Гэвин Лайл - Ровно в полночь

Для меня мысль эта была не нова. Сейчас я верил Мерлену, верил Мэгенхерду, верно оценивал ситуацию и был прав. Но может прийти день, когда я глупо ошибусь и мой клиент окажется мерзавцем, вот тогда за меня возьмутся полицейские.

Защитник сможет заявить, что клиент ввел меня в заблуждение, но я-то попадусь с дымящимся "маузером" в руке...

Я устало покачал головой.

– Все может быть, Жинетт. Но не сейчас. А в следующий раз будет то, что будет.

– Значит следующий раз все-таки будет? – Она не сводила с меня пристального взгляда грустных глаз. В бликах света каштановые волосы отливали старым палисандром.

– Жинетт, прошло пятнадцать лет. И ты не влюблена в меня.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Я могу только ждать и помнить и, может быть, помочь, чтобы тебя не убили.

Я поморщился. Не стоило сюда возвращаться. Пятнадцать лет я держался в стороне от тихого замка. Она же упорно пыталась покончить с войной. А я приехал только потому, что для меня война все еще продолжалась.

– Я вернусь, – хрипло выдавил я.

Она грустно улыбнулась.

– Не надо, Луи. Я не прошу от тебя обещаний..

На север мы отправились в том же фургоне. Мы с Жинетт за рулем по очереди; внутри фургона – куча ящиков с бутылками, скрывающая трех пассажиров от непрошеных взглядов, если придется открыть заднюю дверь.

Харви нам пришлось общими усилиями погрузить на дно фургона. При этом он даже не очнулся. Мы бросили в фургон пару старых матрасов и несколько одеял, но Мэгенхерд ими не воспользовался, так как я вдруг услышал из окошка за спиной его голос:

– Как мы переправимся через швейцарскую границу, мистер Кейн?

– Нас довезут до городишки Гекс в нескольких милях на северо-запад от Женевы. Там мы сойдем перейдем границу возле аэропорта.

Как я и ожидал, восхищения не последовало.

– Но вы же говорили, что нужно попасть в большой город, где можно взять машину напрокат. Тогда почему не Эвиан? Оттуда через озеро можно попасть в Лозанну.

– Таких решений от нас и ждут. Нет, граница возле Женевы гораздо удобнее. Ее почти невозможно контролировать – там поля, фермы и десятки дорог. Границу мы просто перейдем пешком.

– В войну ее стерегли, – возразил Мэгенхерд.

– Да, только вы бы не поверили, сколько людей даже в то время перебрались в Швейцарию. Власти даже построили там большой лагерь для перемещенных лиц.

– Мистер Кейн, – холодно заметил он, – в швейцарской тюрьме ничуть не лучше, чем во французской.

– Зато гораздо чище. Я надеюсь, что швейцарская полиция нас не ищет. Заняться этим они могли бы только по просьбе французских коллег, а Сюрте вряд ли признает, что упустила нас. По крайней мере пока.

Я продолжал надеяться, что нам все же удастся выскользнуть из концентрических кругов погони. Если не поступит сведений с границы, жандармерия будет считать, что мы еще во Франции. И тогда все в порядке. Я был уверен, что разбитый "ситроен" уже нашли, и многое зависит от того, как скоро установят, что он принадлежит Мэгенхерду. Перестрелка да еще спрятанный в роще "рено" вынудят прочесать окрестности как следует.

В известном смысле это было бы нам на руку. Тогда пропадет интерес к северному маршруту, но зато могут решить, что оставшись без машины, мы прячемся в каком-нибудь укромном месте.

Вряд ли жандармы вспомнят старые тропы Сопротивления или шато Пинель. Ведь я по-прежнему считал, что о моем участии в деле никто не знает.

Конечно, если Харви схалтурил и полиция нашла на "ситроене" отпечатки моих пальцев... Но с чего они возьмут, что они мои? Во Франции меня никогда не арестовывали. Конечно, когда я числился в посольстве, Второе Бюро могло приобщить к своей коллекции мои отпечатки – сведения обо мне у них безусловно были... Вот если станет известно, что Мэгенхерда сопровождаю я, тогда припомнят и о старых каналах Сопротивления через границу у Женевы...

Вокруг нас шла жизнь шла своим чередом. Жинетт крутила руль, словно заправский дальнобойщик, время от времени лицо ее освещал свет встречных фар. Дымя сигаретой, я наблюдал, как спокойно и уверенно она делает свое дело. Фургон взбирался в гору в сторону Савойи.

Я спросил:

– Что ты скажешь, если нас остановят?

– Я в самом деле везу часть вина в Женеву: два ресторана закупают "Пинель". И в Гексе есть хороший ресторанчик, постараюсь продать им несколько ящиков.

– А почему выехали в такую рань, мадам?

– Потому, мсье жандарм, что дома сразу после ланча у меня деловая встреча.

– В самом деле?

– Я велела Морису договориться с надежным человеком.

– И ты все еще считаешь, что тебе нужен управляющий?

Она чуть улыбнулась.

– Мне нужно, чтобы кто-то заботился о вине, пока я забочусь о старых друзьях, которые приходят и уходят.

Потом я задремал, а когда проснулся, мы уже въехали в нейтральную зону и начали приближались к Женеве с северо-запада. Свою очередь сесть за руль я проспал, но жаловаться не стоило: до Лихтенштейна оставалось почти четыреста километров, и день предстоял слишком длинный.

Жинетт сказала:

– Думаю, уже близко, Луи.

Не доезжая до Гекса, она повернула направо к Фернэ-Вольтер, стоявшему на самой границе.

– Не подъезжай слишком близко, – предупредил я. – Полиция будет искать на подходах к границе, и не стоит наводить их на раздумья, чего вдруг какая-то машина подъехала, остановилась и повернула назад.

– Тогда – здесь, – Жинетт, не заглушив мотора, затормозила у обочины. Я выскочил из кабины, обежал фургон и открыл заднюю дверь. Заскрежетали раздвигаемые ящики, появился Мэгенхерд, за ним мисс Джермен и последним – Харви.

Его словно извлекли после бомбежки из-под развалин дома: спотыкаясь, он сердито тряс головой, явно сам об этом жалея. Сейчас он не справился бы и с новорожденным котенком.

Закрыв дверь фургона, я вернулся к кабине.

– Спасибо, Жинетт. Поезжай.

Она наклонилась к окну.

– Береги себя. Луи. Пожалуйста.

Фургон заурчал и исчез в ночи. Я махнул рукой.

– Быстро уходим с дороги!

"Быстро" было слишком сильно сказано. Не меньше минуты мы продирались через изгородь, чтобы сразу увязнуть по колено в высокой сырой траве. Единственное, чего на такой работе хватало, – это мокрых ног.

Я настоял весь багаж оставить в шато. Исключение сделали только для моего саквояжа – из-за "маузера" и карт. Прихватив одной рукой его, другой – руку Харви, я зашагал вперед.

Рев фургона стих. Ночь была холодна, тьма – непроницаема, и никаких звезд. Непогода, от которой мы бежали из Бретани, снова догнала нас, правда, израсходовав по пути весь запас дождя. Впереди, под низкими тучами, светилось белым и зеленым зарево – маяк аэропорта Женевы "Куантрен". Мы шагали в его сторону.