Гуннар Столесен - Спутники смерти

Он протянул мне визитку:

— Тут все мои телефоны: и рабочий, и домашний. Но Фёрде — городок небольшой. Так что, подозреваю, мы с вами еще до конца дня не раз пересечемся. С чего вы думаете начать?

— С начала. Сейчас мне, пора в офис к ленсману. Он просил меня прийти поговорить о вчерашних событиях.

— Неплохое начало, Веум. — Он поднялся.

— Так мы договорились?

— Некоторым образом.

Он выглядел вполне удовлетворенным моими словами. Развязно кивнув, он покинул столовую. А я опустошил последнюю, уже остывшую, чашку кофе и отправился к Стандалю.

В офисе ленсмана в здании Красного Креста царило мрачное настроение, хотя все старались держаться бодро. Местный отдел полиции находился на третьем этаже, в помещении с видом на болото, которое находилось позади отеля. Перед стойкой охраны лежала толстая стопка рапортов. Невдалеке нетерпеливо переминался фотограф с аппаратом на плече, готовый, если хоть что-то произойдет, в любую минуту броситься снимать.

Когда я вошел, полицейский в форме объявил, что в одиннадцать состоится короткая пресс-конференция, а после обеда — еще одна. К тому времени представители Крипос [9] Центральное управление уголовной полиции Норвегии. будут готовы изложить свои первые впечатления о деле. Журналисты без особого восхищения приняли все сказанное к сведению. Кто-то из них остался в отделе, а другие устремились по направлению к ближайшему кафе.

По дороге из гостиницы я захватил пару газет. Сегодняшние центральные газеты до Фёрде еще не доехали, но и «Фирда», и «Бергенское время» на первых полосах напечатали статьи, повествующие о том, что уже получило название «двойное убийство в Аньедалене». Там была большая фотография хутора Либакков, пустого и покинутого, только виднелись два припаркованных во дворе автомобиля, а также снимки поменьше, не слишком четкие, на которых угадывался полицейский автомобиль, в котором везли Яна Эгиля, после того как мы спустились из Трудалена.

В изложении прессы жуткое двойное убийство было расписано в мельчайших деталях, о которых, без сомнения, сообщил источник в полиции. Яна Эгиля назвали «членом семьи», который после разрешения «ситуации со взятием заложника» сдался полиции и тут же оказался «на допросе» в офисе ленсмана в Фёрде. Кари и Клаус Либекки были представлены читателям как «уважаемые люди», о которых никто не мог сказать ни единого плохого слова. Ну и, само собой, сообщалось, что трагедия навела «страх и ужас» на всю округу. В «Фирде» Хельге Хауген сосредоточил внимание публики на знаменитом Трудальском убийстве. И я тут же узнал его фразочки, которыми он меня угощал всего час тому назад. В «Бергенском времени» была еще и небольшая статейка «Убийства на фьордах», в которой кратко говорилось и о Трудальском Мадсе, и о Хетлесском деле, и об «убийце со шприцем» семьдесят третьего года, и о прочих уголовных делах, получивших широкую известность. «Вестник Бергена» предупреждал, что своего корреспондента в том районе у них нет, так что все статьи на эту тему основываются на сообщениях информационных агентств. Негусто. Ну ничего, нам будет что почитать, когда из Осло прибудут центральные таблоиды. Я был доволен хотя бы тем, что нигде ни разу не было упомянуто имя Яна Эгиля.

Я протолкнулся сквозь толпу журналистов и оказался у стойки, где представился и сказал, что ленсман просил меня зайти и назначил это самое время.

— Вот как? — Дежурный полицейский непонимающе воззрился на меня.

— Во всяком случае, он хотел поговорить о том, что мне известно об этом деле.

— Стало быть, перед нами свидетель, — пробормотал парень. У него были жидкие волосы, бесцветное лицо и ни малейшего интереса к предмету разговора. Но он все-таки открыл боковую дверцу стойки, впустил меня и показал на что-то вроде приемной, которая находилась во внутренней части отдела.

— Я доложу ленсману, что вы пришли. Веум, вы сказали?

— Да.

Я сел в приемной и развернул одну из прихваченных газет. Была у меня нехорошая мысль, что придется мне постоять в очереди к ленсману, и я оказался прав. Я так и не увидел его, пока он не прошел по коридору, окруженный множеством сотрудников, направляясь на одиннадцатичасовую пресс-конференцию. Он несколько удивился, увидев меня, но кивнул и показал жестом, что мы побеседуем, когда он вернется от журналистов.

По этой причине — и не только — я вернулся к стойке дежурного, чтобы послушать, что скажут на пресс-конференции, носившей характер поверхностный и импровизированный. Среди журналистов я увидел и Хельге Хаугена, и еще пару знакомых по Бергену лиц.

Ничего нового сказано не было. Супруги Клаус и Кари Либакк были найдены застреленными в их собственном доме. Никаких следов взлома не обнаружено. Их ближайший родственник в настоящее время находится на допросе. Для укрепления местной следственной группы утренним рейсом из Осло прибудут два представителя Крипос.

— Ему предъявлено обвинение? — поинтересовался один из журналистов.

— Нет, — ответил ленсман и непроизвольно добавил: — Пока.

— Но это скоро произойдет?

— В настоящий момент не могу вам сказать.

— Правда, что он захватил соседскую девушку в заложницы?

— Без комментариев.

— Есть ли версия о возможном мотиве преступления?

— Без комментариев.

Больше они от него ничего не добились, и ленсман Стандаль закончил пресс-конференцию, пригласив журналистов вернуться сюда к четырем или шести часам вечера. Точное время следующей пресс-конференции им сообщат, как только оно станет известно.

На этом брифинг закончился. Кое-то из репортеров попытался разговорить ленсмана, задавая дополнительные вопросы, но все было без толку. Единственный, кому удалось добиться от него пары слов, был репортер радио, который задал те же вопросы и получил те же ответы, что и на пресс-конференции.

Вернувшись через стойку дежурного в отдел, Стандаль сделал мне знак, чтобы я следовал за ним:

— Пойдемте, Веум, поговорим в моем кабинете.

Окна кабинета ленсмана тоже выходили на болото, за которым виднелись высокие грузовые краны, стоявшие на верфи. На небе выцветала белая полоска от реактивного самолета. Стандаль показал мне на стул, сам уселся за свой рабочий стол и уставился на меня светло-голубыми, чуть прищуренными глазами.

— Расскажите мне все, что вы знаете об этом Яне Эгиле Скарнесе — я так понял, это его настоящая фамилия. Значит, вы были знакомы с ним раньше?

— Точно так, — сказал я и вкратце изложил историю несчастной жизни Яна Эгиля с нашей первой встречи летом семидесятого в жилом комплексе Ротхаугс, когда его второе имя было еще «Элвис», и вплоть до трагических событий семьдесят четвертого года.