Надежда Максимова - Император из Мшистого болота

– Я никогда не решилась бы побеспокоить вас, – продолжила между тем гостья, – но обстоятельства вынудили меня приехать. И сейчас я умоляю только об одном: выслушайте.

– Давайте присядем, – Эльдефелина приняла решение и готова была действовать смело. – Уверена, что вы хотите сообщить что-то важное, а это не стоит делать на бегу.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Проходите. Я распоряжусь, чтобы нам принесли чаю.

Беседа, ведущаяся под сдержанные переливы благородного напитка и звон тончайшего расписного фарфора, попеременно рождала у молодой супруги то надежду, то отчаяние. С одной стороны, события, о которых рассказывала баронесса, произошли давным-давно. Целых пять лет тому назад. С другой…

– Больше всего меня беспокоит канцлер Дэдмор, – доверительно поведала таинственная гостья. – Разумеется, он очень мил… Но знаете, больше всего князь похож на смертельно ядовитую змею. Вроде бы всем хорош, красив, вьется около рук… Но никогда не знаешь, в какой момент он вонзит зубы. Регни… – тут она заметила, как вздрогнула императрица, и поспешно исправилась: – Прежний император его терпеть не мог.

– И что же, по-вашему, замышляет сейчас канцлер?

Баронесса улыбнулась и поднесла к губам чашку.

– Вы знаете, я общаюсь с ним давно. Фактически, все пять лет, которые я провела в изгнании, Дэдмор был единственным, кто регулярно навещал меня. Вникал в проблемы, привозил деньги… У меня создалось впечатление, что он держит меня, как какой-то стратегический запас.

– Запас?

– Ну да. Резерв, козырный туз в рукаве. Видите ли, канцлер не из тех, кто делает что-то без дальнего прицела.

Эльдефелина закусила губу. Из того, что сообщила гостья, складывалась достаточно четкая картина.

Итак, расставим точки над i. К своей должности князь пришел еще при Регноре IV. И несмотря на резкую неприязнь правителя, ни у кого ни разу не возникла мысль сместить его с этой позиции.

Когда императором стал Волк, Дэдмор пять лет служил ему верой и правдой. Потому как от благоденствия государства зависело и его собственное богатство, авторитет и могущество.

Но чиновник такого уровня просто обязан продумывать все варианты развития событий. В том числе предусмотреть ситуацию, когда его мнение резко разойдется с желаниями государя.

Такой момент настал. Император склоняется к тому, чтобы оказать военную помощь Тенгридскому королевству, канцлер же резко против.

Обычный человек в таких обстоятельствах либо смирился бы, уступив силе, либо подал в отставку. Но князь, похоже, заготовил запасные варианты.

Имея под своим покровительством кровного наследника престола, он может отстранить императора от власти. А что? Война – дело не шуточное, при правильной постановке вопроса его требование могут и поддержать.

После этого правителем объявляется пятилетний ребенок, а Дэдмор становится при нем регентом. Чем плохо? Наверняка ведь мечтает об абсолютной власти, и теперь появилась возможность сделать последний решительный шаг. Неожиданный, но молниеносный, как удар атакующей кобры.

Императрица поставила свою чашку на чайное блюдечко.

– Князь точно знает, что ваши сыновья рождены от императора?

– Один. – Баронесса подняла взгляд и твердо посмотрела в глаза собеседнице. – Один от императора и два – от Волка.

Эльдефелина ожидала услышать что-то подобное. Но все равно, это было как укол стилетом в самое сердце.

– Я слышал, вы решили вернуть во дворец девицу Ченни? – спросил Леккур, подписывая требования на поставку в войска продовольствия. Адъютант, склонившись, подкладывал ему очередные бумаги.

Дэдмор, пришедший навестить главнокомандующего, прогулялся по кабинету и, выбрав наиболее уютное кресло, сел и закинул ногу на ногу.

– Боюсь, это не сработает, – продолжил Леккур, жестом отпуская офицера. – Время прошло, ее влияние упало… Да и не имеет наш ветреный государь привычки возвращаться к брошенным любовницам.

– Расчет не на это, – князь-канцлер самовольно пошарил в шкафчике с напитками и налил себе коньяка. – Представьте чувства молодой супруги. У нее там любовь, шуры-муры, клятвы навеки, мечты о беспросветной любви… Ну, вся эта романтическая шелуха. И вдруг является бывшая любовница с тремя детьми.

Леккур почесал нос.

– Да, трое – это серьезно.

– Вот именно. Один ребенок еще можно понять. Мало ли, с каждым может случиться. Поздно вынул, туда-сюда…Бывает. Но трое! Это свидетельствует о том, что связь была долгой и, как бы это сказать… плодотворной.

Главнокомандующий коротко хохотнул.

– Императрица молода, – Дэдмор глотнул коньяка и посмаковал его вкус. – Наверняка будут слезы, упреки…

Он покачал бокал в ладони и полюбовался игрой света, переливающегося в благородном напитке.

– В общем, когда наш великий государь вернется из поездки, его ждет маленький, – он двумя пальцами показал насколько маленький, – сюрприз.

– Ну да, ну да, – поддержал Леккур. – Или он будет разбираться в семье, забыв о Тенгриде…

– Или наша скромница так достанет его попреками, что ей придется переселиться на Западную половину дворца. Поближе к покоям брошенной Мираом.

* * *

Миниатюрный заварной чайничек опустел. Чаепитие затянулось. Дамы, обговорив все детали, поднялись, чтобы идти в дворцовый парк знакомиться с юными принцами. (Мальчики под присмотром учителя верховой езды катались там на пони).

Но вошел дежурный офицер с докладом.

– Прибыл какой-то стихотворный чудак из театра, – сообщил он. – Говорит, что его зовут Копьеносец. Гнать в шею?

– Погоди, – остановила Эльдефелина. Она была рада неожиданной отсрочке. – Император обещал подарить поэту сюжет для новой пьесы.

– Сюжет? – встревожилась баронесса. Ей вдруг пришло в голову, что молодая правительница пожелает выставить на всеобщее обозрение ее судьбу. Кому такое понравится?

– О да, – хладнокровно ответила императрица, обретая уверенность в своих силах. – У меня есть история, которая гарантированно произведет фурор.

Кивнула офицеру:

– Зови Копьеносца.

Поэт вошел, смущаясь своего бедного вида. Штаны и рубашка на нем не подходили по цвету, а рукава были заметно коротковаты. Похоже, приличную одежонку для стихотворца собирали всей труппой.

– Проходите, молодой человек, – ласково произнесла императрица, заметив, как тот смешался при виде двух прекрасных дам.

И в самом деле. Автор театральных виршей несколько дней готовился к визиту и исчеркал кипу бумаги, пытаясь поэтически выразить верноподданные чувства. Но вот вошел, увидел и растерялся, позабыв все слова.

– Присаживайтесь.

– О, я не смею, – опомнился Копьеносец. И покраснел. В сущности, он был еще очень молод, и не имел опыта посещения дворцов.