Анна Данилова - Мне давно хотелось убить

Ольга Христиансенс, может, слышали?

– Актриса? Кажется, она ушла из театра…

– О да, она, бедняжка, была влюблена в Бориса Морозова, бегала за ним, как собачонка, и в результате на нервной почве покрылась какими-то струпьями… Хотела сначала вылечиться, продавала все, что у нее было, вплоть до нижнего белья, чтобы купить лекарства, а потом, когда ей сказали, что все бесполезно, она обратила всю свою энергию на то, чтобы отомстить Борису… Ее видели несколько раз в городе, одетой и загримированной под самую настоящую «синюшку» или зечку… Уж не знаю, кого она собиралась напугать, но то, что крыша у нее поехала, это точно… И вообще, Надечка…

– Я – Юля…

– Извините, Юлечка, я не знаю, как мы вообще будем дальше жить… Люди деформируются, словно китайские младенцы, которых, похитив в грудном возрасте, помещали в вазы, где они росли, заполняя собой пустое пространство и превращаясь в уродцев… Подожди минутку, – Миллерша все-таки «съехала» на панибратское и доверительное «ты», – я сейчас прикурю… Так вот, люди, которые этим занимались, назывались компрачикосами и получали от этого большие деньги, а как назвать тех, кто делает идиотами сейчас НАС. помещая в нечеловеческие условия и выкачивая из нас последнюю кровь?

Мне иногда кажется, что и я ненормальная, потому что и меня время сильно изменило, сделало жестокой и жадной до денег… Ты слушаешь меня?

– Да…

– А я думала, что ты уснула. Извини, просто я начиталась газет…

– Так что там с Христиансенс? – переспросила Юля, понимая, что «зэчкой», с которой все и началось, оказалась Ольга Христиансенс, выжившая из ума на почве ревности актриса, которая, решив отомстить своей сопернице, Жанне Огинцевой, превратила ее жизнь в ад, запугав ее до смерти.

– Она ушла из жизни… Вчера вечером. Ее нашли дома, в ванне, с перерезанными венами… Вода перелилась через край и затопила соседей… Говорят, Олечка была одета в свое лучшее платье из красного бархата.., которое я ей, кстати, и сшила по довольно умеренной цене… Ах, Надечка…

Юля уже не реагировала на «Надечку»: ей казалось, что ее уже давно нет, что она умерла еще там, в подземелье, что ее съели крысы… «Лучше бы так…»

– Ах, Надечка, если бы вы только слышали, что говорят обо мне люди… Миллерша три шкуры с них дерет! Ну и что с того? Ну и деру, глупо было бы, знаете ли… Вы что, милочка, плачете? Я слышу, как вы всхлипываете… Вот черт, а у меня, как назло, сигареты кончились… Не плачьте, главное, что мы с вами дожили до рассвета, а остальное все – пустое… Если вам станет уж совсем плохо, приезжайте ко мне, и мы придумаем для вас что-нибудь эдакое, жизнеутверждающее… Не знаю, как там у вас, а у меня в комнате появились первые солнечные лучи…