Сергей Самаров - Супербомба

Владимир Викторович согласно кивнул, сделал жест, посылающий четверых помощников вперед на разборки, а сам рядом со мной на забор двумя руками облокотился, почти лег на него. Забор плавно покачивался, но тяжесть человеческого тела терпел.

– Так что тут произошло?

– Дом поджечь хотели. Да с канистрами не справились. Тяжелые.

– Сколько их?

– Пятеро.

– Нормально работаешь, – усмехнулся Сапожников. – Одобряю школу.

– Наша с вами школа, единая, – выложил я незатейливый комплимент, поскольку еще несколько часов назад в машине, во время знакомства, понял, что Владимир Викторович на комплименты падок. Отчего же не уважить. Бывают в нашей жизни ситуации, когда человек задумается, прежде чем ударить в нужный момент человека, который ему когда-то приятные мгновения доставил. А если он задумается, ты сам имеешь возможность ударить на опережение. И тем себя и ситуацию спасти. А какие мгновения мне предстоят, я не знал и на всякий случай предпочитал о будущем заботиться.

Улыбка едва заметно скользнула по сухощавому лицу. Оценил.

– Они видели, что ты в доме?

– Нет. Это абсолютно точно. Иначе не действовали бы так нагло. И дверь бы палкой подперли. А они не подперли...

– Зачем дверь подпирать, если окна есть. И без решеток.

– В панике человек сначала обязательно к двери бросится. И попытается там вырваться. Это обязательно. И только потом до окна доберется. Можете и не успеть добраться. Не все сразу просыпаются. А просыпаются с кашлем. Кашель на мозг парализующе действует. При кашле мысль останавливается.

– Тоже верно. Хома предполагает, что знает поджигателей. И потому нам надо это дело оформить документально. Ты правильно сделал, что туда не пошел. Мы тут кое-что подготовили. Василий.

Раскрылась дверца машины, там оказался еще один человек. Не в черной форме – в джинсах и в майке, какая у меня была недавно, примерно моего же возраста. Это выделяло человека из всех прибывших в «Паджеро» и предполагало его особую задачу. Так и оказалось.

– Сам понимаешь, Хома не будет говорить, что тебя приютил. Он Василия приютил, своего старого знакомого по «зоне». Василий этих мальчиков и положил. Расскажи ему все в подробностях. До мелочей. Он вместо тебя перед ментами отвечать будет.

Ход был предусмотрительный, и я не мог не отметить организаторских и оперативных способностей Владимира Викторовича Сапожникова. Изот, видимо, знает толк в людях и не держал бы рядом с собой бестолкового начальника охраны. И потому я безоговорочно принял предложение, забрался на заднее сиденье поближе к собеседнику и все выложил Василию. Тот слушал внимательно, несколько раз перебивал меня вопросами, чтобы не проколоться. Сам отставной подполковник слушал через раскрытую дверцу, и, как я видел периферийным зрением, одобрительно кивал в такт моим словам, словно представлял перед собой всю сцену моих действий.

– Все правильно, старлей, – Владимир Викторович подвел итог, когда я закончил. – Ты сейчас сиди в машине. Менты приедут, разберутся. Василий, иди посмотри, что ты там наворочал. Место действия тоже следует изучить.

– Еще один момент, – сказал я и снял с себя рубашку, презентованную мне лейтенантом Зайцевым. – Майку снимай.

Сапожников, наблюдая за моими действиями с профессиональным интересом, согласно кивнул, но вопрос задал:

– Ты где переодеться успел? На встрече ты в майке был.

Вопрос прозвучал, что называется, «на засыпку».

– Здесь, в домике, рубашку нашел, – единственное, что мог я ответить на это, но я не думал, что отставной подполковник спросит у Хомы, откуда в домике рубашка, которая хозяину на живот явно не налезет. Кстати, какая-то одежда на веранде в домике была, как я видел. Обрызганная строительным раствором и облитая битумом. Кучей в углу за креслом свалена. Должно быть, от строителей осталась. Можно было бы отговориться, что рубашка из этой кучи.

Хома не долго разбирался с поджигателями самостоятельно. Надо думать, бока у них слегка пострадали, но это не главное. Самим поджигателям было явно не до своих основательно отбитых боков, потому что они наверняка, как и я, слышали, как отставной подполковник Сапожников звонил в ментовку. Это заставило их предпринять попытку договориться, поскольку удачно натянутые кляпы с них уже сняли. Но разговоры опять вел не Хома, все еще задыхающийся от возбуждения, а Владимир Викторович. А он на уговоры не поддавался.

Уже через двадцать минут издалека послышался дружный шум отечественных автомобильных двигателей. Чтобы не попасть в свет фар, проникающий сквозь слабо тонированные стекла, мне пришлось даже прилечь на заднем сиденье. Но и из такого положения, только чуть приподняв голову, я увидел, как подъехали сразу два «уазика». Небывалая роскошь для такого происшествия, но, похоже, сработал авторитет депутата, поскольку Сапожников при звонке представлялся помощником Изотова. Вообще ситуация, когда якобы отставной, грубо говоря, уголовный авторитет, пусть и ставший депутатом, вызывает ментов, чтобы «сдать» других, несомненно, уголовников, выглядела странновато. Но для чего-то Изотову это было нужно. Может быть, для упрочения своего депутатского статуса, может быть, по какой-то другой, неизвестной мне, причине. Впрочем, меня это касалось мало.

Менты вышли из машин и прошли в сад быстро. Я, однако, выпрямиться не поторопился, потому что подозревал, что вслед за ментами и охранные казаки из будки сюда же проследуют, чтобы пьяными заспанными глазами на товарища полюбоваться. Они проследовали. Двое. Остальные, похоже, или не встали, или не могли оторваться от производственного процесса.

– Германыч, – доложил мне по телефону лейтенант Щербаков. Он всегда докладывал о каждой мелочи. Приятная привычка, которая, правда, иногда утомляет. Но сейчас Слава позвонить был обязан, иначе я с него голову бы снял. – У нас тут твоими стараниями шум немалый поднимается. Из-за Лисина. Звонил их начальник райотдела полковник Бергер. Сам собирается приехать с адвокатом, чтобы на допросе присутствовать. Ему этот Лисин какой-то родней, поговаривают, приходится. Обещают нам всем втык дать.

– Скажи дежурному, пусть позвонит и предупредит этого родственника, что допрос старшего прапорщика перенесен на утро, поскольку я занят сбором доказательной базы и сам появлюсь только утром. Это обязательно. Еще пусть обязательно скажет, что я категорически против его личного присутствия на допросе и буду такое присутствие рассматривать как давление на следствие. В этом случае я буду вынужден перед допросом написать рапорт в службу собственной безопасности. Не забудь. И ни на какие уговоры не соглашаться – а они будут! – и Лисина не отпускать. Кто в райотдел сообщил?