Сергей Подило - По предварительному сговору

– Чечня, – прошептал немолодой майор, с седыми усами и уставшим взглядом.

Он переложил автомат на свои колени и перекрестился.

– Ну, с Богом! Больше остановок на блокпостах быть не должно. Часа через два доберемся до места.

ЧАСТЬ I

На ежедневной утренней планерке личного состава при начальнике Заводского РОВД, с непременным заслушиванием сводок о происшествии за прошедшие сутки, был устроен очередной разнос согласно заведенной годами традициям, к которым Кирилл относился философски и не принимал близко к сердцу, принимая в таких случаях выражение лица скорбной отстраненности. Он давно научился отсеивать в голове, не засуживающую внимания, второстепенную информацию, которой почему-то на возрастающих по времени и количеству, с каждым годом, в геометрической прогрессии оперативках, селекторных совещаниях и летучках уделялось основная доля служебного времени. Делая вид, что старательно конспектирует в ежедневнике план по уменьшению потребления электроэнергии в здании райотдела и недопустимости снижения доставления лиц в вытрезвитель, краем зрения высматривал командира роты ППС 3 3 2 ППС (абр.) – патрульно-постовая служба. или кого из его «замов». Необходимо передать ориентировку и попросить, чтоб при вечернем и ночном патрулировании перешерстили все злачные места и по возможности доставить всем известного Гарика «Кривого». Игорь Кривошеев, знаменитая во всех отношениях личность, являлся единственным свидетелем, а возможно и потенциальным подозреваемым по уголовному делу, возбужденному по факту нанесения телесных повреждений двадцати двух летнему гражданину Молдовы, который по глупости и наивности старался приобщить местное население их города к культуре проживания в европейских странах.

– …указание руководства областного УВД направить в командировку сроком на сто восемьдесят суток, в составе временного отряда, расположенного на территории Чеченской Республики, сотрудника отдела уголовного розыска, – Кирилл краем уха уловил слова начальника райотдела, зачитывающего телеграмму.

– Андрей Петрович. Подумайте и мне доложите, – обратился он к начальнику отдела уголовного розыска. – Завтра на селекторе мне докладывать решение руководству. Все. По рабочим местам. Вечернее совещание руководителей подразделений и заместителей в девятнадцать часов.

Дальнейшее доскональное промывание мозгов оперо́в уже проходила в кабинете начальника отдела. Узнали более точную обстановку и информацию по происшествиям за истекшие сутки от сотрудников, сменяющихся с дежурства, распределили поручения, выполнение которых не терпят отлагательств, наметили предварительные планы и основные версии по раскрытию преступлений.

Начальник розыска, Головин Андрей Петрович, на минуту замолчал, поглаживая свою лысую голову и, стал бессмысленно листать лежащий на столе перекидной календарь. Просчитав прилежно, сколько дней осталось до очередного отпуска, грустно вздохнул и со скорбным лицом школьника, застигнутого в девичьей раздевалке, взглянул на своих «сыскарей».

– Слышали распоряжение. Давайте решать. Мне эти командировки как серпом по…семейному бюджету. Итак, у нас по штату оперо́в некомплект ебе… огромный. И еще на полгода единицу забирают. Направляли бы своих «областников». Сидят там, осло… тунеядцы. Один хрен ничего не делают, мать вашу, только указания идиотские направляют, да в сводку по раскрытию стараются влезть.

В кабинете опять наступила тишина. Одни смотрели в окно, другие понуро уставились в пол, третьи делали вид, что с интересом изучают портрет президента висевшего над головой начальника розыска.

– У меня там родственников нет…, – начал, было, кто-то, но тут же осекся.

– Может, жребий бросим, – поступило неуверенное предложение.

Старший оперуполномоченный уголовного розыска Кирилл Старков, не поднимая головы, неожиданно для всех произнес:

– Не надо жребий. Я поеду.

Весь личный состав, находившийся в кабинете, ошеломленно уставился на него. Начальник розыска подскочил на стуле и вытаращил глаза.

– Ты что «Старый», мать твою?! Злоупотребил вчера! Иди, похмелись, я отпускаю. Или на подвиги потянуло? Ты ведь о́пер, а не какой-то спецназовец, – опешил Головин. – Кто здесь работать будет? Может тебе в отпуск сходить? На пару недель? – сочувствующим голосом поинтересовался он.

Кирилл пожал плечами и отрицательно покачал головой:

– Петрович. Закрывай вопрос. Этот «сходняк» 4 4 «Сходняк» (жарг.) – встреча, собрание. до «талого» 5 5 «До талого» (жарг.) – «до последнего». продолжаться может. Я решил. Если надо, то поеду я, – повторил Старков.

Головин задумался, выдерживая паузу и приняв какое-то решение жестко, сообщил:

– Хорошо. Но я против и согласия своего не дам, о чем доведу до руководства. И ты подумай до вечера. Свободны все.

После оперативки Кирилл вышел на улицу и закурил. К нему подошел его приятель, коллега и «квартирант» по одному кабинету Анатолий Ковалев.

– «Старый», у тебя, что крышу сорвало? Или действительно перепил давеча? Говорил тебе, не бери коньяк «У Верки» в закусочной, он паленный. Меня вечно от него изжога мучает, и голова с утра кирпич напоминает. Может, зайдём в кабинет, я подлечу? – жалостливым голосом спросил Толик.

Он крутился вокруг Кирилла стараясь взглянуть ему в глаза.

– Подойди к Петровичу, скажи, что передумал. Он поймет. Ему лучше кого другого, «из балласта», отправить, чем тебя. Не дури.

– Толян, отвали. Так МНЕ надо, и тебе этого не понять. Может ты сам надумал? Могу уступить.

Кирилл, щелчком отправляя окурок на проезжую часть улицы, и направился в здание райотдела.

– Ты же знаешь у меня двое детей. Мальчик и еще дев… мальчик. Да, два мальчика. Мне ни как нельзя. И тебе не советую, – проворчал Анатолий и направился следом.

В свой тридцать пять лет Кирилл Старков, дослужился до старшего оперуполномоченного уголовного розыска Заводского РОВД, руководителя группы по раскрытию преступлений против личности. Работать Старков умел. Как написано в служебной характеристике «работает усердно, проявляя настойчивость и принципиальность». Руководство райотдела ценило Старкова, несмотря на его постоянные пререкания и как выражался начальник розыска Головин «систематические заскоки». По раскрытию преступлений, на вверенной ему линии, его группа считалась лучшей в области. Опера́ в его родном отделе, куда он пришел служить в двадцать пять лет, что у некоторых считалось довольно поздновато, тоже уважали и ценили, за отсутствие высокомерия, готовности поддержать и помочь в работе и организовать проведение «культурных мероприятиях» личного состава уголовного розыска.