Валерий Ковалев - Третий Рим

После чего возбудился, встал из – за стола и произнес речь.

Суть ее сводилась к неизбежному краху коммунистической идеи, единению в борьбе с нею дружественных Соединенных штатов и Великого рейха, а также восстановлении исторической справедливости.

– В отношении первых двух тезисов понятно, – подумал про себя Фрейзер, – а по поводу третьего не очень. Но благоразумно воздержался от вопроса.

Бэрд же, в отличие от него, хотел что-то возразить, и уже было открыл рот, но генерал под столом, больно наступил ему на ногу, – молчи.

В заключение, брызжа слюной и потрясая кулаками, Гитлер призвал «разбить их собачьи головы», имея в виду русских, после чего, наслаждаясь произведенным эффектом, обвел глазами присутствующих, и, поправив растрепавшуюся челку, снова опустился в кресло.

– Как всегда неподражаемо, мой фюрер, – в следующую минуту прочувствовано сказал Гиммлер и покосился на американцев, ожидая их реакции.

– Да, весьма, – словно очнувшись от гипноза, пробормотал Фрейзер, а Бэрд пошевелил пальцами ног в ботинке. Они здорово болели.

На этом встреча была завершена, и, приказав Гиммлеру с Гартманом «проработать все организационные вопросы», отец нации встал, и, кивнув гостям на прощанье, проковылял к скрытой бархатными шторами, угловой двери.

– Фюрер не совсем здоров, – подождав, пока она закрылась, с сожалением вздохнул рейхсминистр. – Но это временно, господа, смею вас заверить.

Затем он пригласил переговорщиков отобедать вместе и, спустя час, мощный «хорьх» с зашторенными окнами, доставил всех к небольшому горному шале*.

Оно располагалось в окруженной соснами и заснеженными пиками долине, с искрящимся неподалеку всеми цветами радуги водопадом, органически вписывалось в окружающий ландшафт и дышало умиротворенностью и покоем.

– Словно в швейцарских Альпах, – обозрев окружающую их картину, восхищенно сказал Бэрд. – Достойно кисти художника.

– Здесь любит бывать фюрер, – сказал Гиммлер. – Природа действует на него умиротворяющее.

После весьма изысканного обеда, состоящего из горячего «айнтопфа»*, филе по-гамбургски, отварной форели и сыра, а также французского коньяка и крепкого «бок-бира»*, гостям было предложено отдохнуть, а утром продолжить работу.

– Хорошо, – сказал осовевший от еды и выпивки Фрейзер. – Тем более что день прошел весьма продуктивно. – Не так ли Ричард? – дружески похлопал он по колену Бэрда.

– Так, Уильям, – сонно щуря глаза, ответил тот. – Мы славно потрудились.

На следующее утро, в кабинете рейхсминистра, были «проработаны все организационные вопросы».

Для начала американцам была передана техническая документация на строительство новой подлодки с ядерным реактором, которую, с необходимыми пояснениями, продемонстрировал им один из немецких проектантов.

А затем, когда ученый покинул кабинет, занялись вторым, более щепетильным.

Гиммлер пожелал, чтобы вся сумма за оказанные ими услуги, была перечислена на счет в одном из швейцарских банков, а в Латинской Америке, желательно Аргентине или Бразилии, была создана торгово – закупочная компания, принадлежащая «Агарте».

– Руководить ею будет наш человек, компания должна иметь доступ к счету и будет осуществлять у вас закупки всего необходимого, – глядя на Фрейзера, сказал он.

– Это не сложно, – последовал ответ. – Нужен этот человек и номер счета.

– Фамилия его достаточно известна, – чуть улыбнулся рейхсминистр. – Это Генрих Мюллер, оставленный нами для конспиративной работе на материке.

–?!

– Да, да, и не только он, – довольно забарабанил пальцами по столу второй человек Рейха. – Мы, немцы, весьма предусмотрительны. Кстати, он назовет вам номер счета.

Затем был оговорен способ встречи с будущим хозяином компании в Европе, и стороны перешли к третьему вопросу.

Он заключался в организации дальнейших деловых контактов, и инициаторами выступили обе стороны.

В результате, за исключением экстренных случаев, их решили проводить ежегодно, а в целях сохранения тайны сотрудничества, вне пределов Антарктиды.

Местом был определен затерянный в Атлантике и не значащийся на картах небольшой остров, расположенный в юго-западной части моря Скоша*, координаты которого Гартман вручил Фрейзеру.

Туда, в заранее оговоренное время, должны были прибывать представители сторон (американцы морским путем а немцы по воздуху), для выработки и реализации дальнейших планов совместных действий.

– Удачного вам возвращения господа, – сказал Гиммлер Фрейзеру с Бэрдом, когда во второй половине дня, лично сопроводил их к месту отлета из «Агарты».

– До следующей встречи, сэр – ответил помощник президента, и вместе с адмиралом они поднялись на борт воздушного судна.

Через несколько месяцев, в деловом центре Рио-де-Жанейро, открылся офис швейцарской торгово-закупочной компании, именуемой «Валькирия», которая приобрела несколько морских судов и активно занялась грузоперевозками.

Спустя два года, министр государственной безопасности СССР Абакумов, доложил Сталину о создании в США ядерного реактора небывалой мощности, и активно ведущимися ими работами по строительству новой подводной лодки, работающей на принципиально новом топливе, а 21 января 1954 года, с верфи Гротона в штате Коннектикут, сошла первая в мире атомная подводная лодка «Наутилус».

Однако достигнутый перевес сил не явился стратегическим.

Через три года, уже имевший в своем арсенале атомные бомбы, Советский Союз спустил на воду боевой корабль аналогичного класса, именуемый «Ленинский комсомол».

«Холодная война» набирала обороты.

Над Полярным, завывая, несся ледяной ветер. Он рябил свинцовую воду залива, гремел железом на крышах обшарпанных казарм и струнами натягивал швартовы застывших у пирса подводных лодок.

Перед одной, со спущенным флагом и бортовым номером «210», молча стояли два офицера.

– Ну, все Сань, лавочка закрыта, пошли на хрен отсюда, – зло бросил первый, с погонами капитана 3 ранга на шинели и, смачно харкнув на ржавый пирс, широко пошагал к берегу.

– Пошли, – ответил рослый капитан-лейтенант и, тяжело вздохнув, направился вслед за ним.

Капитан 3 ранга Виктор Туровер, был командиром «210-й», а капитан-лейтенант Александр Майский, его помощником. Точнее бывшими. На дворе стоял конец века, в России торжествовала демократии и флот разоружался. Корабли резали на металл, а офицеров и мичманов пачками увольняли в запас с пожеланиями успехов в новой жизни.

Выйдя в город и пройдя несколько заснеженных улиц, с разбитыми тротуарами и бегающими по ним тощими собаками, офицеры зашли в мрачный, с пустыми полками магазин и купили две бутылки импортного «Рояла».