Сергей Зверев - Стальные зубы субмарины

Украинским морякам, участвовавшим в операции по предотвращению ядерной угрозы, было выплачено неплохое вознаграждение. За угнанный и потопленный буксир им расплачиваться не пришлось, поскольку его владелец был объявлен в розыск. Петро и Михаил, пользуясь расположением местных властей, решили задержаться и поработать в Израиле.

Заместитель главы военной контрразведки «Шин-Бет» Абрахам Коген подал в отставку и без лишнего шума был отправлен на пенсию. Вслед за ним на заслуженный отдых ушел Шимон Зетлер, получивший по результатам служебного расследования выговор за «несвоевременное и неадекватное реагирование на оперативную информацию», который никак не сказался на его финансовом обеспечении в последующем.

Один из лидеров Организации освобождения Палестины Ахмед Эль-Айли до сих пор жив и находится на свободе. Несмотря на то что за ним охотятся спецслужбы Израиля и США, претендует занять место лидера Палестины.

Израиль. Ашкелон. Берег моря

– Я обещал вам кое-что показать! – Иосиф Моисеевич гордо ступал впереди процессии, опираясь на трость. Невзирая на еще вполне приличную жару – вечерний воздух еще не успел остыть как следует, – он был при полном параде. Вычищенный и отутюженный старенький китель смотрелся почти как новый, вновь прикрепленные в строгом порядке и с соблюдением всех положенных расстояний, начищенные до блеска награды мелодично позвякивали в такт его шагам. Галстук располагался идеально ровно, а в туфли можно было смотреться как в зеркало. С неизмеримым чувством собственного достоинства он вел под руку Наталью. Девушка была одета под стать своему кавалеру: легкое вечернее облегающее платье с открытыми плечами и довольно глубоким вырезом сзади, со вкусом подчеркивающее все достоинства ее фигуры, заставляло идущего за ней следом мужа неотрывно глядеть на свою супругу и вздыхать от нескромных фантазий (разумеется, не вслух). Сам Полундра тоже был одет с иголочки. Ведь они все вместе только что вернулись с торжественной церемонии, на которой ему вручили какой-то значительный израильский орден, что теперь непривычно посверкивал на его парадном белом кителе на фоне скромных планок отечественных наград. По правде сказать, он уже изрядно устал «париться» во всем этом великолепии и с удовольствием окунулся бы сейчас в море, но предстоял ужин, на котором полагалось быть одетыми соответственно, поэтому он мужественно терпел, изредка пальцем ослабляя воротничок белоснежной рубашки. Замыкал шествие Натаниель Эдельштайн, внук хозяина дома, через который они сейчас проходили. На правах целиком и полностью гражданского теперь человека он не стал утруждать себя испытанием жарой, снял свой галстук и шагал замыкающим, расстегнув свой летний пиджак и верхнюю пуговицу рубашки, неимоверными усилиями воли стараясь отвести взгляд от изящно ступающей рядом с его дедом белокурой девушки, что было сделать для молодого человека крайне затруднительно.

– Вот полюбуйтесь, мы как раз вовремя, – гордо произнес ветеран, когда они прошли через весь дом и оказались на небольшой открытой террасе, обрамленной зарослями каких-то экзотических кустов. Над площадкой был сооружен легкий навес в виде беседки, посреди которого стоял в ожидании гостей сервированный стол на четверых персон. Но не это бросилось в глаза. Оттуда открывался великолепный вид на море, которое и привлекло внимание всех, а особенно Натальи. Огромный темно-оранжевый диск солнца уже дотронулся до кромки лазурного горизонта, придав воде и небу багрово-розоватый оттенок. Как по заказу, на небе не было ни облачка, и вся эта величественная картина средиземноморского заката открылась присутствующим во всем великолепии.

Замерев в первый миг, Наталья оглянулась на мужа, глядя сияющими от восторга глазами. Сергей улыбнулся в ответ. Он так соскучился по этому бирюзовому взгляду, что променял бы на него все закаты на свете.

Иосиф Моисеевич подвел Наталью к краю террасы, чтобы было получше видно, а сам, деликатно прокашлявшись, отступил в сторону, многозначительно глянув на Полундру. Старый плут!

Павлов немного смутился. Как это ни прискорбно, а вот выражать свои чувства он так и не научился. Радоваться красоте он мог, и даже очень, а вот выразить это словами, а тем паче восторженными телодвижениями никогда даже и не пытался. Может, потому и слыл суровым и мрачноватым человеком. Подойдя к жене, он приобнял ее, зарывшись лицом в пахнущие чем-то приятным волосы.

– Правда, красиво, Сереж? – спросила она, прижимаясь к нему всем телом. А он только и смог ответить: «Угу», имея в виду не столько закат, сколько ее.

Когда солнце наконец скрылось за линией, разделяющей выси небесные и волны морские, все уселись за столик. Специально нанятый для такого случая гарсон сноровисто разлил аперитив в бокалы и незаметно удалился.

– …Вы же не представляете, что для меня значит этот мальчик, что сидит рядом! – увлеченно рассказывал старик, позвякивая наградами. Седые волосы, уложенные один к одному, делали его похожим на какого-то известного киноактера, Сергей никак не мог вспомнить какого. -…И тут эти…нехорошие люди отнимают у меня моего внука и сажают его прямо в тюрьму!

Наталья, которой как самой приятной и благодарной собеседнице и предназначался в основном этот рассказ, слушала его с неподдельным интересом, широко раскрыв голубые глаза. Пригубив свой бокал, старик улыбнулся и глянул на Сергея:

– Ай молодой человек, как я вам завидую и сочувствую одновременно!

Полундра вопросительно поднял бровь.

– У вас потрясающе обворожительная супруга, этому я по-хорошему завидую. Скажу откровенно, будь я годков на тридцать-сорок помоложе, я непременно попытался бы ее у вас увести.

– Вам надо быть начеку! – вставил с улыбкой Натан. – Мой дедушка только прикидывается стариком, а на самом деле даже я не знаю, на что он способен!

Сергей усмехнулся:

– Учту.

Ни капли не смутившись, ветеран продолжал:

– А вот каково вам, как моряку, приходится, когда вы вынуждены оставлять это сокровище дома и месяцами не видеть этих прелестных глаз, я прекрасно понимаю, а потому и сочувствую.

– Нам, женщинам, тоже приходится несладко. – На щеках Натальи проступил легкий румянец.

Гарсон подал салат, и на некоторое время беседа стихла. Но на самое малое. Есть никому особенно не хотелось. Натан приложил к губам салфетку и, чтобы отвлечься от разных мыслей, что посетили его голову при взгляде на декольте дамы, сидящей напротив, спросил:

– Дед, послушай. А как тебе пришло в голову так поступить с диском? И долго ли ты догадывался, куда я его дел.

Ветеран чувствовал себя в центре всеобщего внимания комфортно и был очень этому рад.