Борис Бабкин - Мы не мафия, мы хуже

— Ты его сына не видел, — бросил тот. — Повесили мальчишку. Так что пусть сам это сделает.

— Сможет? — спросил, входя, плотный. Турок, присев, приложил пальцы к сонной артерии Кардинала. Встал.

— Ты, Кубик, — взглянул он на плотного, — остаешься. Мы уходим. — Он шагнул к двери.

Шрам последовал за ним. Кубик, вздохнув, подошел к Семенову.

— Встань, папаша, — попросил он. — Такое веселье из-за тебя пропускаю.

Остановившись у входа в спортзал, Ангелина кивнула двум парням, которые туг же открыли дверь.

— Хозяйка, — весело приветствовал ее лежавший на топчане Федор, — как я рад тебя видеть живой и невредимой. Как насчет поцелуя? Нет желания?

Вздохнув, поднялся. Парни и Геннадий с оружием в руках встали перед Ангелиной. Она вдруг сильно толкнула Геннадия в спину. Реакция Федора была мгновенной. Он прыгнул вперед и сильно ударил падающего Геннадия коленом в подбородок. Схватил пистолет. Парни вскинули свои.

— Не стрелять, — весело бросила Ангелина. — Он не заряжен, — спокойно добавила она. — А он твой. Запирайте. Уходя, они услышали рык Федора:

— Наконец-то!

— Не мешайте ему, — улыбнулась Ангелина и неторопливо пошла к выходу.

Поднявшись вверх, приоткрыла дверь небольшой комнаты.

— Ну? — улыбнулась она. — Как зрелище?

— Он его убивает медленно и с наслаждением, — ответил сидевший у видеомонитора мужчина.

— Снимай все подробности, — предупредила она.

— Двадцать восемь, — прошептал Итальянец. — Четыре женщины, остальные мужчины. Из всех двадцати четырех мужчин охраны — двенадцать. Плюс минус четыре. Я определял по внешним признакам.

— Запомните все, — приказал Владимир Иванович, — наверху желательно работать без выстрелов — раннее вмешательство милиции все испортит. К тому же я не желаю, чтобы вы ссорились с законом. При команде «Отход» уходят все.

— Он резко махнул рукой.

Пригнувшись, темные фигуры стремительно побежали к высокому кирпичному забору.

— Крепкий ты мужик, — одобрительно заметил сидевший с банкой «Баварии» Кубик.

Семенов, сплюнув кровь, сел. Мотая головой, дотронулся до припухшей слева челюсти и вскрикнул.

— Похоже, сломана, — спокойно проговорил Кубик. — Давай кончай с ним, и уходим. Мне…

— Иди. — Кивнув, Игорь застонал от боли в скуле. — Я все сам сделаю.

— Ну уж нет, давай сразу. Меня для страховки оставили.

— Уходи. — Подойдя к лежавшему без сознания Кардиналу, Семенов завернул ему руки за спину и его же брючным ремнем накрепко связал кисти. Затем вытащил свой ремень и то же проделал с ногами. — Я с ним сам разберусь. Ты мне мешаешь.

— Лады, — на этот раз не стал возражать Кубик. — Покедова. Он вышел.

Игорь снова погладил припухшую челюсть и подошел к закрывавшей окно занавеске.

Встав на табурет, снял ее и вытащил тонкий крепкий шнур. Вернулся к пришедшему в себя Кардиналу.

— Отпусти, — прошепелявил тот, — я тебе все, что у меня есть, отдам.

— Мне нужна твоя жизнь, — угрюмо проговорил Семенов. — Никогда не думал, что смогу вот так, легко, готовить смерть человеку. Хотя человеком тебя назвать трудно. Встав на табурет, он завязал конец шнура за прикрепленный к стене медный подсвечник, потом повисел на спускавшемся шнуре. Стоя на табурете, сделал петлю на уровне головы.

