Фридрих Незнанский - Цена любви

— Удивительно! — Александр Борисович недоверчиво качнул головой. — Я-то думал, Клименко всю эту историю, как это частенько бывает, от шока придумала… Где, говоришь, нашли «мерседес» Хабарова?

— К его клинике примыкает гаражный кооператив, — ответил Николай. — Небольшой: всего три ряда гаражей. Сзади забор, со стороны самой клиники кирпичная стена… Вот между забором и стеной машину и нашли, там даже следы остались.

— Гаражи, как я понимаю, не охраняются?

— Да нет, какое там… По-моему, обычная дикая застройка.

— Получается, «мерседес» угнали целенаправленно, чтобы, значит, старичка замочить, а после этого аккуратненько вернули на место… Узнал, откуда угнали?

— Нет, Александр Борисович, во-первых, Хабарова самого в тот момент в клинике не было, во-вторых, я решил вначале вам доложиться. И вот еще что… Я звонил клиентке, интересовался — так, на всякий случай: не заметила ли она в те дни перед убийством отца за собой слежки или вообще чего-либо необычного? Понимаете, ведь если это убийство, да еще заранее подготовленное, исполнители должны были иметь гарантию, что Клименко возле супермаркета остановится… Старик соответственно будет один, а дальше — дело техники. Но она могла с тем же успехом купить все, что надо, в другое время и в другом месте — заранее… Я имею в виду, что упомянутый Клименко разговор в больнице насчет дня рождения и коньяка такой гарантии дать не мог. И следовательно, на саму клинику никакой тени не бросает…

— Ты прав, конечно… Что она тебе сказала насчет слежки?

— Ничего такого не заметила, как и следовало ожидать, — ответил Щербак. — Но она и не смотрела, просто в голову не пришло, так что говорю ж, на всякий случай спросил.

— Ничего необычного тоже не происходило?

— Говорит, нет… Но мне показалось, что она чего-то недоговаривает. Сегодня мы с ней увидимся, условились на пятнадцать ноль-ноль. Лидия Ильинична в это время обедает и на сей раз согласилась сделать это в моем обществе.

— Не знал, что ты такой состоятельный! — усмехнулся Турецкий. — Небось питается мадам в каком-нибудь дорогущем местечке?

— Ну, не в самом дешевом, — Щербак слегка порозовел. — Но она заранее предупредила, что платит сама… Не в кафе же мне было с ней встречаться!

— Вот что, Коля, — задумчиво произнес Александр Борисович, — думаю, что до трех ты собирался наведаться в клинику, верно? Пока не нужно… Что-то мне все эти маленькие случайности не сильно нравятся. Каждая сама по себе вроде бы безобидна, если можно назвать безобидным факт побега убийцы с места преступления. Но бежал он в сторону клиники, верно?

— Так ведь там единственное место, где можно проскользнуть на шоссе, — напомнил Щербак.

— Вот и я о том же… Смотри дальше: я не сомневаюсь, что за Клименко и ее отцом следили. Насколько я ее понял, к Хабарову они ездили всегда в одно и то же время, в один и тот же день, раз в неделю. То, что мадам ничего не заметила, еще ни о чем не говорит. Из этого следует, что и убить старика могли где угодно, дождавшись удобного момента, когда дочь оставит его в машине одного… Однако случилось это вновь неподалеку от больницы.

— Но, Александр Борисович, — возразил Щербак, — если бы убийца был сотрудником, допустим, клиники, что, на мой взгляд, вовсе не вероятно, коли старика там, наоборот, лечили, он бы как раз постарался сделать это как можно дальше от своего места работы.

— В обычном случае — да… А вдруг иной возможности у него не имелось?… Галочка, — Турецкий повернулся к молча сидевшей все это время Романовой, с интересом следившей за их разговором с Николаем. — Что там говорила эта моделька? Что отец Клименко пару месяцев не появлялся у дочери в агентстве, хотя до этого ездил часто?

— Да, Александр Борисович, — кивнула девушка. — И там знали, что это из-за болезни. Но две недели назад Лидия Ильинична его снова привезла, и, по словам Сони, выглядел он прекрасно.

— И тем не менее не думаю, что старик Клименко часто выходил из дома, возможно, все его вылазки и сводились к клинике — обязательный визит к врачу и к дочери в гости… Ладно, считайте, что я это так, в порядке бреда…

— Так ехать мне к Хабарову или нет? — уточнил Николай.

— Поезжай, но после того, как встретишься с Лидией Ильиничной. У нее же выяснишь все, что возможно, по части здоровья и лечения отца.

— Что именно?

— Во-первых, сам диагноз: рак, между прочим, бывает разных стадий, мне нужны детали. Судя по тому, что мы сейчас знаем, у старика наступила ремиссия, а она тоже на пустом месте не случается, причем происходит это крайне редко.

— Что-нибудь еще?

— Кто, помимо Хабарова, его лечил, что это за методы, которыми лечили? Ведь по каким-то причинам Клименко предпочли эту клинику Каширке? И кажется, совсем не зря…

— Хорошо, Сан Борисыч, все это я выясню. Вначале у нее, а потом, если понадобится, у самого профессора. Правда, до него еще добраться нужно, пока что, кроме секретаря по телефону, пообщаться там мне ни с кем не удалось. Хоть записывайся на прием! Но и там, как утверждают в регистратуре, очередь на две недели вперед…

— Значит, в клинику ты все-таки заходил?

— Заходил, но дальше регистратуры меня не пустили, а доставать удостоверение не стал, зачем лишний раз светиться?

— Все правильно, — кивнул Турецкий.

— Александр Борисович, — Галочка слегка порозовела, — у меня еще целая неделя отгулов, и если я нужна…

Турецкий задумчиво поглядел на девушку:

— Твоя машина на ходу?

Вопрос был существенным: старенький «Москвич» Романовой, купленный с рук, ломался с периодичностью где-то раз в месяц.

— На ходу, — кивнула она. — Только что забрала у ребят, клянутся, что на этот раз минимум полгода гарантии…

— Я бы хотел, чтоб ты пару дней понаблюдала за нашей клиенткой — так, на всякий случай: нет ли за ней и сейчас хвоста?

— Есть понаблюдать! — Галочка улыбнулась и встала со своего места у окна.

Николай не сдержался и фыркнул:

— Ну ты даешь, капитан Романова! Отродясь ни у кого не наблюдал трудового энтузиазма, когда речь шла о наружке! Здорово же вас с Володькой допекли в родной конторе… Слушай, а как у него по части отгулов? Или, может, отпуск взял?

Он подмигнул Турецкому, и они оба весело расхохотались.

Антон Плетнев, так же как и Александр Борисович, втайне был уверен, что никакого убийства Николая Мальцева никто и не думал заказывать: перед ними типичная бандитская разборка внутри диаспоры. А Николаю просто-напросто не повезло, оказался в ненужном месте в ненужный момент. Поэтому, когда Турецкий усадил его за копии следственных документов, доставил которые в «Глорию» лично майор Щеткин, он же сэр Генри, оперативник взялся просматривать их с куда большим энтузиазмом, чем деловые записи самого Мальцева, отданные ему вдовой. Записи, с его точки зрения, могут и подождать, а вот доказать, что все дело вовсе не в бизнесмене, значило избавиться от довольно-таки занудного дела: к тому же китайские имена, а порой и вовсе столбики иероглифов, которыми периодически пестрели некоторые страницы дела (перевод, правда, прилагался), почему-то мешали Антону сосредоточиться.