Фридрих Незнанский - Бубновый валет

— А теперь, — скомандовал Грязнов, — цепью вдоль стены!

Сотрудники органов внутренних дел побежали и распределились вдоль стены, держа под прицелом простреливаемое пространство. Предстояло самое трудное: выйдя из-под прикрытия верхнего яруса, преодолеть спуск и покинуть зал.

По возможности с минимальными потерями.

Ища выход из положения, Настя снова встала с кровати и занялась простукиванием стен. Каминная труба выдавала себя пустотелым звуком и обычной печной вьюшкой, которую зимой для тепла полагалось задвигать. Сейчас вьюшка была открыта, наверное, для вентиляции. Встряхнув головой, Настя продолжила свои исследования. Две боковые наклонные дверцы вели в невместительные «карманы», в одном из которых нашлась маленькая магнитола. Послушать бы радио: вдруг о Насте уже говорят все каналы, все в Москве и Московской области ее ищут и совсем скоро найдут? Настя отринула напрасную надежду. Приходилось полагаться на собственные силы. Никаких приемлемых выходов найдено не было, оставались неприемлемые. Настя посмотрела на кухонный лифт. Кухонный лифт, да к тому же камин… Владелец жилища явно насмотрелся англо-американских фильмов. Насте против воли вспомнилась прочитанная в детстве книга, в которой детдомовец представлял себе графское жилище так: в прихожей — чучело медведя в кокошнике и церковная люстра-паникадило, в комнате — рояль, диван, а на высоком постаменте — койка с золотыми пружинами… Смешно. Только ей не до смеха. Найти бы выход.

Лифт и есть выход?

Вот чего ей совершенно не хотелось, так это лезть в пижонское сооружение. Да она туда и не пролезет, взрослая девушка двадцати шести лет, ста семидесяти двух сантиметров ростом.

Почти бесшумно подняв заслонку, Настя боязливо просунула голову, словно в отверстие гильотины, и посмотрела вверх и вниз. Выложенная железными листами шахта, как в обычном лифте, только меньше и тросики тонкие. Ага, плечи пролезают, значит, и туловище пройдет. Только куда? Зачем? Можно было исхитриться, забраться внутрь и попробовать спуститься по шахте вниз, на кухню. Кнопки для вызова нет, очевидно, кабинка для подъема пищи управляется из кухни. А где эта кабинка? Сколько Настя ни высовывалась, разглядеть что-либо в темноте шахты было проблематично. Далеко ли до кухни — как измерить расстояние? Взяв один из предоставленных ей рулонов туалетной бумаги (их было штук пять; Настя подумала, что у постоянного жильца мансарды наверняка проблемы с желудком), девушка раскрутила его вниз. Ага, недалеко он и свалился. Кабинка примерно на втором этаже…

Широкие, гулкие шаги похитителя задолго до его появления заставили Настю броситься на кровать и притвориться спящей. Слышно было, как он посопел у двери и, успокоенный мирной картиной, ушел.

Происшествие на шоссе не осталось незамеченным. На черный джип с яркими наклейками обратили внимание работники ГАИ, указав направление, в котором он унесся. Установить, что неподалеку находится поселок важных фигур, не представляло особенных трудностей. В прошлом эти фигуры предпочитали полукриминальный, а то и откровенно криминальный образ жизни, но с возрастом и изменением экономической ситуации остепенились и в большинстве своем предпочитали легальные способы обогащения. Диалог с этими дачниками обещал быть насыщенным, но, возможно, плодотворным.

В «Лески» вслед за сотрудниками «Глории» собрался Моисеев, и отказаться от его помощи не представлялось возможным.

— Вы что думаете, — кипятился Семен Семенович, — Моисеев таки никуда не годится? Вы думаете, у Моисеева склероз проел мозги? Не-ет, вот не было вас на Втором Украинском фронте, а то б вы не сомневались, кто такой Моисеев…

В конце концов его обрядили в бронежилет и усадили на заднее сиденье служебной машины, откуда он обозревал окрестности сквозь очки на горбатом носу.

Остановившись метрах в тридцати от поселка, сотрудники «Глории» стали держать военный совет.

— По-моему, — высказался Агеев, — нужно обесточить поселок, а самим ударить в тыл.

— Нормальные герои всегда идут в обход? — усмехнулся Голованов. — А как насчет обычных дачников? Ты хочешь их в расход пустить? Надо для начала уточнить расположение…

А погода стояла отменная, располагающая не к боевым действиям, атакам и применению оружия, а к расслабленному ленивому созерцательному отдыху. Небо разбросило вверху звеняще-синий купол, солнышко сияло, оправдывая репутацию июля как макушки лета. Слева темнел лес, справа можно было наблюдать идиллическую картинку: на лугу, покрытом васильками и крупными ромашками, собирала цветы девочка в платьице и белой шляпке, а рядом с ней тусовался солидный и представительный папа в колониальных шортах и рубахе с пальмами. Обычная жизнь обычных людей, не имеющих отношения к тому, что сейчас сводило с ума Дениса. На секунду Денису померещилось, что все уже окончилось благополучно и они с Настей идут по цветущему лугу, чтобы заняться любовью в тени лесных ветвей, а в следующую секунду он подумал, что этого уже может никогда не произойти, и ожесточился. Из состояния краткой задумчивости его вывел резкий и, показалось, неуместный крик.

— Арсенчик! — закричал Семен Семенович, подскакивая на заднем сиденье.

— Помолчите уж, Семен Семенович, — поморщился Голованов. Он и без того был недоволен, что старика взяли с собой: следи еще за ним, чтобы не подставился под пулю. А сейчас, кажется, и вовсе спятил. Ничего себе помощничек — сумасшедший следователь Моисеев!

Но неугомонный Моисеев, не трудясь узнать, что о нем думают окружающие, уже выбрался из машины и, подскакивая, как хромой воробей, устремился к дачнику с девочкой.

— Арсенчик, дорогой, это я, Семен Семенович! Следователь, не забыл еще, бродяга? Рубашка на тебе красивая, а загорел-то как!

Дачник обернулся. На его круглощекой физиономии появилась радостная улыбка. Он подбежал к старику, обнял его горячо и дружески… К машине они возвращались, оживленно беседуя, перебивая друг друга восклицаниями, чем дали Денису повод задуматься о странностях судьбы. И Лева Ривкин, и неведомый пока ему Арсен были так довольны встречей с Моисеевым, словно он их освобождал, а не сажал. Что за этим стоит: сладость, которую люди, добившиеся благополучия, находят в воспоминаниях о тех годах, когда им было хуже всего, чтобы сравнивать свое нынешнее положение с тогдашним? Или все проще: чтобы добиться такого уважения бывших подследственных, надо обладать истинным профессионализмом, чем отличался следователь Моисеев?

Моисеев в немногих веских словах изложил суть ситуации, и Арсен потер вспотевший смуглый лоб. Девочка весело прыгала рядом, стараясь привлечь внимание взрослых дядей. Арсен словно только сейчас вспомнил о ребенке: