Андрей Костин - Канатные плясуны

Затренькал мобильник, и он поднес его к уху.

— Ситуация под контролем, — доложил он звонившему ему мэру. — По моим расчетам в течение получаса обезвредят оставшихся бандитов. Но пока существует риск, что они растворились в городе среди мирных жителей. Вам лучше оставаться на пароходе. Как только операция завершится, я буду ждать вас на берегу. Ваша машина уже здесь, можете посмотреть в бинокль. Ах, вы меня и так видите, да? — он открыл дверцу, высунулся и помахал рукой в сторону парохода. — Здесь я, здесь, и с нетерпением жду…

Он бросил мобильник на соседнее сиденье и посмотрел на часы на приборной доске.

Взрывчатку должны были уже доставить на пароход. До взрыва остается десять, нет, меньше, минут.

И взрыв решит все.

После гибели мэра он займет его место до следующих выборов, а после выборов (дело техники) — останется хозяином города на всю оставшуюся жизнь. В это он не сомневался.

После гибели всех акционеров завода он останется единственным владельцем внушительного пакета акций. Единственным — живым. О потом (дело техники) скупит остальные ценные бумаги и станет просто единственным.

«Подрывников» найдут. Он ждал сообщений от расставленных постов с минуты на минуту. После «нападения» на управление внутренних дел, дерзкого «нападения», он уже отдал приказ стрелять в бандитов на поражение. Даже если кто-то из них и уцелеет после задержания, это можно быстро исправить (дело техники).

Конечно, «Лицо городского масштаба» могло сейчас находиться в своем кабинете и там получать всю информацию… Но он — не смог. Не выдержал и приехал сюда, на набережную. Очень хотел увидеть собственными глазами…

И снова посмотрел на часы. Оставалось восемь минут до взрыва. Семь минут пятьдесят четыре секунды…

— Ба! Какая встреча! — предводитель браконьеров спрыгнул из кабины грузовичка и уставился на Диму. — У меня сегодня день варенья, раз сколько подарков. Вот уж не надеялся тебя встретить! А уж девку — тем более… Прям, волшебник в голубом вертолете пролетел.

Из кузова грузовичка поспрыгивали остальные.

— Ключи оставь в замке, — приказал вожак стаи Ренату. — А сами — на обочину, на колени, руки за голову. Мы вас — не больно… — он захохотал, не уточняя, чего — не больно.

— Пошел ты… — криво усмехнувшись, пожелал Ренат.

— Пошел бы я, да очередь твоя, — продолжая смеяться, вожак достал заточку, сделанную из напильника, и поманил трехгранным «штыком» Диму. — Иди сюда. Ты меня в прошлую нашу встречу перед братвой «опустил», до сих пор нога перебинтована. Иди сюда. Разберемся по понятиям.

— Если по понятиям, ты моих друзей отпустишь?

— Братан, ты, в натуре, за кого меня держишь? Женщины и дети могут отвернуться.

— Только ты и я, да? — Типа конкретно.

— Дайте Диме тоже оружие, — потребовал Семен. — Чтобы на равных…

— Когда у него в руках ружьишко было, там, на реке, — погрозил штыком браконьер, — мне в руки никто «ствола» не дал. Правда, кореша? — обратился он к своей банде.

Те одобрительно загудели.

— Видишь? — сослался вожак на них. — Все по понятиям. Тогда у тебя «пушка» была, а сегодня у меня — заточка.

Бандиты снова поддержали главаря одобрительными возгласами.

— Я справлюсь, — тихо бросил Дима своим спутникам, стоявшим возле машины посреди дороги.

Вожак сделал выпад, словно фехтуя, и острый конец заточки скользнул скользнул Диме по груди, оставив царапину. Вожак играл с противником, как кошка с мышкой. Еще несколько выпадов, и у Димы плечо и запястье окрасились кровью. Раны были неглубокие, но каждую из них браконьеры встречали аплодисментами. Хлопали и «желобками» и «кирпичиками», то есть согнутыми или выпрямленными ладонями.

— Кончай его, кончай! — заорал наиболее пьяный из них и указал большим пальцем правой руки вниз.

Увернувшись от очередного удара клинком, Дима стянул со своих плеч куртку. Перехватив за ворот, он взмахнул ею в воздухе один раз, другой, пока куртка не приобрела кругообразные движения…

— Ему стало жарко! — крикнул кто-то.

— Нет, он решил стриптиз показать, чтобы нас распалить! — возразил другой бандит.

— Или хочет поймать тебя, «Крючок», как рыбку в сеть? — предположил тот, что только что указывал пальцем вниз.

Вожак, понимая, что пора заканчивать, сделал выпад, целясь в сердце. В это время куртка, сделав очередной круг, обвила намертво его руку с заточкой. Ткань затрещала, но выдержала. Через мгновение вожак упал, прижимая к себе вывихнутую в локтевом суставе руку.

Дима наклонился и поднял из придорожной пыли заточку.

— Брось! — услышал он голос.

Один из бандитов держал нож с коротким широким лезвием у горла Джессики. Такой нож применяется охотниками при разделке туши. — Брось, или я перережу ей горло.

— Не сдавайся! — крикнула Джессика, — Тогда они наверняка вас убьют!

Но Дима уже выкинул заточку.

Их поставили на колени лицом в поле.

— Дурак, — прошептала Джессика. — Зачем ты это сделал? Будь у тебя оружие, был бы шанс спастись.

— А может, я не хотел спастись ценой твоей жизни, — проворчал Дима.

— Дурак, — повторила она и вдруг заплакала, — какие же вы все дураки. Дураки и романтики…

— Прежде чем перерезать им горло, обыщите, — приказал вожак, прижимая к себе вывихнутую руку. — сначала обыщите, а уж потом кончайте, а то замараетесь, — пояснил он.

У Рената сняли с запястья часы, а с шеи — золотую цепь. У Семена отобрали бумажник, и тот, что с коротким ножом, сунул его себе в карман, как добычу, предварилельно выбросив в придорожную пыль фотографии жены и детей, которые хранил там Семен. У Димы не оказалось ничего ценного.

С Джессикой вышла заминка. Ее хотели обыскать сразу все. Шарили по телу руками. Один из них выудил у нее из кармана что-то завернутое в бумажку. Развернул — а там оказалась тарталетка с черной икрой. Икру он сунул в рот, а бумажку закинул куда подальше.

— Вкусно их на пароходе угощали, — констатировал съевший.

— Мог бы и поделиться, — возмутился другой браконьер.

— Да там всего на один кус было.

— Пора, — приказал вожак, все еще переживая из-за вывихнутой руки. — Кончайте их прямо сейчас, и поехали.

— А трупы куда спрячем? Закопаем?

— Нет, — решил вожак. — В джипе их тела поместятся. Сложим в грузовик и подожжем, чтобы выглядело как авария. Ну-ка, за дело…

— А мешки с сахаром, что, бросим здесь? — возмутился кто-то из браконьеров.

Мотор чихнул один раз, другой, потом протяжно взвыл то ли от досады, то ли прощаясь, и замолк. Милицейский «козел» прекратил свой земной путь. А сколько было всего на его пути!

Десять лет назад, новенький, почти что с конвейера, выкрашенный в канареечные цвета, он остановился во дворе милицейского управления. Большой начальник с двумя большими звездами на погонах похлопал его ласково по капоту и произнес: