Иван Житомирский - Три капитана

***

– Будьте любезны Викторию Игоревну.

– Я слушаю.

– Виктория Игоревна, старший лейтенант Кондэ, уголовный розыск. Меня зовут Юлий Генрихович.

– И по какому вопросу?

– По поводу событий в садоводстве.

– Я с вами, лжецами и подонками, говорить не буду! Вам лишь всё замазать и затоптать!

Она перевела дыхание, и он вклинился.

– Если я вам звоню, мне, наверное, не очень нравится замазанное и затоптанное.

– Вы все подлецы!

– Все-все? (Не бросает трубку, уже хорошо).

– Что вам от меня ещё надо? Только не врите!

– Я бы хотел прояснить несколько вопросов. Меня не устраивает, как они отражены в протоколах ваших допросов.

– Речь идёт о возобновлении дела?

Он не колебался ни секунды.

– Нет, это моя инициатива.

– Надо же, ответил честно! Хорошо, у меня свободны два-два с половиной часа.

Они присели на скамейку на Марсовом поле.

– Виктория Игоревна, что вас толкнуло пойти самой на повторный допрос в следователю?

– Называйте меня просто Викторией, а то я буду сбиваться, пока не привыкну к вашему имени и отчеству. Так что вы – Юлий, а я Виктория. Годится?

– Конечно.

– Отвечаю. Я накануне была в церкви. – Она вызывающе посмотрела на Юлия. – Вам, конечно, это кажется диким.

– Знаете, мои друзья и я ходим в церковь регулярно. Правда, мне не кажется диким, если кто-то туда не ходит. Просто я думаю о таких людях… м-м-м… сожалеюще.

Она посмотрела на него как-то по-другому.

– Правда? Так вот, я была в церкви. Беседа со священником очень помогла мне, я окончательно пришла в себя после всего этого ужаса. И поняла, что чудес, таких, во всяком случае, не бывает. А бывает человеческая хитрость и подлость. И мне вспомнилась пара нюансов. Вот и пошла к следователю. Хотела, дура, помочь…

– Я обратил внимание на что-то непонятное про язык.

– Это подонок-следователь так записал! Я не знаю, естественно, латыни, но человек я достаточно грамотный, два семестра долбила римское право. Не было в их словах латинских корней, хоть убейте! Вообще на слух не было осмысленной речи, мне кажется, просто бессмысленный набор слогов и звуков. А вот эта Алла говорила на латыни, я это хорошо различала… У вас нету сигареты? Я не курю, но что-то…

– Конечно, пожалуйста. – Юлий протянул ей сигарету и щёлкнул зажигалкой. – Вы только не волнуйтесь так, Виктория.

– Ничего. И второе. Мы лежали на диване, и Алла спросила меня, кто эти люди. Тогда её вопрос показался мне логичным: её притащили куда-то, в известное этим людям место… А потом, после беседы со священником, я стала анализировать. По её же словам, её захватили, объяснили ей ситуацию и переправили к Якову Соломоновичу. То есть она всяко должна была знать об этих людях больше меня.

– Второй позиции в допросе нет вообще.

– Ещё бы! Как ещё про латынь хоть что-то написал. Ему всё это было активно не нужно. А когда я сдуру попыталась настаивать, он мне в крайне вежливой форме дал понять, что я просто шлюшка, и при всей вольности нынешних нравов обнародование этого факта не принесёт мне радости. И ещё сказал, что у него есть основания, с учётом моей нездоровой настойчивости, отправить меня на стационарную психиатрическую экспертизу. И он тут же спихнул дело в район.

– Вас пыталась вызвать следователь из района…

– Эта сучка, которая прекратила дело? «Вам разъяснено право обратиться в суд по факту нанесения вам побоев в порядке частного обвинения»! Класс! И что же ей помешало меня вызвать?

– Вы были на экскурсии по Золотому кольцу.

Она помедлила.

– Я не была на экскурсии. Я несколько дней провела в монастыре на Псковщине.

Она старательно потушила окурок о край урны.

– Я вам верю, Юлий. Возможно, я делаю ошибку, но … Чем я могу ещё быть вам полезной?

Юлий решился.

– Виктория, как вы поняли, я занимаюсь как бы самодеятельностью. На этом, во всяком случае, этапе. Мне бы нужно ознакомиться с делом подробно, а не наискосок по доброте следователя. А вы потерпевшая со всеми вытекающими правами.

– Можете на меня рассчитывать. Что-то ещё?

– Может пригодиться и ваша юридическая голова.

– Какая там юридическая голова. – Горько усмехнулась она. – Потаскушка, делающая карьеру через постель.

Юлий кинул на неё быстрый взгляд, он боялся, что она заплачет. Но глаза её были сухи, а губы кривились в злой усмешке.

Понедельник – вторник, 4 – 5 сентября

Из интервью с президентом строительной компании «Астарта»

Чуйченко Петром Константиновичем газете «Бизнес Северо-Запада»[22]

Корреспондент.

Пётр Константинович, какое место в вашей бизнес-схеме занимал ЖСК «Путь в будущее»? И мне не совсем понятно, ваша компания строит на Петроградской элитный дом, какое к этому отношение имеет сторонний жилищный кооператив?

Чуйченко.

Начну с ответа на второй вопрос. ЖСК «Путь в будущее», как и многие новые ЖСК, не имеет никакого отношения к обычной советской ситуации. Как было тогда? Люди создавали кооператив, собирали деньги и строили на них дом. То есть кооператив и само здание были тесно связаны. Я бы даже сказал, переплетены. Теперь ситуация иная. Новые ЖСК не имеют и не планируют иметь в собственности дом, они или по определённой очереди покупают квартиры для своих членов, или, как в нашем случае, выступают в качестве инвестора строительства, а после сдачи дома могут свою долю квартир передать своим членам, чья очередь подошла, или, в конце концов, продать с прибылью. Этакая накопительно-потребительская схема. А отсюда и ответ на первый вопрос – мы рассматривали этот ЖСК как надёжного инвестора.

К.

Вы сказали это в прошедшем времени. Что-то произошло?

Ч.

К сожалению, да. Председатель ЖСК, некто Залкиндсон, вывез все деньги и документы кооператива. А потом, говорят, умер. Знаете, почти по Жванецкому – то ли умер, то ли убит, то ли сбежал, а осадок остался.

К.

А деньги на счетах?

Ч.

Сущая мелочь. Он почти месяц обналичивал счета. В банке это почему-то сомнений не вызывало. Ну да Бог им судья.

К.

А как это отражается на вашей компании?

Ч.

Плохо отражается. Понимаете, мы произвели огромный объём работ в кредит, это не считая затрат на материалы и тому подобное. Теперь у нас долги в несколько десятков миллионов долларов

[23]

перед подрядчиками и поставщиками, точная сумма ещё уточняется. И, самое главное, из-за чего члены правления не спят ночами, это деньги рядовых вкладчиков. Омертвлённые деньги. Мы не можем ни вернуть деньги, ни предоставить квартиры. Представляете? А это тоже около миллиона долларов.

К.

Вам можно только посочувствовать. И как вы собираетесь выходить из этого тяжёлого положения?

Ч.

Мы не опускаем руки. Работаем над получением кредитов, разрабатываем инвестиционный проект большой привлекательности.