Олег Мазурин - В ходе ожесточенных боев

— А я с какого бока?

— Не на того я в союзники выбрал, — рассмеялся губернатор. — Надо на достойных бизнесменов ориентироваться. Истинных патриотов России.

— Это типа, Адамовича или Пасько? Это их люди захватили «Норникель». Хер они получат остальные заводы. Только через мой труп. А ты не бойся этих адамовичей, Гриша, я же с тобой. Главных конкурентов мы убрали. Так что у нас впереди еще четыре года царствования в крае. Смотри, Гриша, сильно не воруй. А то, как со строительством метро получиться. До сих пор красноярцы метрополитеном «пользуются». Или как в случае с компенсацией для педагогов? 25 % — бюджетникам, а 75 % — своим родственникам и «своим», особо приближенным банкирам и коммерсантам. На кредит, на прокрутку. А те тебе за это — процент в карман…

— Да что Вы, Николай Леонидович! — губернатор смущено заерзал и покосился на Алексея.

— Не бойся, Алексей — наш человек. Так вот, не воруй, тебе хватит на жизнь. А люди могут обидеться и больше тебя не выберут. А там адамовичи своего губернатора поставят, а тебя в тюрьму посадят. Раскопают твои оффшорные счета, где денежки на строительство подземки лежат и суши сухари, — губернатор опять сконфужено зашевелился. — Ты там бюджетником льготы подкинь. Ветеранам по «Оке», женщинам подними одноразовое пособие по рождению ребенка. Пусть больше муниципальных автобусов ходят, а не коммерческих. А то старики час мерзнут, ждут бесплатного автобуса.

— Сделаю, Николай Леонидович…

Они выпили, поели. Тимофей обратился к Рудакову.

— Как тебе здесь нравится?

— Красиво.

— Помнишь «Двенадцати стульев»? Это же в «Праге» Киса Воробьянинов соблазнял девушку Лизу и напился в стельку. И потом кричал: «Поедем в номера!» Веселый старикашка был.

Тимофей заметил, что Никоненко закончил трапезу и поглядывает на часы.

— Григорий Михайлович, Вы уже собираетесь уходить?

— Да, Николай Леонидович, пора на самолет, в край, меня ждут великие дела.

— Ты понял, Гриша, как денежки получаешь, сразу их туда, куда я сказал.

— Без проблем.

Губернатор откланялся, а Тимофей обратился к Рудакову.

— Ну ладно, политику в сторону. Алексей, я думаю, тебе следует и дальше расти. Специалист ты хороший. С тем, что я тебе поручаю, ты неплохо справляешься. Поедешь в Америку в командировку. Пока я сидел в местах не столь отдаленных, мои дела в Штатах немного застопорились. Надо разрулить ситуацию. Языком ты владеешь, голова у тебя работает. Съездишь, посмотришь мир, людей, обстановку…

— Как скажите, Николай Леонидович. Спасибо за доверие.

— Возьми своих ребят надежных. Кота, например. Вдруг пригодится. Прибалтика с тобой тоже поедет.

— Хорошо. Один только вопрос, Николой Леонидович? Можно я возьму с собой невесту и дочь?

— Без проблем.

— И еще просьба. Мне нужно 20 тысяч долларов в долг. Хочу оплатить первый год обучения моей невесте. Экзамены она вроде сдала, а вот с финансами… загвоздка. Могу ли я, Николай Леонидович, рассчитывать на эти деньги? Я потом все верну.

— Не вопрос, Леша. Дам денег. Хорошее образование в жизни пригодится.

— Спасибо.

На развилке дороги, что вела к деревне Селиваниха, сошлись, словно на поединок, иномарки двух враждебных группировок. Никелированные бамперы и глазницы фар грозно нацелились друг на друга. Около машин застыли люди. Их лица напряжены и натянуты. Взгляды бесовские и ошалелые. Руки стиснули последний аргумент при разборке — огнестрельные «козыря». Стрелки часов показывали 17. 00. Противоборствующие бригады, но неписаному кодексу бандитской чести, прибыли на стрелку без опозданий, ровно в назначенное время.

Северянин и Магомет стояли друг напротив друга. Взгляды их скрестились, будто две отточенные шпаги. Магомет уверен в себе: он окреп финансово, окреп живой силой. Тем более подписаться за него решили татары и цыгане и черногорский авторитет Сема. Но…никоновцам палец в рот не клади, откусят. Особенно, Северянин. Он с вызовом смотрит на спиртового короля и говорит спокойно, жестко и уверенно.

— Магомет, рынок отдать придется.

— Вы потеряли свой кусок, мы его нашли. Мы его кушаем, мы теперь хозяева рынка. Тем более я на паях. И ты сам знаешь с кем. С ними тоже надо считаться, Северянин…

— Да срал я на твоих компаньонов, Магомет! А брать чужое нехорошо. Чужое добро жжет руки. И еще. Хозяином ты будешь в своей стране! А это наша земля, сибирская! И мы здесь хозяева! Ты торговал спиртом? Ну и торговал бы! Куда ты попер, черножопый урод!..

— Ты!.. — Магомет яростно схватился за пистолет.

Но Северянин выстрелил первым. Навскидку. С любимого кольта. Ему его по-тихому вернули. За вознаграждение. Признали негодным к стрельбе.

Магомет, вскинув руки и повалился на землю. Свинец застрял в животе аксакала. Вторая пуля, пробив грудную клетку, окончательно прервала зыбкую грань между смертью и жизнью. Пришелец с Кавказа отправился прямиком к аллаху на аудиенцию. Аллах Акбар! Джигиты не сдаются, они внезапно умирают.

Северянин упал ничком на землю — раздался оглушительный грохот. Вспышка справа, вспышка слева! В джипы азербайджанцев попали из гранатометов. Постарались Амбразура и Ворчун. Машины вспыхнули рыжим пламенем. Ударили в небо клубы черного дыма. Боевики истошно заорали. Из кустов по машинам добавили из стрелкового оружия. Барыга, Крепыш, Сысой и Дятел старательно жали на спусковые крючки.

Северянину не давали покоя лавры Дмитрия Донского. Он тоже, как и великий русский полководец в Куликовской битве, замаскировал в лесочке запасной полк. Только не с мечами и копьями, а с современным оружием. А сам Пакуев успешно сыграл роль Пересвета (Магомет, естественно, роль Чулубея). Правда, в отличие от легендарного монаха, Юра остался жив.

Открыли огонь на поражение и те никоновцы, что находились в непосредственной близости от упавшего шефа… Кент, Рубик, Сухарь, Лекарь и Дима Солдат…И еще четверка ребят слева. Северянина ловко стал отползать к своему джипу «Форд». Пули калибра 7. 65 и 5.56 миллиметров устроили догонялки с людьми. С противным свистом они устремились в живые мишени. Игра началась!

Вжик, вжик, вжик…

Есть! Запятнали бородатого абрека! Не успел бедняга спрятаться за дерево, как его смертельно клюнула пуля. И тут же — вторая! Третья — мимо. Упал кавказец на землю и не дышит. Пиф-паф, уноси покойника. Мертвей его не бывает.

Вжик!

Есть! Еще один азер застукан! Онемела правая нога, жуткая боль в спине. Споткнулся — упал. Но живой. Повезло: получил ранения, совместимые с жизнью. Бросил пистолет. Воет и плачет: «не стреляйте!» Он неистово молился Всевышнему.

Вжик, вжик!

Третий боевик укрылся за пригорком. Перехитрил юрких водящих. Пули застряли в земле.