Фридрих Незнанский - Факир против мафии

— Понимаю. Сейчас вы скажете, что женаты, любите свою жену и… и не хотите ей изменять. Так?

— Так, — кивнул Турецкий.

Регина пожала плечами:

— Чашка кофе ни к чему вас не обяжет.

— И все-таки я вынужден отказаться, — твердо сказал Турецкий. — Не забудьте передать Отарову мое предложение. И… — Тут боль на несколько секунд отпустила, и в голове у Турецкого мелькнула мысль: «А может, все-таки остаться?» Однако новый приступ колик изгнал из головы и этот последний отголосок сексуального желания. — Спокойной ночи, — мрачно сказал Турецкий, поцеловал Регину в щеку, развернулся и быстро зашагал прочь со двора.

Он знал, что Регина смотрит ему вслед, поэтому старался вышагивать спокойно и невозмутимо, как это надлежит сильному, но морально устойчивому мужчине. («Руссо туристо, облико морале, мать его!» — с горечью думал Турецкий, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не согнуться в три погибели и не потрусить к стоянке такси, где он видел спасительную кабинку биотуалета.)

Чтобы хоть как-то усмирить взбунтовавшийся желудок, он сунул руку в карман и крепко прижал ладонь к животу — это немного помогло. Но еще через десять шагов Турецкого так прихватило, что он невольно заозирался по сторонам, прикидывая, можно ли сделать все свои дела, не выходя со двора, в каком-нибудь темном и тенистом углу (например, за этим вот кустом сирени).

Однако спустя несколько секунд Турецкий с гневом прогнал эти слабовольные мысли и ускорил шаг.

Через пять минут, достигнув стоянки такси и, подобно метеору, ворвавшись в синюю кабинку биотуалета, Александр Борисович получил желанное удовлетворение, но возвращаться к Регине было уже поздно. К тому же Турецкий опасался нового приступа и — будучи человеком щепетильным — ни за что в жизни не согласился бы стать посмешищем в глазах красивой женщины.

«Уж лучше умереть», — устало подумал Турецкий.

Узнай он, что эта мысль самым парадоксальным образом спасла ему жизнь, он бы рассмеялся. Но факт оставался фактом.

Отаров говорил с несвойственным ему раздражением. Видно было, что события последних месяцев сильно попортили ему кровь. Но Регина, казалось, не замечала его раздражения.

— Турецкий — необыкновенный человек, — сказала она.

— Вот как? — Отаров иронично хмыкнул. — И что же в нем такого необыкновенного?

И Регина сказала:

— Я знаю мужчин. Многих мужчин. Но ни один из тех, кого я знаю, не смог бы от меня вот так вот, запросто, уйти.

— А может, он просто больной?

Регина покачала красивой головой:

— Нет.

— Откуда ты это знаешь?

Она посмотрела на Отарова и усмехнулась:

— Я это почувствовала. Во время танца. Он здоров. Я бы даже сказала — очень здоров.

Отаров недовольно поморщился:

— Только не надо делиться со мной своими эротическими фантазиями, золотце. Мне на них…

— Юра, — тихо и холодно сказала Регина.

Отаров нервно дернул щекой.

— Ладно, извини. Меня просто бесит наглость этого субъекта. Приехал в чужое государство, обложил меня флажками, как волка. Да еще и женщину мою чуть не увел.

— Не глупи, — тем же тихим голосом сказала Регина.

— А разве не так? — Отаров посмотрел на подругу и жестко прищурился. — Я ведь вижу — ты на него запала.

— Глупости, — спокойно ответила Регина. — Если я на кого и запала, то только на тебя. И, как вижу, зря. Ревность делает тебя смешным и глупым, дорогой.

— Ревность всех делает смешными, — сухо парировал Отаров. И добавил: — Но и опасными тоже. Не забывай об этом, золотце.

Регина улыбнулась, наклонилась к Отарову и нежно поцеловала его в краешек губ.

— Не будем ссориться, — мягко проворковала она. — Давай лучше подумаем, что нам делать дальше. Этот сыщик упрям. И он не уедет отсюда, пока не поговорит с тобой. Может, тебе и в самом деле стоит с ним встретиться? А потом ты пошлешь Эла, и он поставит точку в ваших отношениях.

— Каких еще отношениях? — буркнул Отаров. — Нет у меня с этим легавым никаких отношений. И быть не может.

Но Регину не так-то просто было переспорить. Она прижалась к плечу Отарова щекой и сказала:

— Встреться с ним. Хуже тебе от этого не будет. Как знать, возможно, он просто хочет, чтобы ты ему заплатил.

Слова о деньгах вернули Отарова в спокойное и твердое расположение духа. Деньги — это то, в чем он хорошо разбирался. Он сразу почувствовал себя, что называется, в своей тарелке.

— Гм… — Отаров задумчиво наморщил лоб. — А что, может, и правда? Он, конечно, меня здесь не достанет. Но держать на хвосте эту шавку слишком обременительно. — Отаров внимательно посмотрел на Регину. — Так ты говоришь, он человек упрямый?

Регина кивнула:

— Очень. Если его вышвырнуть из страны, он все равно найдет способ вернуться. Реши эту проблему раз и навсегда. Реши и забудь о ней. Либо дай ему денег, либо подключи к делу Эла. — Регина еле заметно усмехнулась. — Хотя, как показала жизнь, твой Эл не так уж и хорош.

— Он хорош, — сказал Отаров. — Но ему не хватает фантазии. Эл всегда действует наверняка и никогда не изменяет плану. Если ситуация меняется, он просто откладывает работу.

— Главное, чтобы он довел работу до конца. Ну так как? Мне позвонить Турецкому?

Отаров еще немного подумал, потом кивнул:

— Ладно, я встречусь с ним. А жилец он или покойник — это покажет жизнь.

Грязнов вошел в кофейню, поискал глазами Турецкого, увидел его за столиком у окна и двинулся к столику. Он пребывал в радостном возбуждении, как всегда, когда ему предстояла важная и интересная работа.

Турецкий подождал, пока друг усядется за столик, и затем нетерпеливо спросил:

— Ну что, достал?

Вячеслав Иванович чуть склонил голову набок и приподнял левую бровь:

— А ты как думаешь?

Турецкий нахмурился и сжал лежащую на столе ладонь в кулак.

— Славик, не томи, — с угрозой сказал он.

— Ох, какие мы страшные, — усмехнулся Грязнов. — Ладно уж, не буду тебя мучить. — Вячеслав Иванович достал из кармана картонную коробочку и положил ее на стол. — Вот он. Пришлось изрядно побегать. Слава богу, у меня здесь остались кое-какие знакомства, еще с советских времен.

Турецкий взял коробочку, приоткрыл ее и заглянул внутрь. Затем перевел взгляд на Грязнова и улыбнулся:

— Молодец, генерал. Теперь можно и поработать.

— Только не слишком-то увлекайся. Не забывай, что мы не дома. Когда ты с ним встречаешься?

— Через час я должен быть у Регины.

— Повадился лис в курятню, — проворчал Грязнов. — Охмурят они тебя. Как пить дать охмурят. Ты человек мягкий, легко поддающийся влиянию. Да и молодой еще. Вот мне бы пойти.

— Размечтался, — усмехнулся Турецкий. — Она на тебя даже не посмотрит. Тебе ведь сто лет в обед. А тут важно иметь личное мужское обаяние. Вот как у меня.