Борис Бабкин - Удавка из прошлого

– На твое усмотрение, – ответил Кубинец.

– Смотри, – сидящий рядом с мускулистым молодой мужчина в очках показал налево, – еще трое с дурами.

– Работаем, Слепой, – кивнул мускулистый. – Один живым нужен.

– Твою мать! – пригнувшись, закричал оперативник. – Еще кто-то. Во, блин, влипли! – Он заменил обойму. И тут раздались выстрелы справа от забора.

– Кто-то нас поддерживает, – сказал Цыгин.

– Наши, – облегченно выдохнул опер.

– Нет, Толик, – возразил Павел. – Из наших никто «ТТ» не носит.

– Прикрой! – крикнул Лебедев. – Я к тачке…

– Да иди ты! – ответил стоявший за столбом парень. – Сам прикрой. – И тут раздались выстрелы.

– Прикрывают нас, – обрадовался Лебедев.

От «Таврии» застучали выстрелы. Парень с криком выронил пистолет и схватился за простреленное плечо. И тут получил пулю в колено. Упав на асфальт, он взвыл. Лебедев, высунув из укрытия руку с пистолетом, дважды выстрелил в сторону стрельбы и бросился к бетонному забору. Ударили выстрелы двух пистолетов. Пули попали ему в ягодицы. Он рухнул на асфальт и потерял сознание. К нему бежали оперативники.

Слепой и Берет, заломив руки за спину плотному парню, тащили его к машине. Двое лежали мертвые. В конце переулка показалась милицейская машина.

– Уходим! – Слепой отпустил руку парня. – Быстрее, Берет, – перепрыгнув забор, поторопил он сообщника. Тот ударил парня по шее и в высоком прыжке перемахнул полутораметровый забор.

– Конница. – Анатолий показал на машину.

– Рановато они, – недовольно проговорил Павел. – Хватит с него. – Он кивнул на кричащего от боли Лебедева.

– Как у вас? – подбегая, спросил сержант.

– Там еще лежат. – Анатолий махнул рукой в сторону перекрестка.

– Туда Сергеев побежал, – сказал сержант. – Лебедев? Попался, гнида! – Он пнул его ногой.

– Давай перекурим это дело. – Цыгин вытащил пачку сигарет.

– А если он его убьет? – прикуривая, покосился на пинавшего Лебедева сержанта Анатолий.

– Душу отвел и хватит, – оттолкнул сержанта Григорий. – Пришибешь, суку, а он нужен.

– Не получилось, – с сожалением проговорил Берет. – Подкатили еще товарищи из ДПС. Не будешь же в них стрелять.

– Понятно, – кивнул Кубинец и вздохнул. – Так и не найдем мы Будина. А здесь, похоже, за ним еще…

– Точно, – не дал ему договорить Берет. – Ведь те хотели от Окуневой…

– Ваша вина, – сказал Кубинец, – что мы не вышли на Будина. А ведь главная цель – он.

– Все равно на славу поработали, – подмигнул Берет. – Как только все закончится, я по контракту умотаю. А ты? – взглянул он на Слепого.

– Мне давно предлагают идти в одну фирму охранником, – ответил тот. – Работа не пыльная, а платят неплохо.

– Парни уже уехали, – сказал Кубинец. – В Чечню их отправили. Да там им и место. А то насмотрелись ужасов и, не дай Бог, сами начнут правосудие вершить. В Чечне все-таки до сих пор иногда стреляют.

– А как шеф нас собрал? – спросил Берет. – Ладно, мы со Слепым свой счет имели к этим тварям. А парни-то…

– Все, – кивнул бородач, – ждите вызова. Надеюсь, вы уедете не сейчас.

– Нет, – покачал головой Берет. – Очень хочется узнать, чем дело кончится.

– Итак, – к лежащему на кровати Лебедеву подошел полковник милиции, – что скажешь?

– Да ничего, – простонал тот. – Врача давай. Я же ранен.

