Клайв Касслер - Троянская одиссея

Акула отвернула в сторону, оставляя за собой струйку крови. Неожиданное сопротивление намеченной жертвы вызвало у нее недоумение и гнев. Она-то считала пловцов легкой добычей! Через несколько мгновений она развернулась, чуть повисела в воде, поводя хвостовыми плавниками, и с невообразимой скоростью бросилась на людей. Все происходило в полной тишине. Акула неслась убивать.

У Питта в запасе оставалась всего одна хитрость. Он направил луч своего маленького фонарика прямо в правый глаз акулы. Неожиданная вспышка временно ослепила хищницу, ровно настолько, чтобы она ушла вправо, повернулась на правый бок и открыла рот, готовясь вонзить зубы в плоть и кости. Питт резко двинул ластами, выгнулся в сторону, пропуская акулу, и попытался за нагрудный плавник оттолкнуть ее. Раскрытые в ожидании челюсти сомкнулись в пустой воде. Питт взмахнул ножом и всадил его в черный безжизненный глаз чудовища.

Дело могло обернуться двояко. Боль и ярость могли спровоцировать взбешенную акулу и заставить ее атаковать без дальнейших раздумий. С другой стороны, наполовину ослепленная акула могла уплыть прочь, оставив поле боя за противником, и поискать себе более легкой добычи.

К счастью, она уплыла и не вернулась.

– Пожалуй, у нас никогда еще не было такого шанса попасть на обед в качестве главного блюда, – сказал Джордино рассеянно. В его голосе еще чувствовалось напряжение.

– Она, вероятно, переварила бы меня, а тебя выплюнула из-за дурного вкуса, – отпарировал Питт.

– Теперь мы никогда не узнаем, любит ли она итальянскую кухню.

– Давай-ка двигаться, пока не появился кто-нибудь из ее любопытных собратьев.

Питт и Джордино продолжили свой путь, стараясь соблюдать еще большую осторожность, и почувствовали облегчение, когда видимость в воде благодаря причальным фонарям достигла добрых тридцати футов. Наконец они добрались до причальных свай и некоторое время плыли между ними, а потом поднялись на поверхность. Некоторое время они лежали в воде под причалом, разглядывали доски над головой, приходили в себя и проверяли, не вызвало ли их приближение срабатывания каких-нибудь охранных устройств. Прошло несколько минут, а наверху по-прежнему не слышно было ни шагов охранников, ни шума тревоги.

Питт сказал:

– Прежде чем всплывать снова, доберемся под причалом до самого берега.

На этот раз ведущим стал Джордино, а Питт поплыл следом. Глубина резко уменьшилась, и пловцы с облегчением обнаружили, что дно песчаное и острых камней на нем нет. Там же, скрючившись под причалом, они сняли с себя подводное снаряжение и гидрокостюмы, затем открыли герметичные рюкзаки и вытащили рабочие комбинезоны и каски «Одиссея». Они оделись, натянули носки и ботинки, убедились в том, что пропуска на груди висят правильно, и осторожно вышли из-под причала на открытое место.

В небольшой сторожке на краю асфальтовой дороги, которая вела к въезду на причал, сидел единственный охранник. Он не отрывал глаз от экрана телевизора, где крутили старый американский фильм на испанском языке. Питт внимательно огляделся, но никого, кроме этого единственного охранника, не увидел.

– Ну что, проверим, как обстоят дела? – спросил он у Джордино, поворачиваясь к нему лицом впервые с того момента, как оба нырнули в воду.

– Ты хочешь посмотреть, как он отреагирует, если мы пройдем мимо?

– Ну да, у нас сейчас есть уникальная возможность проверить, сможем ли мы свободно передвигаться по предприятию.

Они непринужденно прошли мимо сторожки. Охранник в черном мужском комбинезоне заметил их и вышел на дорогу.

– La parada! – нахмурившись, прокричал он.

– La parada? – повторил Джордино.

– Это означает «стой».

– Para que esta usted aqui? Usted debe estar en sus cuartos.

– У тебя есть шанс блеснуть знанием испанского, – сказал Джордино Питту. Одновременно его пальцы под комбинезоном с силой сжали рукоять пистолета.

– Какой испанский! – мягко возразил Питт. – Я давно позабыл большую часть того, что изучал в колледже.

– Попробуй догадаться. Что он сказал?

– Он хочет знать, что мы здесь делаем. Потом он сказал, что в это время мы должны находиться в комнатах.

– Неплохо, – ухмыльнулся Джордино. Он направился к охраннику с таким видом, будто у него во всем мире не было ни единой заботы.

– Yo no hablo el espanol, – произнес он высоким голосом, тщетно пытаясь сделать его похожим на женский.

– Очень хорошо, – в свою очередь сделал ему комплимент Питт.

– Я бывал в Тихуане. – Джордино подошел к охраннику и беспомощно пожал плечами: – Мы канадцы.

Охранник нахмурился и присмотрелся к Джордино. Если бы можно было прочесть его мысли, то оказалось бы, что женщина в белом форменном комбинезоне показалась ему самой безобразной на свете. Затем он перестал хмуриться и улыбнулся:

– О, si, канадцы, я говорю по-английски. – Он произнес это слово на испанский лад – «энглез».

– Я знаю, что мы должны быть в бараках, – сказал Питт, улыбнувшись в ответ. – Мы только хотели немного прогуляться перед сном.

– Нет-нет, это не разрешается, amigos, – сказал охранник. – Вам не разрешается выходить из своей зоны после восьми часов.

Питт в отчаянии вскинул руки.

– Прости, amigo, мы разговаривали и не заметили, как забрели не туда. Теперь мы заблудились. Не мог бы ты указать нам путь к баракам?

Охранник подошел поближе, осветил фонарем их пропуска и внимательно изучил их.

– Вы снизу?

– Si, мы действительно снизу. Начальник дал нам несколько дней отдыха и отпустил наверх.

– Я понимаю, senor, но вы должны вернуться к себе. Такие правила. Идите по этой дороге, а возле водокачки поверните налево. В тридцати метрах будет ваш корпус.

– Gracias, amigo, – поблагодарил Питт. – Мы уже идем.

Удостоверившись, что Питт и Джордино находятся на территории на законных основаниях, охранник вернулся в свою маленькую сторожку.

– Ну вот, мы прошли первое испытание, – заметил Джордино.

– До утра нам лучше где-нибудь спрятаться. Шляться по территории во тьме ночной вредно для здоровья. Слишком подозрительно. Следующий охранник, который нас остановит, может оказаться не столь дружелюбным.

Они шли по дороге, следуя инструкциям охранника, пока не увидели перед собой длинный ряд зданий. Дальше они уже крались в тени вдоль опушки небольшой пальмовой рощицы и внимательно разглядывали входы во все жилые здания для работников «Одиссея».

Все здания, кроме последнего, пятого, никем не охранялись. Зато последний корпус охранялся как следует. Двое охранников стояли у входа, еще двое патрулировали по периметру вдоль наружной стороны окружавшего здание высокого забора.

– Те, кто здесь живет, очевидно, не пользуются благосклонностью «Одиссея», – заметил Питт. – Этот корпус больше напоминает тюрьму.