— Игорек, — умоляюще, сипло заговорил Кардинал. — Ради Бога, вызови милицию. У меня в машине, в «бардачке», папка. В ней документы, которые помогут милиции посадить всех…

— Спасибо, — перебил его Семенов. — За остальных можешь не беспокоиться.

— Он потащил задергавшегося Кардинала к табуретке. — Ox и тяжел же ты. — Остановившись, вытер выступивший на лбу пот. — Скорее, это я слабый. Всегда считал, что в человеке главное — голова. Если она работает, все в жизни будет прекрасно.. Ошибся. — Он снова потащил молившего его о пощаде Кардинала.

— Игорь, вспомни нашу дружбу. Я же всегда помогал… Семенов изо всей силы ударил его кулаком в лицо. Лизнул разбитую фалангу среднего пальца. Эдуард сплюнул сломанный зуб.

— Сначала я буду избивать тебя, — снова ударив его по лицу, сказал Семенов. — Потом повешу. Я сделаю все, что задумал. Гнида. Он с силой пнул Кардинала ногой.

Артур коротким резким ударом ножа в спину свалил рослого мужчину в черном. Не дав ему упасть, аккуратно уложил на спину.

— Я этих в кино видал, — возбужденно прошептал появившийся рядом Волчара.

— Ниндзи хреновы. Неужели и у нас есть?

— Уж чего-чего, — усмехнулся бесшумно шагнувший вперед Итальянец, — а подобного дерьма у нас больше, чем надо.

Артур вдруг замер. Волчара, помня краткие наставления, тоже. Итальянец показал четыре пальца. Затем поднял большой. Показались четверо в черном.

Итальянец, пропустив первых трех, коротко и резко ткнул последнего автоматом в затылок. Артур с длинным шагом вперед всадил нож между лопаток второму и, тут же вырвав нож, полоснул обернувшегося третьего по горлу. Волчара с коротким приглушенным матом с силой ударил отскочившего четвертого по голове рукояткой пистолета.

— Сколько их здесь? — спросил Итальянец.

— Сколько будет, — ответил Артур, — все наши. Пошли.

Атаман, кусая губы, нетерпеливо посматривал на едва заметный силуэт человека у пожарной лестницы.

— Ты отвали отсюда, — уже не в первый раз говорил он брату. — Если накроют, хана. А так ты вне подозрений. Они тебе , хрен чего докажут.

— Хватит, — тоже не впервые огрызнулся Орехов. — Я знаю, что делаю. Чего мы ждем?

— Сейчас позовут, — сказал, о чем-то размышляя, Степан. — И пойдем. Робинзона у ворот оставили. Недоволен очень. — Он усмехнулся. — Вон чего-то машет, — кивнул он в сторону ворот.

Виктор, повернувшись, взглянул туда. Сильный удар по голове выбил из него сознание.

— Извини, браток, — сказал Атаман, — но эти игры не для тебя. — Увидев короткую вспышку зажигалки, рванулся вперед. — В окно, — услышал он голос Костолома. — Долбим всех. Бить наглушняк.

— Скучаем, деды? — Кубик подскочил к стоявшим у ворот Робинзону и Иванову.

— У каждого своя задача, — ответил Владимир Иванович. — Ты — по лестнице вверх. Сейчас там твоя группа. — На первом этаже захлопали приглушенные выстрелы. — Уголовники, — недовольно бросил Иванов, — пистолеты у них. Надо было идти малыми, но проверенными силами. Ты здесь, — бросил он Робинзону. — Как увидишь там, — он махнул в сторону города, — ракету, включишь это, — протянул ему небольшой аппарат. — И сразу уходи.

Беззвучно выругавшись, Робинзон взял аппарат.

Атаман, дважды выстрелив, рванулся в сторону. Там, где он только что был, простучали пули. Из темноты коридора прогремела длинная автоматная очередь. Прыгнувший вперед Павел ответил выстрелом из пистолета и, толкнув Атамана спиной, вдруг начал падать. Степан подхватил его раненой рукой. Правое плечо ожгло острой болью. Заорав, он вскинул здоровую руку с «ТТ» и выпустил в коридор всю обойму.