Геннадий Авласенко - Уродка: и аз воздам

Справа и слева исступленно вопили погибающие именно в данный момент жители посёлка, пытающиеся хоть как-то защитить своих похищаемых малышей… но ни сам инспектор, ни стражники, всецело ему подчиняющиеся, не обращали на это ни малейшего внимания. Там, впереди, тоже был малыш… единственный, кого инспектор просто обязан был спасти в эту страшную ночь.

И они успели. И вбежали в дом инспектора как раз в тот самый критический момент, когда несколько крыс, пользуясь, как столярным инструментом, своими острыми резцами, уже прогрызали дыру в комнату-крепость. Остальные крысы (а их набилось в дом никак не менее двух десятков) в это же время занимались обычным грабежом, поспешно складывая в заплечные мешки всё более-менее ценное.

Стражники от порога дали прицельный залп из арбалетов, свалив несколько ближайших мародеров… а потом в комнате завязалась жестокая рукопашная схватка, впрочем, довольно непродолжительная. Потеряв ещё нескольких своих товарок, крысы наконец-таки дрогнули и обратились в паническое бегство, преследуемые стражниками. Впрочем, один из стражников, насквозь пронзённый острым крысиным копьём, уже корчился на залитом кровью полу в предсмертных судорогах, ещё двое тоже не смогли принять участие в преследовании из-за полученных во время схватки ранений.

– Крысы в последнее время становятся всё наглее и наглее, – вернул инспектора к действительности голос комиссара. – Ты ещё не в курсе, но в прошлую ночь они напали на Зареченский скит. Вернее, пытались напасть, но…

Комиссар замолчал, не договорив, узкие губы его тронула какая-то самодовольная улыбка.

– Их вовремя заметили, да? – спросил инспектор.

– Их уже ожидали! – вторично улыбнулся инспектор. – Наша служба… она недаром свой хлеб кушает! Уже за двое суток зная о готовящемся набеге, мы приняли соответствующие меры. И знаешь, какие?

Инспектор лишь пожал плечами.

– Мы пригнали из Гнилого распадка две сотни мужчин-мутантов с кирками и топорами. Вот они то и приняли на себя первый удар… не без потерь, разумеется. Зато из настоящих людей никто даже ранен не был, представляешь?!

– Представляю! – сказал инспектор. – А скажи, на Гнилой распадок в ту ночь…

– Представь себе, нет! – развёл руками комиссар. – Хотя, если бы крысы напали бы ещё и на резервацию, местным уродам несладко бы пришлось…

И тут же, безо всякого перехода спросил:

– А знаешь, по какому принципу мы отбирали эти две сотни мутантов?

– По принципу физической силы, наверное, – предположил инспектор и не угадал, ибо комиссар тут же отрицательно качнул головой.

– Принцип был совершенно другой… – проговорил он, думая о чём-то своём. – Скажи, а вашу резервацию не затронула такая мода: не брить головы?

– Есть такое, – кивнул головой инспектор. – Я ж тебе писал…

– Писал, помню, – сказал комиссар.

– И что, в Гнилом распадке тоже?

Комиссар ничего на это не отвечая, лишь молча кивнул.

Это новое среди мутантов веяние возникло как-то спонтанно, и сначала инспектор даже не придал сему большого значения. Просто помощник коменданта резервации как-то, при встрече, со смехом рассказал инспектору о том, что некоторые молодые уроды, то ли из лени (к коей все мутанты от рождения предрасположены), то ли ещё по какой причине, перестали регулярно сбривать шерсть на головах, отчего стали выглядеть ещё более неопрятными и противными, нежели обычно.

Сначала, когда мода сия лишь зарождалась и охватывала самую незначительную часть молодёжи, органы самоуправления резервации пытались вразумить этих зарвавшихся юнцов и девиц достаточно мягкими мерами, а именно: традиционной публичной поркой с последующим насильственным бритьём головы.

Но меры эти не помогали (как не помогло и гневное осуждение пагубного сего поветрия со стороны всех без исключения священников резервации), количество молодых мутантов, пренебрегающих общепринятыми нормами гигиены, стремительно росло… а потом среди таких обволосённых «модников» стали замечать и мутантов более почтенного возраста.

В общем, интересная возникла ситуация. Публично перепороть всех этих «модников» и «модниц» стало физически невозможно, да и не действовали более на них столь мягкие методы увещевания. Сжигать же нарушителей, как поступали обычно с выявленными крысиными пособниками… так, вроде, столь жестокая мера никак не полагалась за простой лишь отказ от регулярного бритья головы и прочих частей тела.

Не зная, что и предпринять и не решаясь более действовать самостоятельно, старосты блоков вынуждены были совместно обратиться к Корнелиусу, заместителю коменданта резервации, за помощью и консультацией. А Корнелиус в тот же вечер, смеясь, пересказал всё это старшему инспектору, с коим находился в хороших приятельских отношениях (они некоторое время даже семьями дружили и регулярно захаживали друг к другу в гости).

Инспектор, тоже отсмеявшись, сколько положено, тем не менее, пообещал разобраться в ситуации. И в первую очередь просмотреть старые директивы и указания насчёт этого самого бритья.

Внимательное ознакомление с архивными документами привело старшего инспектора в лёгкий шок, ежели не сказать большего. Оказалось, что нигде и ни один документ не предписывал мутантам этого самого бритья, а значится, уроды, отказывающиеся брить головы, никаких законов и инструкций не нарушали. Более того, инспектор неожиданно разыскал один из очень старых документов, в коем мутантам под страхом самого сурового наказания запрещалось походить на настоящих людей путём этого самого постоянного сбривания своего шерстного покрова.

Вот так, ни больше, ни меньше!

Этот документ (никем, кстати, не отменённый), оказывается, действовал и поныне! Просто на него сначала махнули рукой, глядя сквозь пальцы на жалкие потуги презренных уродов хоть в чём-то походить на настоящих людей. Потом, постепенно, среди уродов прижилась и укрепилась такая традиция, тем более, что власти этому никоем образом не препятствовали и даже, можно сказать, поощряли…

И никому в голову не приходило, что тут что-то не так…

Но после знакомства со старинным этим документам, инспектор понял вдруг всю щекотливость ситуации. Оказывается, закон нарушали не те новоявленные бунтари, по какой-то неизвестной инспектору причине вдруг отказавшиеся от бритья, а именно обычные законопослушные мутанты, тщательно и почти ежедневно сбривавшие свою уродливую головную растительность! И именно их требовалось сурово наказывать за столь вопиющее нарушение старинного, но так никем и не отменённого закона!

Не зная, что и предпринять, инспектор тогда просто написал дяде (ещё не в должности комиссара) письме, где подробно изложил ситуацию и принялся ждать ответа. А помощнику коменданта резервации посоветовал не торопиться и пока ничего конкретного не предпринимать.