Сергей Зверев - Живой щит

– А ты работать не хочешь! – напустился на Ковалева записной балагур. – Товарищ старший лейтенант, я предупреждал: Ковалев – филон!

– Внимание, ребята! Подходим к поселку! – предупредил Святой. Чутье подсказывало ему, что в заброшенных бараках прячутся люди.

Глазам солдат и офицера предстали пустые глазницы оконных проемов, сгнившие крыши с обрушившимися перекрытиями, ржавая водонапорная башня, похожая на коричневый минарет мечети без купола, брошенный, полузасыпанный песком железный хлам, оставшийся от горноразработчиков.

Поселок был когда-то базовым лагерем поисковой экспедиции, ковырявшей недра предгорий в поисках золотоносных жил. Геологи покинули лагерь, изрядно загадив подступы к нему сломанной техникой и другой дребеденью. Можно было подумать, что здесь потерпел крушение космический корабль.

– Командир! – позвал Голубев и положил палец на курок автомата. – Я в окне тень заметил.

На гражданке Василий был заядлым охотником, как и его немолодой уже отец.

– Он твой! – сказал Святой и стал выискивать цель для себя.

– Серегин, правый фланг прикрываешь. Черкасов – левый!

Спецназовцы продолжали движение, с каждым шагом приближаясь к баракам. Святой заметил, как из окна высунулся ствол, и подал рукой знак: «Врассыпную». И в ту же секунду ствол полыхнул огнем.

До огневой точки было метров двадцать неровного, с бугорками и ямами, пространства. Он пополз по-пластунски, стараясь подобраться как можно ближе к бараку. Командир не оглядывался на парней, ибо знал – каждый занят своим делом.

По треску очередей Святой определил – бьют пять стволов.

– Ковалев, прикрой! – крикнул он, резко вскочил на ноги и рванул к бараку.

Сержант стрелял длинными очередями, не давая противнику высунуться. Святой добрался до двери, ногой распахнул ее и веером от живота выпустил очередь. У двери сидел на корточках и закрывал лицо руками какой-то человек. Он показался Святому знакомым. Но офицер не стал медлить с выстрелом.

Убедившись, что в бараке никого больше нет, командир взвода выбежал на улицу.

Навстречу ему шел улыбающийся Серегин.

– Баста, товарищ старший лейтенант! – выдохнул он. – Финита ля комедия! Собираем трофеи…

Не зря гонял парней старший лейтенант Рогожин. Операция была проведена чисто и без потерь. Но все же отчего-то щемило сердце.

Святой вернулся в барак, подошел к скорчившемуся на земле человеку.

– Али! – с трудом выдавил он. Казалось, язык присох к гортани. – Сулейманов! Али, это я, Рогожин! Ну что же ты наделал? – Старший лейтенант бережно приподнял голову раненого.

Лицо мужчины было бледным, в буквальном смысле без единой кровинки. Страх в темных выразительных глазах сменился изумлением.

– Дмитрий… – прохрипел турок. Пуля пробила ему легкое, вторая застряла в кишечнике, причиняя дикую боль, от которой раненый сгибался пополам. – Больно очень…

– Промедола! – закричал Святой гомонившим у дверей барака спецназовцам.

Подбежал Голубев, зубами разрывая полиэтиленовую упаковку индивидуального пакета.

– Елки-моталки! – пробормотал он. Клочки упаковки застряли у него между зубов. – Али…

Турок слабо улыбнулся синеющими губами:

– Василий!

Ребята первого отделения смотрели на раненого. Они видели много смертей, и души их ожесточились. Но Сулейманов был отцом девочки, погибшей на их глазах, человеком, испившим до дна чашу страданий. И вот сейчас он умирал.

Лекарство притупило боль, дало силы раненому говорить.

– Мы заплатили. Дмитрий… честно… – Он спешил, путая слова, давясь обрывками фраз. – Мамед дал золото… честно… и генерал ваш взял. Десять автоматов, как у Василия… Мамеду очень надо автоматы…

– Заложника… кто убил заложника? – хрипло спросил Святой. – Почему десять автоматов? Где остальные?

Грудь умирающего заколыхалась.

– Десять… – простонал он. – Только десять! Парня мы отпустили вчера… Домой отпустили. Он сам нас до Кара-Балта довез! Дмитрий…

Глаза турка подернулись смертельной пеленой.

Группа спецназовцев выполнила задание «от» и «до». Террористы, уголовники – все равно, как их назовут следователи, – стали коченеющими, несмотря на среднеазиатское солнце, трупами.

Среди них с уже заострившимися чертами лица лежал Али. Его бессвязные слова складывались в голове у Святого как разгаданная головоломка. Не хватало лишь мелких деталей, подробностей, частностей, но они были не так важны.

Под свистящий вой винтов вертолета он размышлял о генерал-майоре Банникове и его роли в происшедшем.

«Али, – мысленно сетовал Святой, – куда тебя втянули? Как же дети-то твои без тебя жить будут? Банников… Он отдал приказ ликвидировать налетчиков. Зачем? Замести следы главных покупателей оружия? Надо написать подробный рапорт, связаться с особистами… Как ему удалось все обтяпать?»

Вопросов было больше, чем ответов. Утомленные солдаты дремали, а к их командиру сон не шел.

«Продавал оружие генерал. Следы заметал, точно проворовавшийся завхоз! Но концы-то остались. Рапорт… последние слова Али… Следователи разберутся… – путались мысли. – Скотина! В нас же из-за каждого угла стрелять будут из этих автоматов».

На аэродроме, куда приземлились вертолеты, группу встречал лично генерал-майор Банников. Его лицо прямо-таки светилось гордостью за бравых спецназовцев.

– Отлично, ребята, поработали! – заливисто, втягивая ноздрями воздух, кричал генерал. – Представлю к наградам.

Рядом с Банниковым стоял ротный Виноградов.

– Рогожин! Молодчина! – расплылся в улыбке генерал и протянул руку, чтобы потрепать Святого по щеке.

– Уберите руки! – с тихой ненавистью произнес старлей, отстраняясь от генерала.

– Устал, лейтенант! – наигранно заботливо произнес Банников, но в его глазах мелькнул испуг пойманного за руку воришки.

– Руки! – повторил Святой и сплюнул прямо на красные лампасы его брюк.

Физиономия Банникова приобрела цвет подгнившего помидора: багрово-сизый, с синими склеротическими прожилками.

– На гауптвахту лейтенанта! Немедленно! – рявкнул генерал и уверенно зашагал к черной «Волге», приткнувшейся у края бетонной площадки.

– Гадина! – брезгливо процедил Святой ему вслед.

– Дмитрий, сдай оружие! – Ротный осторожно взял автомат. – Что произошло?..

Рапорт о проведении операции Святой писал при тусклом свете лампочки в маленькой комнатушке, обставленной конторской мебелью. В гарнизонной гауптвахте все места офицерских камер оказались занятыми. Накануне командир мотострелкового полка праздновал свой день рождения, совпавший с двадцатилетием выслуги. Мужик оказался щедрым, напоил полштаба полка.

Пехотинцам показалось мало, и они закатились в один из фрунзенских ресторанов. Естественным завершением попойки стала большая драка с местными. Собралась толпа, грозившая растерзать русских офицеров.