Сергей Зверев - Живой щит

Дверь операционной захлопнулась.

Святой просидел около нее восемь часов, дожидаясь конца операции. Мимо пробегали врачи, неслись какие-то тележки с аппаратурой, пузырьками и флаконами. Чистый медицинский спирт не возымел на Святого ровно никакого действия.

Хирурга буквально вывели под руки. С его лица катился пот и серебряными бисеринками свисал с кончиков пышных усов.

– А, лейтенант! – вскрикнул врач и присел рядом. – Буйвол, а не человек твой парень. По всем канонам медицинской науки должен был умереть раза три. От травм, несовместимых с жизнедеятельностью организма, от болевого шока и вообще… – Хирург откинул голову и прислонился к стене. – Парадокс.

– Живой?! – не веря своим ушам, переспросил Святой.

– Живой! – кивнул хирург. – Пойдем ко мне в кабинет, пропустим по маленькой.

В каморке заведующего отделением общей хирургии стояли угловой диван, сейф и журнальный столик. Из сейфа врач достал початую бутылку коньяка.

– Взятка! – ехидно усмехнулся он, отчего его усищи встопорщились.

Два граненых стакана, наполненные до краев, уже красовались посреди стола, рядом – пачка печенья и бутерброд, завернутый в целлофановый мешочек.

– Выпьем! – без всякого вступления произнес врач и осушил стакан до дна. Он вытер тыльной стороной ладони усы. – Парень будет жить! С ногами хуже. Задет спинной мозг. Насколько серьезно, сказать не могу. Необходимы пункция, обследование… Закусывай, лейтенант. – Врач надломил печенье.

– Спасибо, не полезет! – отказался Святой.

– …Ходить не сможет… – продолжал хирург, – пока не сможет. Если сумел выжить, возможно, научится и ходить. – Доктор налил себе еще. – Парадоксальный случай… Феноменальный!

Хозяин кабинета, казалось, забыл о госте. Развалившись на диване, хирург что-то бормотал на мудреном медицинском языке и через минуту уснул сном человека, исполнившего свой долг. Святой осторожно поднялся, на цыпочках пробрался к двери и вышел, бесшумно закрыв ее за собой.

Перед больницей стояли черная «Волга», два «уазика», милицейские «Жигули» с включенной мигалкой. Генерал-майор Банников собственной персоной пожаловал к больнице.

– Где шляетесь, лейтенант? Мой адъютант всюду вас разыскивает! Почему не на гауптвахте? – орал синий от натуги полководец.

– Разрешите доложить… – начал Святой.

– Молчать! С вами будут разговаривать в надлежащем месте! Вы – преступник! – Мелкие брызги слюны так и летели изо рта генерала. Банников превосходно разыгрывал заранее отрепетированный праведный гнев.

Святой брезгливо отстранился.

– Да вы пьяны, лейтенант! – раздувая ноздри, принюхался Банников. – От вас разит как из бочки.

– Никак нет! – машинально ответил Святой. – Вы что-то не то учуяли!

– В судмедэкспертизу лейтенанта! – рявкнул генерал-майор. – Акт ко мне на стол! Дронов, под вашу личную ответственность.

Подполковник второго отдела штаба округа, старый знакомый Рогожина, принял стойку сторожевого пса.

– Будет исполнено, – старорежимно заверил он начальника.

Подхватив Святого под локоть, Дронов подтолкнул его к «уазику»:

– Садись, гвардеец…

– Нет, постой! – остановил подполковника Банников. – Рогожин военный преступник. На его счету жертвы среди мирного населения. Адъютант, наручники!

Холеный прапорщик, личный адъютант генерала, протянул приготовленные загодя стальные браслеты.

– Не имеем права! – дрогнувшим голосом запротестовал Дронов. – Он офицер!

– Рогожин – подозреваемый в совершении тяжкого преступления, – с яростью прошипел генерал-майор. – Санкцию на его арест подпишет военный прокурор! Дронов, ты отдаешь себе отчет? Надень ему наручники. Отвезешь на гарнизонную «губу»…

Холодная сталь сжала запястья Рогожина.

Банников удовлетворенно хмыкнул:

– Вот так, писака! Не получилась, Рогожин, у нас с тобой служба. Посочиняешь, дружок, романы на тюремных нарах.

Святой молчал. Полупомеркшим сознанием он понимал: вершилась грандиозная подлость, организатором которой был генерал-майор Банников, причиной – его, старшего лейтенанта Рогожина, собственный рапорт.

В машине Дронов снял со Святого наручники.

– Прости, что пришлось браслеты надеть! – виновато произнес подполковник. Он смотрел на затылок шофера и старался не встретиться взглядом со старлеем. – Пятеро человек погибло…

– Наших? – почти беззвучно спросил Святой.

– Нет, слава богу, наши все целы, – ответил Дронов. – Водитель машины был русский, остальные – киргизы… В Москве баррикады вокруг «Белого дома» строят, – спешно выкладывал последние новости подполковник. Ему хотелось сказать что-то другое, более важное для них обоих, чем события в далекой Москве, но он боялся… Наконец Дронов решился: – Зря, Дмитрий, ты в рапорте свои выводы написал. Банникова не свалить. Он крепко сидит, и в Москве у него все схвачено. Сгноит он тебя…

– Слушай, Дронов! – внезапное безразличие сковало Святого. – Я не ошибся. Банников замазан… Стволы с его ведома налево уходили! Группу турок-месхетинцев для прикрытия подставили!

Подполковник выпрямился, точно проглотил шомпол артиллерийского орудия. Его голова задергалась от тика, а глаза учащенно моргали. Святому стало жаль этого трусливого, но все-таки не ссучившегося гэрэушника.

– Ладно, ничего не говорите! – произнес он, видя дикое замешательство Дронова.

Спустя годы Святой часто вспоминал начало смутного времени и события в Средней Азии. Угрозам генерала не дано было осуществиться. Страна покатилась в пропасть, разваливаясь, словно карточный домик, сбитый щелчком пьяного гуляки. Банников, позабыв обо всем, срочно вылетел в Москву, чтобы успеть поклясться в верности новому лидеру России, а заодно поучаствовать в дележе должностей и наград.

Среди всеобщего сумасшествия и эйфории о Святом позабыли. Ротный при содействии Дронова вытащил Святого с «губы» и замял инцидент. Чтобы окончательно запутать след, Гоблин, оказавшийся в общем-то порядочным мужиком, порекомендовал написать рапорт о переводе в спецназ внутренних войск, подчинявшийся МВД.

– Банников – злопамятный змей! Ничего не забывает и не прощает! Держись от него подальше! – сказал тогда Дронов. – Твоя жизнь только начинается, а он умеет людям головы откусывать! Акула, одним словом!

Рапорт Святого без проволочек удовлетворили, а работенки для спецназовца в раздираемой конфликтами стране было невпроворот. Страна катилась по наклонной плоскости в бездонную яму с нечистотами, кровью и мерзостью, где нормальному человеку нужно было прилагать максимум усилий, чтобы выжить и отстоять свое достоинство.

Судьба не щадила Святого, испытывая его на прочность. Загоняла в угол, ставила под оружейный ствол, лишала друзей. Распрощавшись с иллюзиями, хлебнув лиха, он верил только в себя и никогда не забывал прошлое. Не забывал, потому что твердо знал – прошлое иногда возвращается!