Илья Гуров - Левиафан

Похоже, стрелявший отлично разбирается в устройстве роботов: вместо того, что выпускать целую гору пуль, он пробил штекер питающей шины, обесточив центр управления всем телом антропоморфа. Он знал, что, попав в сам аккумулятор, не отключит источник энергии, а только повредит его. Робот в таком случае не потерял бы функциональности, а продолжил бы работать на уцелевшей части батареи. Умно. Интересно, использовал он рентген или стрелял наверняка, не видя самого штекера!?

Постепенно ко мне в голову пришла совсем другая мысль. Робот, очевидно, подстрелен тем ниндзя, который стоял на крыше, но доставили мне его простые солдаты. Получается, люди в чёрных костюмах – это представители тех, кто меня арестовал… Что-то здесь, всё-таки, не вязалось. Ниндзя слишком отличались от моих пленителей – они однозначно из другой лиги.

От запаха сливочного крема меня уже начинало мутить. Он делал воздух каким-то жирным, тяжёлым, и даже полностью выбитые стёкла на окнах не могли разбавить атмосферу в комнате. Я посмотрел на монитор планшета: дешифровка будет продолжаться ещё несколько часов. Стоило отдохнуть. Не решаясь спать на полу, я взобрался на один из столов и закрыл глаза…

Тут в комнате раздался громкий протяжный писк. Я поднял веки. Казалось, прошло всего мгновение с того момента, как я лёг. Однако, судя по оранжевому свету солнца, резко для меня сменившему серость прошедшего ливня, проспал я не один час, и на дворе уже стоял вечер.

Снова этот пронзительный писк. Теперь я вспомнил, что он означает – попытка взлома. Осознав сие, я вскочил со стола и схватил планшет. Робот, которого я подключил к компьютеру, пытался перегрузить буфер устройства, считывающего информацию из его мозга. Невозможно! Это всего лишь покрытый новой бронёй ассистент какого-то слепого, у него не может быть знаний о методах взлома компьютерных систем, особенно, в таких условиях! Тем не менее, планшет был абсолютно уверен в том, что бот проводит кибератаку. Медлить нельзя, похоже, машины и так сильно поумнели за последнее время. Подскочив к антропоморфу, я с силой выдернул шнур из его головы. Внутри машины что-то недовольно щёлкнуло. Планшет замолк. Немного постояв, чтобы оправиться от неожиданно возникшей проблемы, я открыл результаты анализа.

Большая часть данных так и не расшифрована. Что ни говори, а роботы молодцы, даже над своим мышлением успели потрудиться – слишком долго и неравномерно шло декодирование.

Вдруг дверь в комнату распахнулась, и внутрь шумно вбежала пара вооружённых бойцов, немного потерянных, но, похоже, готовых к решительным действиям. Увидев меня, один из них громко крикнул:

–

Не двигаться! – и наставил на меня автомат.

Второй, менее расторопный, неуклюже задев плечом дверной косяк, подбежал ко мне, выхватил планшет и уставился на экран. Как и следовало ожидать, он даже и близко не понял, чем я был занят. По этой или по какой-то другой причине он бросил аппарат на стол и, подлетев к давно уже отключённому роботу, считая, видимо, что от него исходит какая-то опасность, начал стрелять в него. Грохот в небольшой, почти пустой, комнате поднялся такой, что я невольно закрыл и глаза, и уши. Стрелял этот неуравновешенный долго, до тех пор, пока не выпустил весь магазин. Не очень-то успокоившись, он достал второй рожок с явным намерением опустошить и его, но тут в дверях возник следователь, который громким окриком остановил его:

–

Хорош! Ты успокойся, Соляный!

Боец с покрывшимися от волнения красными пятнами щеками обернулся к Нам. – Попытка передать информацию была сделана не роботом. – зловеще улыбнувшись мне, следователь торопливо вышел из комнаты.

В ушах у меня всё ещё звенело от дикой пальбы, устроенной этим Соляным, так что я не сразу понял, что имелось в виду, но тут голос из коридора мне пояснил:

–

Теперь, Интеллигент, Мы Тебя расстреляем!

Придя в себя уже на улице, я понял, что дела мои плохи. Голова всё ещё гудела изза неадекватной выходки солдата по кличке, а, может, и фамилии, Соляный. Наручники, двое вооружённых людей за спиной и, словно шагающий на праздник, следователь впереди. Возникало впечатление, что ему не терпится расстрелять меня. Не таким уж хорошим человеком он оказался, как я считал поначалу. Вместо того, чтобы помочь мне вспомнить, кто я и что сделал, он просто меня казнит. Теперь-то ясна причина краткости, с которой он меня допросил. И робота мне, очевидно, дали не случайно, а с целью спровоцировать на некие действия, за которые можно расстрелять. Но что, интересно, следователь со всего этого имеет?

Меня вывели на небольшую прямоугольную площадь, толстый бетон которой порядочно потрескался от постоянных бомбардировок. В самом её центре величественно и в то же время просто возвышался монумент, очень хорошо мне знакомый. Памятник жертвам Чёрного Кота, одного из самых жутких вирусов в истории цивилизации. Страшный инцидент. Когда патоген при странных обстоятельствах вырвался из секретной лаборатории, занимающейся разработками биологического оружия, и начал косить человечество, общество всерьёз задумалось о конце света. Удивительно, но в тот тяжёлый час большинство давних соперников, как среди учёных, так и среди государств, смогло объединить усилия в борьбе с вирусом. Беда в том, что, после того, как появилось лекарство от Кота, и болезнь была побеждена, разрабатывать биооружие никто не перестал. Катастрофа людей ничему не научила.

В память о жертвах вируса было воздвигнуто множество монументов в самых разных городах мира, и все они походили друг на друга: четырнадцать трёхметровых колонн, размещённых по кругу – по одной колонне на каждую сотню миллионов погибших, и большой Чёрный Кот посредине. Ощерившийся, припавший к земле со стоящей дыбом шерстью и блестящий ярко-красными глазами, он выглядел напуганным. Окружающие его столбы смотрелись, словно клетка, удерживающая зверя от новых злодеяний. И вот какая ирония, люди, собиравшиеся меня расстрелять, хотели сделать это, привязав меня к одной из колонн. Судя по количеству крови на асфальте и самом монументе, я был далеко не первым, кого постигла такая участь. Для выживших подобные мероприятия, видимо, имели какое-то символическое значение, ведь роботы, наверняка, уже унесли не меньше человеческих жизней, чем Кот.

На площади Нас уже ждали три стоящих в ряд солдата. Неужто расстреливать будут все сразу!? Я, всё-таки, считаюсь агентом роботов, а не самой машиной, зачем так много бойцов? Для большей театральности разве что?

Меня подвели к одному из столбов. Наручники, ненадолго раскрытые для того, чтобы пристегнуть меня к колонне, пожалуй, не сильно меняли ситуацию – бежать здесь было некуда, Мы на площади.