Сергей Самаров - Стрельба в невидимку

– Доброе утро, Сергей Иванович. Вас беспокоит Вениамин Вениаминович.

– Очень рад. Но поскольку мы расстались только вчера вечером, я думаю, что мне еще рано докладывать вам о выполнении задания.

Он величаво и благодушно рассмеялся в трубку. Да, по телефону он производит впечатление еще более солидного человека, чем в действительности. Хотя куда уж больше-то, и так я себя грузчиком с пивзавода чувствую, когда вспоминаю стоящие рядом его и свою машины. Похоже, у Левы Иванова такое же впечатление сложилось о моем клиенте еще раньше. Потому он и стремился его когда-то «посадить» – чтобы самому самого себя ощущать более значимым. Знаю, это с ментами бывает…

– Что вы. Я пока не тороплю вас. Просто у меня к вам возникла дополнительная маленькая просьба…

А вот этого я уже давно ожидал. Можно сказать, со вчерашнего вечера только об этом и думал. И просто мечтал услышать еще одну «маленькую» просьбу стоимостью в две тысячи долларов. Потому что основное задание клиента никак не тянет на такой аванс. Там работы-то – пустяк. Убийство раскрыть…

– Разговор, насколько я понимаю, нетелефонный.

– Да, я предпочитаю говорить глаза в глаза. Так получается понятнее.

– Я вас с удовольствием выслушаю. Только, если не возражаете, чуть попозже. У меня сейчас важное свидание, и не могу сказать, насколько оно затянется. Давайте, я позвоню вам, как только освобожусь.

Срочного свидания у меня, естественно, не было. Но, во-первых, надо все-таки показать клиенту, что человек я сугубо занятой и просто так денег не получаю. В поте лица тружусь. Во-вторых, меня разыскивает Лоскутков и может мои планы подкорректировать. Это с майором бывает. А в-третьих, сели батарейки в диктофоне. Надо до разговора новые поставить.

– Хорошо. Звоните по сотовому. Я могу куда-то выехать. – И он продиктовал номер.

Только я положил трубку и не успел даже кипятильник отключить, как позвонил уже долгожданный мент.

– Привет, майор.

– Здравствуй, майор, но подожди пять секунд. Я чай завариваю.

Хорошему Лоскутков не научит. И это именно у него я научился так нагло врать. Он всегда просит по телефону подождать минуту, а трубку обычно берет снова только через три. Я, конечно, не мент и так тянуть время не умею, но с минуту на приготовление чая у меня тоже ушло.

– Рассказывай, – сказал я в трубку.

– Паша твой как в воду канул…

– Надеюсь.

– Что? – не понял он.

– Надеюсь на то, что ты до него не доберешься и не получишь вдобавок к первому перелому еще один. А то с тобой вообще невозможно будет говорить. И так дикция нарушена. Ты к медикам обращался?

– Переживут… – Он зол. – Что ты хотел от Александры Чанышевой?

– Я хотел посмотреть, как она будет вести себя, когда ты отпустишь ее под подписку. Чем займется?

– Хочешь за ней установить наблюдение?

– Нет. Я хочу, чтобы ты установил такое наблюдение сам. У вас же есть служба «наружки». Запускай их в работу.

– Какой в этом смысл?

– Это я тебе рассказал бы при личной встрече. Ты сейчас свободен?

– Жду результат экспертизы. Обещали в течение часа закончить. Так что это время буду на месте.

– Экспертизы по какому делу?

– По Лешему. Анализ на ДНК взяли и у Чанышева, и у Панкратова.

– Ты Панкратова допрашивать будешь?

– Буду.

– Я хотел бы поприсутствовать.

– Зачем? Ты же Лешим не занимаешься.

– Он компьютерщик. А я приобрел себе компьютер. Хочу поговорить.

– Вот еще… – не понял Лоскутков моих мотивов, но догадался, что просто так я время терять не буду. – Приезжай через час.

