морозовых, как вы их называете, руки по локоть в крови, то зачем же было фальшивой Лизе Удачиной покупать дорогущий дом и тем самым выделяться на общем фоне провинциальной нищеты, раздражая одним своим существованием весь М. и вызывая бесконечные сплетни и пересуды по поводу возникновения ее богатства?!

– Я думаю, – подал голос Крымов, – что, перевоплотившись в женщину, Михаил Морозов, после того как ограбил и убил Валентину, подсознательно готовился к концу…

– Не понимаю… – развела руками Жанна. – Ничего не понимаю!

– Он хотел надышаться перед смертью, чего же тут непонятного? Человек жил на полную катушку и ни в чем себе не отказывал. Хочет он быть мужчиной – пожалуйста, залезай в постель к любой женщине (тем более что у его братца, с которым они были похожи как две капли воды, было много знакомых красоток), хочет он быть женщиной – пожалуйста, носи женскую одежду, крась губы и ощущай на своей коже мужские взгляды… Так почему бы на украденные деньги не приобрести немного комфорта, спрятавшись в маленьком, чудесном городке да еще купив молчание и преданность запутавшегося в жизни молодого наркомана, охотно играющего роль твоего любовника… Желание убить – вот что представляет для меня самый большой интерес! Откуда это в нем?

Скорее всего Юля права, и у Михаила либо врожденные, либо приобретенные повреждения головного мозга. Я действительно много прочитал литературы о подобных некрофилах, которым доставляет удовольствие абсолютно все, что связано со смертью… Мертвое тело возбуждает их, пробуждает эрекцию и приносит неслыханное наслаждение… Я бы мог много рассказать вам, но думаю, что не стоит… Тот же Чикатило, к примеру, пожирал некоторые части тела жертвы, чтобы таким вот образом восполнить свою мужскую несостоятельность, хотя подобные извращенцы далеко не всегда являются импотентами… Другое дело, что они боятся показаться таковыми перед женщиной… Хотел бы дать тебе совет, Жанночка: даже если твой Борис окажется формально НЕВИНОВНЫМ. вычеркни его из своей жизни… И даже если официально, в результате обследования, он окажется ЗДОРОВЫМ. все равно для тебя он будет всегда болен. Да, он красив, талантлив, ты, возможно, все еще любишь его, но психика Бориса надорвана постоянным присутствием рядом с ним неполноценного брата. Возможно, в жизни братьев оставила глубокий след профессия их матери, которой, в силу жизненных обстоятельств, приходилось зарабатывать себе на жизнь изготовлением чучел животных… Но, так или иначе, Жанна, тебе надо забыть его, а еще лучше – уехать из этого города. Ведь мы многое не рассказывали тебе, чтобы не травмировать, жалели…

Если бы ты увидела перед твоей дверью…

– Прекрати! – прервала его Юля. – Посмотри, она и так белая как мел. Разве можно за один вечер обрушивать на человека столько негативной информации? У меня от одних твоих рассказов про некрофилов мороз по коже идет… Давайте-ка лучше позвоним Роману Трубникову в М. и попросим его приехать сюда. Я возьму на себя эту приятную миссию и расскажу ему о том, что его дочь жива и здорова и скоро порадует его внуком или внучкой…

Я не удивлюсь, если при встрече с Андреем Старостиным выяснится, что Трубников никакой не его отец и что это скорее всего фантазии его матери… Навряд ли она смолчала бы, если бы узнала, что ее сын встречается со своей сестрой… Это – обычные дела, а особенно для сельской местности, где все друг друга знают, любят и, извините, греют долгими зимними ночами…

– А зачем ты заезжала на заправочную станцию? – спросил Шубин, словно желая ей напомнить о чем-то.

– Да, конечно, чуть не забыла. Просто мне пришло в голову, что этим братьям для машины и снегохода требовалось довольно много горючего, и я вычислила эту заправку… Она ближе всех расположена к мастерской и к квартире их отца, где, кстати, находится и гараж… На станции мне подтвердили, что больше всех покупали бензин мужчина и женщина на белой «шестерке», что у них всегда в багажнике несколько пустых канистр, которые они заправляли чуть ли не каждый день… Описание этой пары полностью совпало с пресловутой Лизой Удачиной и Борисом Морозовым.

Кречетов, который весь вечер просидел молча, подавленный уже самой обстановкой дома, в котором жил Крымов, и той раскованностью всех присутствующих, за исключением, пожалуй, Чайкина да Щукиной (которые, казалось, пребывали где-то далеко, в ином измерении, сидели задумчивые и даже не пили и не ели), решился задать мучивший его вопрос, кому же продала свой дом Лиза Удачина (он так и не смог свыкнуться с мыслью, что это не женщина, а какой-то там брат-близнец по имени Михаил Морозов; быть может, если бы он увидел его без парика, ему было бы проще?).

– Да какое это имеет, в сущности, значение? – хмыкнул Крымов, которому вообще не хотелось поднимать эту тему. Он даже занервничал, когда вдруг до него дошло, что «Лиза Удачина» могла рассказать Корнилову о взятке, которую она дала Крымову. Вот только поверит ли тот в басню про взятку (тем более если учесть совершенно фантастическую сумму, вырученную за продажу дома). «В крайнем случае, – подумал Крымов, – можно откреститься от взятки, сославшись на ненависть, которую питал ко мне Михаил Морозов». Как бы то ни было, но возвращать или передавать ГОСУДАРСТВУ кучу долларов, которые томились сейчас в спортивной сумке в камере хранения, он не собирался.

– Но если ОНА продала дом, значит, должны быть где-то и деньги… А что, если агент – подставное лицо?

– Я сам займусь этим, – поспешил заверить Кречетова Крымов. – А не пора ли нам выпить, господа?

Было три часа ночи. Баранина уже давно покрылась застывшим жиром, были съедены все закуски и выпито много водки.

Смертельно уставшая Надя, совершенно измотанная хлопотами, связанными с таким нашествием гостей, ходила по комнатам и стелила постели. Мужчинам (Астраханову, Кречетову, Чайкину и Берковичу) она постелила возле камина на полу, устроив ложе из двенадцати самых разных одеял и четырех подушек, Земцовой и Шубину отдала крымовский кабинет с раскладным широким диваном, а сама, едва помня себя от усталости, рухнула на кровать в спальне.