Геннадий Авласенко - Уродка: и аз воздам

– Ты спрашиваешь, как он погиб? – каким-то незнакомым, враз изменившимся голосом проговорил дядя, нервно комкая в пальцах первый попавшийся лист бумаги. – Так вот: его разнесло на куски! Вместе с его долбаной красной каретой! Понимаешь?! И жандармы, что сопровождали верхом карету, тоже разорваны на куски самым невероятным образом. Точнее, и они сами, и их лошади получили увечья, несовместимые с жизнью.

– Оружие древних? – прошептал инспектор внезапно осипшим голосом.

– Вроде того… – кивнул головой комиссар. – Но их, ещё живых и, наверное, жалобно умолявших о пощаде, добивали потом… из тел некоторых извлечены пули, подобные тем, что были извлечены из мёртвых крыс, погибших во время того памятного набега на резервацию. Так что, там не одно оружие древних… там, как минимум, были задействованы две его смертоносные разновидности…

Он замолчал и вновь принялся мять в пальцах бумажный ком. А инспектор тоже молчал, ошеломленно пытаясь осознать только что услышанное.

– Я вот чего не понимаю, – вновь заговорил комиссар. – Зачем ей понадобилось убивать ещё и тех маленьких пони, которые были запряжены в карету. Из злобности, разве что, из дикой ненависти ко всему живому… ведь в каждое из этих несчастных созданий она всадила не менее пяти пуль. Причём, именно в живот, чтобы не сразу погибли… чтобы помучились ещё как следует перед смертью…

И грохнув кулаком по столу, он неожиданно заорал прямо в лицо племяннику:

– Как ты мог?! Как мог ты выпустить живой эту кровожадную тварь?! Из этого здания, из которого ни один попавший сюда урод не должен выходить живым! О чём ты, мать твою, думал тогда… да и думал ли вообще?!

Инспектор ничего не ответил, да и что было отвечать. Он один виноват в том, что произошло… он и никто иной…

Хотя… кто бы мог знать, что всё так случится?! Или эта тварь и ранее находилась в сговоре с крысами?

– Да ни в каком сговоре она не находилась! – буркнул комиссар… и инспектор вновь с удивлением осознал, что произнёс вслух последний вопрос. – И вообще, что ты хотел ещё из неё вытянуть? Она ведь и в самом деле рассказала тебе всё во время первого допроса… или, скажем так, собеседования! Да ты и сам это тогда понял, разве не так?!

Инспектор ничего не ответил… впрочем, вопрос был чисто риторическим и не требовал ответа…

– И она ни в чём не была виновата тогда, эта девочка! – вновь повысил голос комиссар. – Она и в самом деле случайно во всё это вляпалась, неужели ты этого не понял сразу же?

Хоть и этот вопрос тоже был чисто риторическим, ответить на него всё же пришлось.

– Понял, – медленно, почти по слогам проговорил инспектор, стараясь при этом не встретиться с дядей взглядом. – Но, согласись, ведь нельзя же было эту тварь… эту мутантку, – тут же поправился он, – просто взять и отпустить…

– Нельзя! – сразу же согласился комиссар. – Ни в коем случае нельзя было! Но умертвить её быстро и безболезненно, это ведь было в твоей компетенции?! Не мучить, не подвергать бессмысленным и никому не нужным пыткам… мне кажется, эта девочка страданиями своими искупила те небольшие прегрешения, кои имела (ежели, вообще, их имела!), и тем самым заслужила лёгкую и быструю смерть. А вместо этого ты повелел пытать её жестоко и изощрённо, а потом вновь отправил в подземелье, на новые страдания! Зачем, спрашивается?

– На всякий случай, – не глядя на дядю, буркнул инспектор. – А вдруг она всё-таки что-то ещё пыталась скрыть от нас…

– Что?! – вторично заорал комиссар, грохая кулаком по столу. – Что скрыть?! Как она целовалась с этим Аланом, которого вы, кстати, так и не смогли задержать? Как он поимел её прямо в придорожной канаве?! Так ведь даже этого у них не было… просто не могло быть! Крысы помешали!

И тут же, совершенно поменяв тон, спросил вполне обычным, участливым и даже немного встревоженным голосом:

– Кстати, забыл спросить. Тогда, в ту ночь набега… с Мартой, с Алексом ничего не случилось? Ну, я имею в виду, крысы их не сильно напугали?

– Да Алекс их даже не видел, – сказал инспектор, весьма благодарный дяде за его такое, вполне человеческое участие к жене и маленькому сынишке своего единственного племянника. – Марта сразу же, как тревогу подняли, подхватила его спящего – и в подвальную комнату-крепость. Изнутри заперлась… а потом и я подоспел со стражниками. В общем, легко отделались: всего один стражник погиб да двоих ранило… зато мы не менее десятка этих тварей уложить успели, пока они в бегство не обратились!

– Похвально! – кивнул головой комиссар. – Весьма похвально! Но в целом, я слышал, посёлку несладко пришлось в ту ночь?

– Несладко – не то слово! – несколько кривовато усмехнулся инспектор. – Туго нам всем пришлось в ту ночь, и это ещё мягко сказано!

Он замолчал, вновь припоминая кровавые события той страшной ночи.

Как почти всегда, задержавшись допоздна (хоть и не на работе), инспектор, не спеша, направлялся домой по такой знакомой и достаточно освещённой масляными фонарями улице, как вдруг прямо из ночной темноты бросились к нему сразу три крысы.

Вообще-то, излюбленным оружием крысы является короткое копьё с острым стальным наконечником, но эта троица почему-то была вооружена лишь боевыми топориками. Это и спасло инспектору жизнь, ибо топорик – оружие куда более ближнего боя, нежели копьё. Вернее, спас меч, который полагался старшему инспектору по должности, но инспектор довольно часто пренебрегал всеми этими условностями.

Но в тот вечер он почему-то ими не пренебрёг, словно надоумило что-то свыше. И мгновенно выхватив меч из ножен, инспектор первым нанёс удар – и одна из крыс сразу же свалилась под ноги своим товаркам, извиваясь в предсмертной агонии и пронзительно вереща при этом от боли и бессильной злобы.

Впрочем, обеих оставшихся крыс это нисколечко не устрашило. Размахивая своими топориками, они бросились в атаку… и инспектору пришлось приложить максимум умения и усвоенных в кадетской школе боевых навыков, дабы отразить яростный их натиск. И кто знает, чем бы всё дело закончилось, если бы не подоспели вовремя стражники во главе с жандармом, расстрелявшие крыс из арбалетов.

В это время уже вовсю бухали со всех сторон сторожевые колокола, из ближайших домов выскакивали полуодетые вооружённые мужчины (да и женщины тоже). И многие из них тут же падали, пронзённые острыми крысиными копьями, ибо этих хвостатых тварей оказалось на удивление много, и нападали они скопом…

Тут только инспектор, осознав весь масштаб внезапного крысиного нападения, понял, что это набег.

И вспомнил о семье…

– За мной! – крикнул он стражникам, бросаясь вперёд. Он бежал, поражая мечом случайно подвернувшихся под руку крыс… и только…