Гуннар Столесен - Спутники смерти

— Ты не должен себя винить.

— Умом-то я понимаю, но… Он так быстро здесь выправился. Ты, конечно, помнишь, каким он был. Я привез его сюда в сентябре, а потом навещал по меньшей мере раз в шесть месяцев, а в первые годы еще чаще, чтобы видеть самому, как у них складываются взаимоотношения. И все было просто отлично. Конечно, место тут довольно глухое, особенно зимой, да и ребятишек его возраста тут не так много. А потом он с этой девочкой-соседкой познакомился, еще с какими-то детьми, после того как в школу пошел… Не думаю, что Клаусу и Кари было с ним легко — сорванец-то им попался беспокойный. Гиперактивный, как теперь говорят, с серьезными эмоциональными проблемами, что вполне естественно, если иметь в виду его психологические травмы. Досталось ему и в родном доме, если так можно его назвать, и потом… Ну, ты все это знаешь. Но ведь ему становилось лучше и лучше, а в последний год он даже пошел учиться дальше, на электрика, если не ошибаюсь.

— Так, значит, ты был у них недавно?

— Да. Я приехал в пятницу после работы и вернулся в воскресенье вечером. До этого я у них с самой Пасхи не был, а тут собрался и… — Он развел руками. — А теперь рад, что доехал до них тогда. Получилось, видел их в последний раз. Кари и Клауса.

— И что, ты ничего особенного не заметил?

— Нет. Ничего.

— А ночевал ты у них?

— Да. Я всегда там оставался на ночь. Единственное, что могу сказать… В тот раз Яна Эгиля дома почти и не было. Только в пятницу вечером, но он тогда сразу после ужина ушел к себе в комнату, сказал, у него какие-то дела. В субботу он был на празднике и вернулся поздно ночью — я слышал, как он поднимался по лестнице.

— На каком празднике?

— Да в молодежном клубе что-то было у них.

— А в воскресенье?

— Встал он поздно, только к обеду. Поел и опять исчез. Сказал, что пойдет к Силье.

— Это было в воскресенье после обеда?

— Да. И больше я его не видел. Уехал я в восьмом часу, чтобы вернуться домой не слишком поздно. К тому времени он еще не приходил. Так что можешь себе представить, в каком я был шоке, когда Грете позвонила мне во вторник и рассказала…

— Да, я тоже. А Силье ты в выходные видел хоть раз?

— Ни разу.

— А что у них за отношения? Любовь?

Он слегка покачал головой и пожал плечами:

— Возможно. Они дружат с самого детства. Ходили в одну школу, если не в один класс. Да ты спроси у… — Он осекся, но я догадался, что он хотел сказать. Да, У Клауса и Кари мы больше ни о чем не сможем спросить.

— А ты знаешь, что она… — начал я и оборвал сам себя. Как сказал Ханс, скорее всего он будет основным свидетелем, так что мне не стоило слишком много болтать, и я перешел к интересующим меня вопросам:

— Что за человек был твой троюродный брат?

— Ну, что сказать? Самые обычные люди — и он, и она. Вели хозяйство. Кари еще по ночам подрабатывала помощницей санитарки в Фёрде, в центральной больнице.

— По ночам?

— Ну да. Так удобнее всего, если есть свое хозяйство.

— А чем они занимались?

— Овец выращивали, коров, бычков. Фрукты-ягоды. Главным подспорьем, конечно, для них были «молочные субсидии». [10] Государственные субсидии, направленные на ограничение производства молочной продукции. Но как-то сводили концы с концами. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Так, значит, Клаус и Ян Эгиль часто оставались дома одни? — ответил я вопросом на вопрос. — По ночам, я имею в виду.

Его взгляд стал жестким.

— Я надеюсь, ты ни на что такое не намекаешь, Варг?

— Я вообще ни на что не намекаю. Но опыт подсказывает, что все убийства имеют тот или иной мотив, и я…

— Да-да, — перебил он меня, — я все понял, можешь не углубляться. Но объясни тогда, почему он застрелил Кари?

— Да, непонятно. Но тем более… Тут должны быть замешаны сильные чувства.

Ханс тяжело вздохнул и беспомощно посмотрел по сторонам.

— Не знаю. — Он перевел взгляд на Грете. — А ты что думаешь?

Она вздохнула:

— И я не знаю, Ханс. Ничегошеньки.

Мы сидели в тишине, а потом я взглянул на часы и поднялся.

— Извините, я покину вас на минутку. Пойду спрошу, не разрешат ли мне отсюда позвонить.

Я вышел к дежурному, и он позволил мне, не требуя никаких объяснений, позвонить по его телефону на стойке:

— Только быстро!

Я набрал номер Сесилии и, когда она ответила, сказал:

— У меня совсем мало времени. Ты что-нибудь нашла?

— Ты не поверишь, Варг. — У меня скрутило живот. — Метте Ольсен два года назад переехала из Бергена в Суннфьорд.

— В Суннфьорд! — громко удивился я.

Дежурный с упреком посмотрел на меня: мол, вы что, не знаете, где находитесь?

— У их семьи там было какое-то заброшенное хозяйство.

— Ну да, хозяйство, родной сын — и все в Суннфьорде. А где именно?

— В Йольстере. У меня есть подробное описание, как туда добраться. Хутор называется Лейтет и находится у Щёснесфьорда. С шоссе надо повернуть на Сундте.

— Я знаю, где это.

— Там ты ее и найдешь.

— Если по прямой, то это не дальше двух-трех километров от того места, где ее сынок прожил все последние годы… Ну спасибо тебе! А больше ты ничего не нашла?

— Ты не просил, но я проверила Терье Хаммерстена.

— А он где?

— Он по-прежнему живет в Бергене.

— О'кей. Спасибо большое. Ты молодчина.

Я положил трубку, и тут дежурный повернулся ко мне:

— Я не мог не слышать, о чем вы тут говорили. Вы должны об этом рассказать Стандалю. — И он показал на аппарат внутренней связи.

— Разумеется. Следователи из Крипос приехали?

— Да, — кивнул он, — но они отправились на место преступления.

— Понимаю. Передайте, пожалуйста, Стандалю, что я готов с ним поговорить, как только у него будет время.

Медленным шагом я вернулся к Грете в кабинет. Еще одно ошеломляющее известие, которое надо обдумать… Но прежде чем я успел что-то сказать, из двери, расположенной дальше по коридору, вышли один за другим Силье и, как я догадался, ее родители, женщина, которая, судя по всему, была ее адвокатом, женщина в полицейской форме, Рейдар Русет, ленсман Стандаль, еще двое полицейских и замыкающий — Йенс Лангеланд.

Стандаль внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Ян Эгиль заявил, что хочет поговорить с тобой, Веум. Наедине.

Йенс Лангеланд подошел ко мне, и мы пожали друг другу руки.

— Веум… Давненько не виделись. Я слышал о том, что вы сделали вчера. Такое впечатление, что вы предотвратили катастрофу.

— Да нет. Просто по какой-то причине он ко мне привязался.

— Нам не хотелось бы, чтобы вы с Яном Эгилем беседовали без представителей власти, — вмешался в наш разговор Стандаль, — но он настаивает, да с таким упорством, что, учитывая вчерашнее, мы решили рискнуть.

— Я должен выслушать, что он хочет сказать. Но можно мне перед этим поговорить с Лангеландом с глазу на глаз?