Иван Житомирский - Три капитана

Залкиндсон. О том, что к нему было применено насилие, известно только из отрывочных и не совпадающих показаний потерпевших женщин, которые, в свою очередь, были напуганы и могли понимать обстановку неадекватно. На его теле следов насилия не обнаружено, тряпки, которой ему, по словам Пономарёвой, затыкали рот, нет. Умер он от естественных причин, переволновался. Тем не менее, вменять кому бы то ни было причинение ему смерти оснований нет. Пропала его машина. Но, во-первых, она старая, восьмилетка, и особой ценности не представляет; так что есть основания применить понятие малозначительности, что само по себе исключает вменение кражи; говорить о грабеже, исходя из материалов дела, оснований нет. Во-вторых, из показаний пары садоводов усматривается, что почти одновременно с Залкиндсоном в садоводство въехали светло серые «Жигули» неустановленной модели, выезжающими, кстати, обеих машин никто не видел. И можно предположить, что это были знакомые Залкиндсона, которым он дал свою «Ауди».

Пономарёва. Экспертиза установила только побои – синяки, ссадины и тому подобное. Её раздели догола, что можно расценить, как посягательство на её честь и достоинство. При этом попыток действий сексуального характера не установлено. Все эти действия являются делами частного обвинения, и Пономарёвой разъяснено её право обратиться в суд (для начала разыскав виновных). Учтён и моральный облик потерпевшей, поехавшей ночевать с женатым человеком.

Морозова. Практически всё то же самое, за исключением морального облика. Зато дана оценка возможному похищению. Вопрос разрешён просто – имеет место добровольный отказ, что исключает ответственность.

И самое пикантное. Следствием рассматривалась версия, что Залкиндсон умер от, так сказать, передозировки обеими дамочками. Но дамочки это отрицают, а результаты экспертизы не подтверждают. Поэтому следователь отказала и возбуждении уголовного преследования в отношении Морозовой и Пономарёвой.

– Вопросы по постановлению есть? – Спросил Юлий, наливая себе ещё чаю.

– Давай дальше. – Бросил Михаил.

– Я рассказал почти всё. Последний нюанс. Пономарёва инициативно пришла на допрос к следователю, но непонятно зачем. Её показания практически те же, единственно, что она сказала, что римляне говорили, как ей кажется, не на латыни. Но это так, вскользь.

– А ты у следователя не спросил?

– Это не она. Это ещё важняк областной прокуратуры. Потом уж передали в район.

– Интересная история. – Наташа задумчиво вертела в руках чайную ложку. – И какие у тебя два вопроса?

– Первый – что это? Фантастику отметаю. Второй – что делать конкретно мне. По службе я к этому делу и близко не стою.

Сергей откашлялся.

– Главное для нас сейчас – избежать базара. Предлагаю применить военную мудрость и по всем вопросам высказываться, так сказать, по младшинству. А поскольку мы все равны, очередь установим по возрасту. Я самый старший, я старше этого молокососа, – кивок в сторону Михаила, – без малого на год.

– А я, – Наташа скромно потупилась, – младше этой старухи, – взгляд в сторону Саши – почти на два месяца.

Сергей улыбнулся.

– Итак, Наташка, Сашенька, – он выделил последнее имя, – Юл, Мишка и я. Наташ, ждём.

Наташа посерьёзнела.

– Я с удовольствие читаю о приключениях Мэнса Эверарда[20], но далека от мысли об их возможности. Мой вывод – интрига.

Саша кивнула.

– Согласна. Только вспоминается, скорее, Гарри Тертлдав с его легионом[21].

– Последний автор мне не знаком. – Юлий тщательно потушил сигарету. – Но сдаётся мне, что разработчик операции его книги читал.

– Ага, – улыбнулся Михаил, – дошли и до разработчика операции! Что ж, я согласен со всеми предыдущими ораторами. Могу добавить только, что к интриге, скорее всего, причастна Морозова. Объяснять надо?

– Не надо, – ответил Сергей, – раз мы отбрасываем фантастику … Вся непроверяемая информация исходит от неё. И ещё одно, по-моему, упущено. Неизвестны истинные мотивы. Ведь если мы правы, то грохнуть Залкиндсона можно было без всяких сложностей. А мы, думаю, правы.

– И всё равно выйти на мотив мы можем только через разработчика, а на него через исполнителей. Хотя… Можно попытаться и напрямую. Пардон, что не в очередь. – Михаил изобразил полупоклон.

– Мы? – Сергей поднял брови. – Мы уже пришли к решению, как ответить на второй Юлькин вопрос?

Наташа по-школьному подняла руку.

– А что тут думать? Юл сказал, что он к этому делу отношения не имеет. Но видно же, что оно его зацепило, и он как-то будет в нём ковыряться. А мы, его друзья? Будем периодически спрашивать его об успехах? А ведь и риск большой присутствует, судя по их фантазии.

Михаил одобрительно посмотрел на жену, а Саша энергично закивала.

– Решено! – Сергей хлопнул ладонью по столу. – Теперь некий предплан. С чего начнём? Это вопрос к тебе, мент, волчара позорный!

– Я хотел бы начать с Пономарёвой.

– Ну и начинай. Завтра воскресенье, на службу тебе не надо. Сейчас обсудим возможные варианты беседы.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

– А теперь, – грозно сказала Наташа, – слушайте хозяйку. Мы засидимся поздно, поэтому вы все остаётесь ночевать. Нежные создания лягут в этой комнате, а мужики в той. Смогут без помех рассказывать скабрезные анекдоты. А сейчас мужики пойдут в магазин и купят нам чего-нибудь вкусного. Тортик там, или фрукты. Или и то и другое. Сашка, звони матери!

– Давай лучше ты.

– А, строгая у тебя мать! С тобой иначе, наверное, нельзя. А вы что стоите? Марш к коры… тьфу… в магазин!

Наташа, опёршись на костыли, встала и подошла к окну.

– Тебе придётся спать со мной. Тебя это не вводит в … печаль? Это всё… – Она провела рукой около своих колен.

Саша резко встала и подошла к ней.

– Я… Я тебя… – Сказала она задрожавшими губами. – Я к тебе, а ты…

Наташа так быстро повернулась к ней, что чуть не упала.

– Сестричка, прости меня! Я так устала постоянно улыбаться!

Они обнялись и заплакали.

Воскресенье, 3 сентября

Они сидели на скамейке на бульваре Большого проспекта. Саша потёрлась носом о плечо Сергея.

– Как хорошо. Так бы и сидела.

– Скажи что-нибудь ласковое.

– Мур-р-р. А мама ждёт нас к обеду.

– Я всё помню. Не чавкать, не вытирать губы о скатерть… Ох, нелегко…

– Болтунишка. Вот интересно, я теперь и на самом деле невеста.

– Нет. Ты невеста с нашей третьей встречи.

– Наверное. Когда ты бежал и кричал, что боялся, что я могу уйти. Глупый, как я могла уйти от тебя. – Помолчала. – Нам, наверное, пора?

– Пора.

– Давай посидим ещё десять минут. А маме я скажу, что у меня подломился каблук.

В первую секунду она не сообразила, почему он засмеялся, а потом вспомнила и тоже залилась счастливым смехом.