– Слушай, подонок, благодари Бога, если есть у тебя свой, что не убили. Хотя это даже хорошо, пожизненное для таких тварей, как ты, самое то. Где Будин?

– Дай гарантию, что я получу двадцать пять, – промычал Лебедев, – и я все скажу. Двадцать пять, – вымученно улыбнулся он, – и вы возьмете его.

– Ну что ж, – полковник махнул рукой, – как хочешь. Гарантию никто никому дать не может. Но если суд вдруг даст тебе четвертак, мы обжалуем приговор и ты все равно получишь пожизненное. – Он вышел.

– Надо уходить! – кричал Лисовский. – Двоих взяли и Лебедя тоже! Они сдадут! Надо…

– Слушай, – спокойно проговорил Будин, – Лебедеву невыгодно сдавать меня, я о нем столько могу поведать, что…

– Да какая ему разница? – перебил Лисовский. – На нем уже три трупа висят! Его бывших коллег! Уходить надо!

– Успеем! – не выдержав, закричал и Будин. – Закрой пасть! – И, открыв рот, от резкого тычка в низ живота согнулся.

– Вот что, Будин, – усмехнулся Лисовский, – мне плевать на то, что будет с тобой. Но я хочу умотать целым и невредимым. Сейчас ты мне отдашь бабки, которые у тебя есть, и я уйду. Ясен мой план? – Он потрепал по плечу скривившегося от боли Будина. – Здесь у тебя один человек, трое моих. Мне хватит десяти минут, чтобы ты все сказал.

– В сейфе, – промычал Будин, – за картиной. Оставь мне хотя бы тысяч десять.

– А сколько там всего? – Поднявшись, Лисовский шагнул к картине.

– Двенадцать.

– Так мало? – Лисовский смерил его недоверчивым взглядом.

– Остальные далеко, – прохрипел Будин.

– Ладно. Про это потом поговорим. – Сняв картину, увидел сейф. – Отлично! – Он поставил картину к стене. – Код?

– Он так открывается. Я же никого не боялся.

Лисовский открыл дверцу.

Хлопнул выстрел. С пулей в груди Лисовский упал.

– Я не боялся, – поднявшись, усмехнулся Будин. – Но все-таки подстраховался. Прежде чем открыть дверцу сейфа, надо отвязать шнур. Иначе он натягивает курок, когда дверца открывается.

В кабинет вбежал молодой мужчина с пистолетом.

– Как там его люди? – спросил Будин.

– Спят. Я им, как вы велели, положил снотворного в коньяк.

– Этого перевяжи, – Будин кивнул на застонавшего Лисовского, – и свяжи. Оставим его милиции, – засмеялся он. – Может, вместо пожизненного дадут половину. Потом ты мне будешь нужен.

– Погоди, начальник, – растерянно посмотрел на Борисова сидевший перед ним Угаловский, – ты в натуре?

– В натуре. – Борисов засмеялся. – Вот и давай таким детей делать, – качнул он головой. – Родится сын, в садик придет и на жаргоне базарить начнет. Ты ее давно видел?

– Не очень, – растерянно ответил Вениамин. – Значит, вот как… Выходит, я теперь не один. Вот это да!

– Да, – кивнул Борисов.

– А чего же она мне ничего не сказала? – пробормотал Вениамин.

– Нам врач ее сказал, – объяснил Борисов. – Кстати, она тоже была ошарашена этой новостью, – улыбнулся он.

– Вот это хрен на подоконнике. А вам-то я зачем нужен? Я узнал, что вы ищете меня, вот и нарисовался. Что на меня снова вешать будете?

– Да ничего особенного. Ты куда Топоркова дел?

– Топорика? – удивился Вениамин. – Дел? Да на кой хрен он мне нужен?

– Значит, и обидчиков ты не трогал?

– Я сейчас живу тихо и спокойно, так что не надо на меня всех собак вешать, тем более что я скоро папашкой стану. Во, блин, дела! Насчет Топорика, ей-богу, не в курсе. Да я слышал, что его с водилой кто-то…