Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи

— Наслышан, наслышан — Боб ответил собеседнику вежливой улыбкой — но давайте всё же поговорим о живописи.

— Извольте — с самым благодушным видом араб развел руками — знаете ли, в наших краях найти понимающего собеседника сложно, поэтому совершенно особое удовольствие…

— Некоторые приобретенные вами картины нигде более не выставляются… так сказать, скрыты от посторонних глаз. Это правда?

— Коллекция находится в моей личной галерее. От глаз посторонней публики она действительно скрыта, но гостям я с удовольствием её показываю. Не угодно ли взглянуть? — Хасан постарался не заметить, что гость его перебил, хотя обычно такие вещи никому с рук не сходили.

— Нет, благодарю вас — Боб покачал головой — я не большой знаток и ценитель искусства, да не в том и цель моего визита. Мне хотелось бы поговорить о так сказать практической стороне вашего увлечения…

— Вы имеете в виду цены?

— Да, и об этом тоже. Видите ли, есть сведения, что часть приобретенных картин пришла к вам не от их законных владельцев.

— Это бездоказательная ложь, мистер Квинн! — лицо Хасана мгновенно налилось кровью — Я попрошу вас покинуть мой дом!

— Я сделаю это очень скоро, господин Хасан — Боб не шелохнулся в своем кресле — и в ваших силах повернуть дело таким образом, чтобы вы никогда более не услышали ни обо мне ни о той организации, которую я представляю…

— Был бы вам очень признателен! — не выдержал араб.

— Тогда давайте поговорим о деле не теряя времени даром! — Роберт подался вперед и в его голосе зазвучали металлические нотки.

— Не думаю, что вам удастся сделать мне интересное предложение!

— Не зарекайтесь, господин Хасан — Боб постарался сдержать свой гнев, его тактикой было внушить собеседнику страх, но не ярость — извольте сначала спокойно меня выслушать.

— Постарайтесь быть лаконичным, меня ещё ожидают дела!

„Наглый американский сопляк! Думал, что ему удастся меня шантажировать!“

— Я буду краток — заверил его Боб — это в наших общих интересах. Мне кажется, господин Хасан, что вы стоите на пороге совершения определенного поступка, который может придать вашей жизни очень неблагоприятное направление. Заметьте, я говорю теперь не о прошлом, но о будущем. Возможно, вы даже не представляете, сколь трагичны могут быть его последствия для других людей, а как следствие этого и для вас…

Квинн отдавал себе отчет, что Хасан-заказчик вполне может не знать всей подоплеки дела.

— Я всё не могу понять, о чем же идет речь в вашем повествовании.

— Хорошо. Я позволю себе предложить вам маленький рассказ, скорее даже притчу — сказал Боб тоном непринужденной светской беседы, хотя гнев переполнял его. Интонации, поведение араба… это должен быть он, Квинн теперь почти не сомневался, хотя доказательств имелось не более, чем час назад.

— Итак — продолжил он — представим себе простую ситуацию из учебника по экономике. Некое лицо заинтересовано в приобретении определенного товара, но по тем или иным причинам не в состоянии это сделать самостоятельно, исходя, так сказать, из собственных возможностей. Какие действия может предпринять такой человек? — он вопросительно посмотрел на собеседника.

— Продолжайте — мрачно ответил тот. Предчувствие, смутное подозрение всё более и более заполняло его душу.

— Продолжаю. Такой человек находит другого, который делает для него возможным желанное приобретение. Например, занимает ему деньги — Квинн улыбнулся — впрочем, это не наш случай… Или обеспечивает доставку!

Роберту показалось, что он услышал, как у араба скрипнули зубы. Но держать себя в руках тот умел:

— И какое же отношение ваша история имеет ко мне?

— Подождите, я ещё не закончил. Самое интересное ждет нас впереди. Так, как я рассказал вам и функционирует нормальная экономика, не правда ли? Но конкретно в этой истории есть ещё один деликатный аспект. Для того, чтобы раздобыть клиенту желаемый товар, его партнер идет на преступление, на шантаж, угрожая жизням сотен людей. Например, подкладывает бомбу в самолет. И партнер… будем говорить поставщик, исполнен воли привести угрозу в исполнение вне зависимости от того, какие объективные причины мешают осуществлению его плана. Он просто не способен отступить. Вы понимаете меня?

