Фридрих Незнанский - Тень Сохатого

— Допустим, что так, — признал агент. — Но вы забыли еще об одной вещи. Разговаривая об этом с вами, я подвергаю опасности свою карьеру и свою жизнь.

— Значит, ваша контора и в самом деле причастна к делу Риневича — Боровского, — сделал вывод Александр Борисович.

— В логике вам не откажешь, — заметил агент.

Несколько секунд они буравили друг друга глазами, стараясь проникнуть в мысли, затем Турецкий едва заметно усмехнулся и констатировал:

— Вижу по вашей физиономии, что угадал. Идем дальше. Вы не можете назвать мне имя, которое прошу. Хорошо. Но я сам могу назвать его вам? Как вам такое предложение?

— Попробуйте, — пожал плечами агент.

— Соха — так он любит себя называть. Полагаю, это производное от его звучной и довольно смешной фамилии.

— Нам нет необходимости продолжать этот разговор, — сухо сказал агент.

— Из чего я делаю вывод, что мое предположение правильно. Как этот человек связан с вашими структурами? Почему вы его поддерживаете?

— Я не утверждал ни первого, ни второго.

— Да ну? Не забывайте, что я могу превратить вашу жизнь в ад. Кстати, как поживает профессор, с которым вы встречались вчера утром? Любопытную беседу вы с ним вели.

Взгляд агента стал стеклянным.

— Это невозможно, — тихо проговорил он. — Вы не могли это подслушать. Я принял все меры предосторожности.

— Правда? Ну тогда вам нечего опасаться. — Турецкий выдержал паузу, слегка подбоченился, насупил брови и изрек старческим надтреснутым голоском: — «Утро покажет, что вечер прошляпил». «Куй железо, пока тепленькое».

Агент сглотнул слюну и спросил увядшим голосом:

— Как вам это удалось?

— Пусть это останется моим маленьким секретом, — улыбнулся Турецкий. — Итак?

Широкий лоб агента пронзили глубокие морщины.

— Черт… Ну хорошо. Вы правы насчет Сохи. Я, правда, никогда его так не называл. Он действительно тесно сотрудничает с конторой, о которой вы говорили. Контакты эти очень давние. В свое время он начинал свой бизнес, используя деньги конторы. Тогда, правда, она называлась по-другому.

— И контора решила использовать его в своей игре?

Агент кивнул:

— Да.

— Борьба идет за влияние на президента, не так ли?

— Да.

— Чтобы в конечном счете сделать его марионеткой в ваших руках? В руках силовых структур?

Агент отрицательно покачал головой:

— Не марионеткой. Нашего президента трудно сделать марионеткой, и тот, кто этого не понимает, делает большую ошибку. Просто в последнее время он… оторвался от корней. А человек, так же, как и дерево, не может существовать без корней. — Лицо агента приняло воинственный вид, голос стал жестким: — Его легко повалить. А что касается нашей деятельности, то мы лишь хотим сделать его положение устойчивее.

— Расскажите мне об этом подробнее, — потребовал Александр Борисович.

Агент молчал.

— Ну же, не стесняйтесь, — подбодрил его Турецкий. — Во-первых, вы облегчите душу. А во-вторых, я сниму вас с крючка.

— И навсегда забудете мое имя?

Турецкий кивнул:

— И навсегда забуду ваше имя.

— Что ж… Не знаю, почему, но я вам верю. Кое-что я вам, пожалуй, расскажу… Это ж не первый наш контакт…

Агент тяжело вздохнул, и на этот раз в его лице не было ничего воинственного.

Александр Борисович достал из кармана телефон и блокнот. Нашел в блокноте нужную запись и пощелкал по кнопкам набора.

— Алло, — отозвался в трубке незнакомый мужской голос.

— Здравствуйте. Вас беспокоят из Генеральной прокуратуры.

— Да, я слушаю.

— У вас под рукой ручка и бумага?

— Да.

— Тогда записывайте. Мое имя — Александр Борисович Турецкий. Я — помощник генерального прокурора. А звоню я, чтобы передать вашему хозяину привет от Сергея Жукова. Записали?

— Да, — бесстрастно ответил голос.

— Запишите номер моего сотового… — Александр Борисович продиктовал номер. — И передайте вашему хозяину, что я жду его звонка.

Турецкий отключил телефон, положил его на стол и приготовился ждать. Ждать пришлось недолго. Звонок последовал через пару минут.

Этот дачный участок был совсем не похож на дачные участки, которые Турецкому приходилось видеть до сих пор. Начать с того, что возле дверей двухэтажного, отделанного желтой плиткой дома с мезонином, прямо возле мраморного крыльца, двумя аккуратными рядами росли пальмы в деревянных кадках. Чуть левее крыльца начиналась аллея ухоженных лиственниц, ведущая к белоснежной беседке с мраморными колоннами. Был здесь и фонтан с игривыми амурчиками и обнаженными Венерами, но — по причине холодного времени года — фонтан этот бездействовал.

Двое мрачных парней провели Турецкого по крыльцу, ввели в дом и проводили до самой гостиной, которая своими размерами и обстановкой походила на музейное хранилище, где были собраны предметы хозяйства и культа из всех уголков земли. Правда, в отличие от хранилища, порядок здесь царил просто идеальный.

Хозяин дома сидел на полосатом диванчике в стиле модерн и пил чай с блюдечка. Он был одет в бордовый халат и мягкие восточные туфли с загнутыми носками.

Увидев входящего Турецкого, он отставил чай и с улыбкой поднялся навстречу.

— Здравствуйте, Александр Борисович! — Мужчины пожали друг другу руки. — Рад вас видеть в добром здравии. Вы, кстати, в порядке? Нигде ничего не болит?

— Вашими молитвами, господин Соха, — в тон ему ответил Турецкий.

— Что ж, я рад. Присаживайтесь.

Турецкий сел в кресло, хозяин дома снова забрался на свой полосатый диванчик. Забрался и быстро глянул на охранника, который сопровождал Турецкого. Тот покосился на Александра Борисовича, качнул головой и ответил одними губами:

— Чистый.

После этого хозяин дома еще больше просветлел лицом.

— Чай, кофе, коньяк, вино? — радушно поинтересовался он у Турецкого.

— Спасибо, ничего не хочется.

— Ну как знаете. Кстати, Александр Борисович, почему бы вам не называть меня по имени-отчеству?

Турецкий пожал плечами:

— Я слышал, вам нравится, когда вас называют Сохой. Кстати, это прозвище — производное от «лося сохатого»?

— Именно, — кивнул Лось.

Турецкий усмехнулся:

— Боровский обозвал вас резче, но слово «сохатый» присутствовало и в его определении.

При упоминании о Боровском улыбка сошла с лица Лося. Он нахмурил рыжеватые брови и сказал:

— Если мне не изменяет память, Боровский сейчас в тюрьме. И мне не хочется о нем вспоминать.

— Забавно, — сказал Турецкий. — А я как раз пришел к вам поговорить о Боровском. И еще о Риневиче.

— Эти господа заслуживают жалости, — равнодушным голосом отозвался хозяин дома. — В свое время они были неплохими бизнесменами, но судьба уготовила им неприятный конец. — Лось внимательно посмотрел на Турецкого, и уголки его губ дрогнули. — Александр Борисович, я давно наблюдаю за вашей работой. И работа эта — немного путаная и хаотичная — все же приносит свои плоды.