– Я сейчас подъеду. Пока поговорим о Чанышевой. И еще мне надо кое-какие машины проверить.

– Опять «хвосты»?

– Да.

– Давай. Жду.

Как ни жалко мне было расставаться с только что приобретенным компьютером, а все же пришлось бросить на него нежный взгляд и тщательно повернуть в замке ключ. Чтобы никто, не приведи боже, не вздумал в мое отсутствие поиграть за моим столом. Игры, кстати, мне Валера установил вместе с остальными программами первой необходимости. Естественно, программы были нелицензионные. Таковы жестокие жизненные законы нашей страны, и мне хочется попросить прощения у господина Гейтса и остальных ему подобных. На лицензионные программы, думаю, мне не хватило бы и всех двух тысяч. Интересно проверить – в ментовке и в ФСБ стоят какие программы?

В это утро дождь вроде бы не намеревался проявить себя явно, хотя небо по-прежнему было затянуто тучами, как театральная сцена в антракте спектакля бывает закрыта занавесом.

По дороге я опять обнаружил за собой «четверку» цвета «баклажан» и вторую машину – старенький и неброский «Опель Кадет». Ведут парой. И чуть не профессионально друг другу передают. Кто-то их учил основательно.

Я остановился и зашел в магазин, чтобы купить батарейки, и попытался сквозь витрину присмотреться. Бесполезно. На кулак они не лезут. Такое впечатление, что вообще пропали из моего поля зрения. И тем не менее я чувствовал, что они где-то здесь, рядом. Более того, показалось даже, что и в магазин кто-то из них за мной пожаловал, чтобы понаблюдать.

Проверить это несложно. Этот магазин я знаю. И потому внешне рассеянным взглядом я осмотрел первый зал, где и сделал покупку, а потом перешел во второй – в противоположный конец. Там тоже сумел присмотреться. Нет, никого не обнаружил. Тогда просто вышел через склад, с которого продают сантехнические и строительные изделия. Там всегда есть люди около открытых грузовых дверей. Так и есть. Я перешагнул сразу через два унитаза, укутанных в длинные стружки, и вышел на улицу. «Четверка» цвета «баклажан» стояла здесь, страховала возможный мой «побег». Но в машине никого не было.

Никого не было и рядом. Пустой двор. И я вовремя вспомнил о ноже Гоши Осоченко. Огляделся, подошел к машине, нажал кнопку на ноже. Лезвие выскочило настолько хищно и упруго, что просто руки зачесались – так захотелось проколоть колесо. Что я и сделал. И спокойно двинулся в обход дома к своей машине. Обернулся только на углу. За «четверкой» виделась чья-то склоненная над колесом фигура. Можно было бы вернуться и поговорить. И оставить там хозяина в таком же состоянии, как и колесо. Но сначала предстояло выяснить принадлежность машин. И вообще, с некоторых пор я предпочитаю мирно «хвосты» наблюдать и почти на них не реагировать. Так опыт подсказывает. А то как-то не так давно я «объяснился» с «хвостом», а его через пару минут убили. Пытались меня подставить.

Дальнейший путь до городского управления я проделал со скромным сопровождением только в одну машину. Но зато ее стало более заметно.

Леший почти спокойно прожил год после первого убийства. Почти – это не потому, что милиция уже никого из студентов, принимавших участие в вечеринке, не доставала. А она и не доставала. Дело стало привычным по нынешним временам «висяком». Леший и так уже совершенно не боялся милиции, понимая, что выстроил настолько правильно собственную психологическую линию поведения, что никто и ничего ему приписать не сможет. Более того, всем кажется, что его и подозревать-то смешно. И от таких мыслей на лице Лешего появилось постоянное выражение блуждающей полуулыбки, за которой скрывалось только его собственное знание происшедшего. Никто в целом мире не знает… Но знает он! Даже значимость он свою почувствовал от этого.