— Нет, хотя всё это очень трогательно. Но не тратьте своё драгоценное время, в ваших притчах я не нуждаюсь! — относительно уверенные интонации Хасана плохо сочетались с испариной, враз покрывшей его лоб.

„Значит они провалились! Русские сволочи, кто бы мог подумать, что они решаться на террор? На шантаж? Скоты! Но как ЦРУ вышло на меня? Рогов? Не может быть!“

Проклиная сейчас тот день и час, когда принял предложение Рогова, Хасан не чувствовал себя особенно озабоченным судьбами людей, угрожай им бомба в самолете или что-то иное. Но как можно было решиться на шантаж?! Ведь это не обычное преступление, на подавление террора бросаются все лучшие силы государственного, полицейского аппарата, спецслужб! И русские подложили ему такую свинью! А он им доверял, не интересуясь содержанием операции!

Впрочем, пройди всё успешно, методы достижения цели и даже количество возможных жертв мало волновало бы его, но так проблема не ставилась. Самостоятельно разрабатывать подобный план он бы не стал, будучи человеком весьма опытным, но если есть психи, охотно таскающие каштаны из огня… Почему бы и нет? Однако то, что ЦРУ вышло на него… Как? На этот вопрос ответа не было…

— Господин Хасан, но вы понимаете о чем я говорю и все возможные последствия…

— Я прекрасно вас понимаю, мистер Квинн, но не имею к сказанному вами никакого отношения. Более того, ваши подозрения я нахожу оскорбительными для меня лично и для моей страны. Такие дела у нас не делаются! — произнес он гордо — и сверх того, мистер Квинн… я постараюсь употребить всё своё влияние на правительство, чтобы вы как можно скорее и навсегда покинули мою страну!

Торжествующе Хасан откинулся на спинку кресла. Что бы ни случилось, позиции его сильны. Людей как он так просто в обиду не дают… От картин, конечно, придется отказаться, но как-нибудь он это переживет. „Сопляк действительно думал, что может меня шантажировать? Идиот!“ Сдаваться Хасан не собирался. ЦРУ хватило лишку. Уступи сейчас, потом всю жизнь будешь у них на крючке и они придут снова и снова. Ну уж нет! Даже если русских возьмут и они расколятся. Кто поверит им более, чем ему? Ничтожества, их страна производит сейчас преступников интенсивнее, чем раньше патроны для «Калашникова»! „Нет, мои позиции достаточно прочны, чтобы и это выдержать!“

С минуту Квинн молчал под полным издевки взглядом араба. Ситуация развивалась иначе, чем он мог бы того пожелать, хотя по сути и неожиданностью она не являлась. Причина упорства Хасана была ясна и обуславливалась тем процессом расследования, который вывел на него ЦРУ. Посредством намеков, совпадений, оттенков и полутонов Хасана просто вычислили, но конкретных улик против него по-прежнему не было. Квинн чувствовал и мог поклясться, что он находится по верному адресу, однако предъявить хозяину дома было нечего. Былыми грешками с иракской нефтью его тоже к стенке не прижмешь: дело давнее. Ну пошумят газеты, потеряет он пару европейских контрактов и всё. Особенно с учетом того, что Ирак свою нефть продает уже вполне легально. Вчерашний снег… Так он ничего не добьется. Проблематично вообще чего-либо добиться… Так что же? Признать свою миссию проваленной и уйти, оставив без помощи триста человек?! Ну нет! В его распоряжении осталось ещё последнее средство. Некорректное, даже незаконное. Но теперь, когда Боб готов был голову дать на отсечение, что за актом террора стоит Хасан… И к тому же правительство СШ уполномочило его спасти самолет любыми средствами. „Посмотрим, что вы скажете на это, г-н коллекционер!“