Сергей Зверев - Антидиверсанты

Коваль едва слышно выругался. Самое страшное – ощущение полной беспомощности. Он не ранен, способен стрелять, защищаться, но, как прикованный цепью к огневой точке обреченный снайпер, не может сделать ни шага в сторону. Поэтому, наверное, и вспомнилась одна недавняя история из гражданской жизни…

Июльским вечером в известном киевском ресторане проходит торжественный банкет. Играет громкая музыка. За богато уставленными столами сидят дорого одетые дамы и господа. В самом центре – необыкновенно красивая женщина в шикарном вечернем платье. Взгляд ее огромных улыбающихся глаз, прикованный к лицам гостей, в какой-то момент вдруг застывает. У входа она видит человека, который тут никак не должен быть…

Коваль оказался здесь совершенно случайно. Просто заметил припаркованную в узком переулке у выезда на Крещатик знакомую машину. Он не мог ошибиться. Светло-красная «Дэу Нексия» со знакомыми номерами. Их забыть нельзя. Автомобиль Ольги…

Вход в ресторан закрыт, но Коваль знает несколько неплохих способов, как проникнуть в любое помещение. Поэтому через пять минут уже входит в зал, где находится она. Борис в состоянии найти ее в любом месте. Тут нет никаких сомнений.

Шумит веселая ватага гостей, тосты следуют один за другим. А Коваль стоит на одном месте, сложив руки на груди, и, не отрываясь, смотрит на Ольгу.

– Может, вы присядете? – уже в третий раз предлагает ему услужливый официант. – Вон туда, пожалуйста.

Коваль ждет. Неужели она не встанет, не подойдет? Как-никак всего пять лет назад они были официальными супругами. И разошлись неожиданно резко, по обоюдной глупости. С тех пор Борис видел Ольгу очень редко, но каждая встреча отпечатывалась в душе особым памятным знаком. Впрочем, он не роптал. Как-никак, а эти золотые мгновения оставались для него вечным напоминанием о том, что еще не все упущено.

Хотя утеряно было почти все. Ольга ныне парила в таких эмпиреях! Известная всей Украине певица, избалованная вниманием богатых мужчин…

Эта мысль часто отравляла часы досуга майора Коваля.

Хотя он не забывал, что Ольга сказала на прощание:

– Борис, ты странный мужик. Мы ведь совсем из разных миров. Как инопланетяне. Неужели ты и правда считаешь, что я могу остаться обычной офицерской жинкой?

Нет, не сможет.

Но и Коваль не сможет сейчас сделать ни одного шага.

Ему наплевать, что на «каменную статую» живого человека уже обращают внимание.

Он будет ждать.

Гремит музыка, некоторые гости, оставив свои кресла, начинают танцевать, а Коваль, как завороженный, так и стоит на одном месте, не сводя с нее взгляда…

Америка – Евразия

18 августа

Приемопередатчики навигационной системы GPS, которые имелись у всей группы Томсона, уже давно в автоматическом режиме информировали штаб отдела специальных диверсионных операций, расположенный на далекой американской военной базе, о том, что в зоне Полигона «отряд YF» вступил в бой. Но полковник Меллоу, просчитав вероятные последствия этого инцидента, пришел к выводу, что выводить Томсона из игры преждевременно. Сообщение командира группы о находке 24 генераторов в бункере Г-8, полученное несколько часов назад, вселяло уверенность, что парни смогут доставить стратегические компоненты в США по разработанному ранее плану.

– Майор – опытный человек. Будем надеяться, что он одержит победу, – сказал Меллоу своему заместителю. И добавил, вглядываясь в дисплей, где на максимально увеличенной схеме Полигона светящиеся точки изображали позиции бойцов Томсона: – В конечном итоге, русские находятся на территории Украины незаконно. Это ограничивает их возможности. Лишь бы там не проявили себя местные власти…

Примерно об этом же глухой ночью рассуждали в Москве генерал-лейтенант Макарычев и полковник Песков.

– Алексей Павлович, я, кажется, не ошибся… – начальник управления ГРУ отвернулся от ноутбука, где висел ярким курсором флажок, изображающий местонахождение антидиверсионной группы Митина (в отличие от американцев, в русском отряде только командир был оснащен прибором глобального позиционирования), и посмотрел в глаза Пескову. – Он по-прежнему в районе бункеров.

– Ваше предположение подтвердилось, – кивнул полковник. – Судя по последнему посланию, он был вынужден остаться и приступить к варианту «А». Об украинцах, правда, Митин пока ничего не сообщает.

Макарычев, странно сгорбившись, встал со своего рабочего места и отошел к стене, где за зеленой шторкой висела огромная физико-географическая карта Евразии. Генерал постоял там недвижимо полминуты, сложив руки за спиной, и тихо произнес:

– В принципе Митин прав. Я, наверное, в заданных условиях тоже принял бы решение начать силовую акцию. Вариантов у него почти не было, если он уверен в том, что американская ДРГ уже нашла генераторы.

Песков молчал. Вся персональная ответственность за операцию ложилась на него. Ведь именно по его инициативе в рейд был отправлен сводный отряд, командовал которым спецназовец Воздушно-десантных войск. В случае провала отвечать придется по полной программе.

Сейчас заботило полковника прежде всего то, что киевские бойцы могут в любой момент заявиться на Полигон. Если туда не успеет вовремя прибыть российская группа, последствия не заставят себя ждать. Дело попахивает международным скандалом…

– Я два часа назад сделал запрос по своим каналам, пытаясь определить степень информированности украинской военной разведки, – Макарычев медленно прошелся по кабинету, взял в руки пачку «Честерфильда», вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, – и вот что выявил… Секретные сведения поступили туда совершенно случайно. Не мне вам рассказывать, насколько тесные связи сохранились между бывшими советскими офицерами, которые теперь служат разным державам. Так что подобные утечки информации стали почти регулярными.

Генерал сделал несколько затяжек, подошел к столу и затушил сигарету в пепельнице, на память об афганской войне сделанной из распиленной поперек гильзы от крупнокалиберного пулемета.

– В общем, материалы, поступившие в Киев, являются недостаточно точными. Но реакция на них будет незамедлительной. Я не сомневаюсь, что группа спецназа уже приступила к работе. У Митина тяжелое положение.

Макарычев опять сложил руки за спиной, прошагал к Пескову и спросил:

– Когда отряд Веретенникова будет на месте?

– Думаю, что на рассвете.

– Плохо… Может быть уже поздно.

Полковник, глядя на своего начальника, неожиданно подумал о том, как сильно постарел за последние годы Дмитрий Константинович. Трудно представить, что раньше в сходной ситуации он был бы так спокоен. В глубине генеральских глаз поселилась какая-то глухая обреченность.