Михаил Серегин - Колыма ты моя, Колыма

– Дешево?! Как я теперь пойду? Я ведь наступить на ногу не смогу!

– Сможешь... Вывихи вправлять я умею. Погодь-ка...

Чтобы вправить вывих, нужно сначала резко потянуть поврежденную часть тела на себя, а потом как бы повернуть в сторону, противоположную той, в которую конечность вывихнута – при этом вышедший из сумки сустав возвращается на место. Особого искусства тут не нужно, скорее сила и решительность. Коля Колыма вправлять вывихи и правда умел, этому его научили еще в мореходном училище, а когда он работал гарпунером на китобое, был случай, когда ему это умение приходилось и на практике применять.

Колыма присел поудобнее, крепко взялся за ступню Черепа.

– Ну, держись, Андрюха...

Резкий рывок, поворот... Череп заорал, но через секунду смолк и с удивлением уставился на свою ногу. Ступня теперь смотрела вперед, как и положено, а боль почти полностью прошла.

– Порядок, – сказал Колыма. – Ну-ка, попробуй встать. Только сразу всем весом на эту ногу не опирайся, постепенно...

С помощью Колымы Череп встал, но, попытавшись опереться на пострадавшую ногу, снова чуть не свалился.

– Не могу, Колян. Больно.

Несколько секунд Колыма молчал, прокручивая в голове разные варианты. Можно остаться здесь и подождать, пока Череп сможет ходить. Вряд ли это займет много времени – день-два, никак не больше. Но это опасно. Во-первых, им нечего жрать, а во-вторых, мало ли кто слышал крики Андрюхи. Значит, нужно валить. Тем более что они уже почти пришли, куда собирались, нужное место может в любой момент показаться из-за очередной сопки. Может, одному быстрее рвануть вперед? А добравшись до места и получив помощь, вернуться за Черепом? Нет, нельзя. Мало ли, сколько он еще будет добираться – а Череп на все это время останется совсем беспомощным. Хромой человек в тайге не выживет. Значит... Значит, вариант остается только один.

– Короче, так, Андрюха. Придется мне тебя на горбу тащить, – сказал Колыма. – Берись за шею, опирайся на плечи, а под ноги я тебя поддержу.

Череп не стал изображать благородство и отказываться, и через несколько минут блатные продолжили движение. Правда, теперь скорость уменьшилась раза в два.

Пробираться сквозь бурелом, заросли кустарника и папоротника со здоровенным Черепом на спине было очень нелегко. Примерно раз в полчаса Колыма делал привал и отдыхал минут по пять, но потом снова сажал кореша на спину и двигался дальше. На каждом привале Череп пытался пойти сам, но, хотя опухоль быстро спадала, ему это не удавалось. Даже костыль, сделанный из длинной палки с развилкой на конце, помог мало.

На очередном привале блатные съели подбитую Колымой белку. Коля осматривался по сторонам, надеясь увидеть еще какого-нибудь зверька, а Череп ощупывал ногу. Вдруг над тайгой раздался гулкий грохот. Блатные вскинули головы – звук донесся как раз с того направления, в котором они двигались.

– Что это еще за хрень? На гром вроде не похоже... – сказал Череп.

В этот момент громыхнуло еще раз, а через несколько секунд еще.

Колыма, внимательно прислушивавшийся к этим странным звукам, слегка кивнул головой и негромко сказал:

– Нет, это не гром. Это взрывы, Андрюха. И притом совсем близко – не больше километра от нас. Хм... Интересно, кому и что понадобилось взрывать в тайге?

Захарович как раз встал из-за стола, когда раздался негромкий стук. Москвич шагнул к двери, распахнул ее и, не дав стучавшему даже слова вымолвить, неприязненно бросил:

– Все дела завтра, я уже ухожу.

Молодой помощник магаданского горпрокурора, на которого старшие коллеги свалили неприятную обязанность помогать приезжему, от такой наглости на несколько секунд лишился дара речи. Вот это ничего себе! Ну дает – «все дела завтра»! Можно подумать, что это не его дела, что это кому-нибудь другому надо, а не самому господину Захаровичу! Ведь сам же говорил: «Как можно скорее, дело не терпит отлагательств». Разумеется, вслух молодой чиновник ничего этого не сказал, но о том, чтобы мысли не отразились на лице, сознательно не позаботился – много чести будет этому гусю столичному. Приказ помогать ему мы, конечно, не выполнить не можем, но пусть знает, что на задних лапках перед ним тут никто ходить не собирается.

– Вы же сами сказали, что результаты анализов вам принести сразу, как только они будут готовы, – недовольно проговорил парень, уже поворачиваясь к Захаровичу спиной.

– А у тебя что, результаты экспертизы той породы? – Голос москвича моментально изменился, стал заинтересованным.

– Да.

– Так быстро? – удивленно поднял брови Захарович. – Я же тебе образец только вчера дал.

– Вы же сами просили побыстрее. Вот я и нашел толковых специалистов. Сделали без очереди.

– А результаты надежные? – недоверчиво поинтересовался москвич.

– Если не верите – поищите сами других экспертов, – огрызнулся парень.

Это, пожалуй, было уже слишком нагло, но Захарович не обратил внимания на резкий тон – очень уж его интересовала принесенная информация. Он принял у парня папку с несколькими листами бумаги и повернулся к двери кабинета. Уходить он, видимо, раздумал.

Видя, что от него больше ничего не надо, парень, принесший результаты экспертизы, тоже развернулся и зашагал к лестнице. Он понимал, что чем скорее отсюда уберется, тем меньше шансов, что москвич придумает ему еще какое-нибудь идиотское поручение.

Впрочем, торопился он зря. Захаровичу сейчас было не до новых поручений – он уже сидел за столом и жадно читал результаты экспертизы того куска породы, который недавно отобрал у Лопатникова-младшего.

«Предложенный для исследования образец содержит самородную платину... Содержание платины около семи процентов, чистота металла высокая... Примесей в зернах металла – около десяти процентов... Анализ состава породы показал...» Дальше следовал длинный список названий, половины из которых москвич не знал, против каждого названия были какие-то цифры, проценты, непонятные значки.

Захарович помотал головой. Главное он уже понял – старший брат Алексея Лопатникова где-то разыскал платиновое месторождение. Что ж, платина – это хорошо. Это значит, что его самые лучшие ожидания оправдываются. Но вот все эти примеси, проценты – он же не геолог, откуда ему знать, много это или мало? Перспективное месторождение или нет?

Конечно, платина – металл дорогой, она в два с половиной раза дороже золота, но все равно, бывают же и такие руды, где копаться без толку – потратишь при добыче денег больше, чем заработаешь. Как узнать, не из таких ли и найденное Лопатниковым месторождение? Эх, ну зачем они всю эту цифирь написали, он же просил, чтобы заключение было написано человеческим языком. Хотя, может, там дальше это есть?