Олег Мазурин - В ходе ожесточенных боев

«Вот-вот, Миша мне тоже когда-то говорил на счет силы и слабости».

Ассоциативное мышление Алексея, перебрало со скоростью самого мощного и высокотехничного компьютера полки памяти, которые под тяжестью прожитых лет сильно просели и покрылись метровым слоем пыли, и выдало на дисплей сознания эпизод из его далекого детства. Но именно этот эпизод, а так решило мышление, хорошо иллюстрировал рассуждения Рудакова о природе таких человеческих явлений как сила и слабость.

…Урок физкультуры в первом классе. С кем-то из мальчишек Леша повздорил. И вот они маршируют по спортзалу. Обидчик, улучив момент, втихаря, бьет его точно под дых. Леша не может вздохнуть, падает на маты и плачет — расчет на жалость окружающих и наставницы. Но учительница сделала вид, что ничего не произошло. Она его не пожалела. А ему так было больно и обидно. И теперь он понял, спустя много лет, что она была права. Мужчина должен постоять за себя или дать так сдачи противнику, что тот больше никогда не поднялся.

Всю жизнь он был слабым. Во всем. В достижении каких-то целей, в работе, в семейных отношениях, в отношениях с людьми. Был он мягким, любящим людей.

А теперь ему кажется, что он наконец-то стал сильным. По-настоящему сильным. Он обрел в теле и в душе титановый стержень. И этот стержень — непоколебимая вера в себя. Ему кажется, что отныне никто и никогда не смогут сломать его. И верится ему, что отныне ему все по плечу.

А людей он, увы, или к счастью, разлюбил. А большую часть просто ненавидит. Кругом одни слабаки и отморозки. Он теперь понял жестокую правду жизни: люди не любят слабых. Возможно, потому что слабость — сродни гриппу, боятся ей заразиться? Да, слабость — это болезнь. А плохо жить больным, и особенно если это хроническая болезнь. Трудно от не вылечиться. И много проблем в жизни от нее.

Но не разлюбил Рудаков лишь трех человек: Катю, мать и дочь. Они хоть и слабые, но свои…

Шикарная гигантская яхта рассекала волны Средиземного моря, вернее мини- корабль. За нее Адамович заплатил 110 миллионов долларов. Что и говорить — яхта роскошная! Бамбуковая мебель, панели из вишни, мраморный пол, зеркальные потолки, антикварная ванная, большой танцзал, бассейн, вертолетная площадка.

За кормой пенились лазурные волны. На палубе расхаживали почти голые, если не считать кусочка ткани спереди и веревочки сзади, две длинноногие манекенщицы. Сновала парочка моряков и охрана. Их «владелец» олигарх Адамович в одних белоснежных шортах только что скрылся в каюте. Ему предстоял неприятный телефонный разговор.

Адамович с неохотой снял трубку спутниковой связи. Набрал известный ему номер. Длинные гудки через несколько секунд прервались.

— Алло? Павел? Соедини меня с Самим.

— Хорошо… — согласился секретарь. — Подождите минуточку, Олег Романович…

Что-то в трубку щелкнуло, до магната донесся знакомый голос.

— Да, слушаю.

— Андрей Андреевич, здравствуйте. Это я, Олег.

— Здравствуйте, Олег. Я весь во внимании.

— Не очень радостные новости, Андрей Андреевич. Последние события по нашему делу укрепили меня во мнении, что пока праздновать победу рано. Наши подшефные не сумели взять власть в отдельно взятом крае. Кишка у них оказалась тонка, а Тимофей оказался парнем не промах. Но думаю, пора готовить новое уголовное дела, и послать зам. министра МВД Колесова в Красноярск, пусть покопается в грязном белье господина Тимофеева и господина Нестеренко. Если это не поможет, то заставим принять наших оппонентов радикальное лекарство. От которого можно и ноги протянуть. Главное, у нас есть в крае форпост «Норильский никель». От него и будем танцевать.

— Я тоже так думаю. Что ж, Олег, действуйте.

— Хорошо, Андрей Андреевич. До свидания.

— Всего доброго.

Олигарх позвонил главе ФСБ, генеральному прокурору, потом министру МВД. Долго с министром МВД разговаривал, а в конце беседы передал милицейскому чиновнику убедительную просьбу:

— У Тимофеева есть новоиспеченный помощник Рудаков Алексей Владимирович. Кличка Художник. Мужчина весьма сообразительный. Возьмите его в разработку. Навесьте на него парочку уголовных дел. Не может быть, что он чистенький.

— Слушаюсь, Олег Романович, сделаем…

Едва олигарх положил трубку, как зазуммерил телефон.

— Хэлло, Джордж! Хау ар ую! Пёрфектли велл? Значит, мои выиграли у «Астон Виллы»? Один — ноль. Отлично. Кто забил? Видука? Молодчина! Так держать!

Адамович светился от радости. Человеку так мало надо для счастья. Лишь бы любимая команда победила.

Дверь в кабинет директора детдома Курносовой Пелагеи Ивановны резко распахнулась. В помещение стремительно зашел Северянин. Солидный, в строгом черном костюме и при галстуке. Впереди него, пробивая микроскопические частички воздуха, летела мощная аура хозяина жизни. С уверенными движениями, жестами, голосом и взглядом… Казалась, мужчина заполонил своим телом все пространство. Даже света стало меньше…

За ним вошла миловидная девушка с рыжими волосами. Это была Ангелина с перекрашенными волосами. В бандитской среде она как эстафетная палочка переходила из рук в руки. Ангелина в совершенстве овладела искусством любви, и за это ее ценили.

Директор невольно вжалась в кресло.

— Здравствуйте. Вы — директор детдома? Я бизнесмен Пакуев Юрий Григорьевич. Рад с вами познакомится.

— Я тоже… рада. А Вы по какому вопросу?

— Я пришел усыновить Рукавишникова Андрея Михайловича. Это сын моего друга, он трагически погиб, мать его пропала без вести.

— Нужно собрать необходимые документы…

— А нельзя задним числом оформить, я уезжаю в командировку.

Северянин положил на стол пачку денег.

— Что это?

— Подарок Вам.

— Уберите их, я не могу их взять. Мне нужны официальные бумаги. Подписи, печати…

— Послушайте, я тороплюсь. Вы же умная женщина. Вы прекрасно понимаете, чей это сын, кто я и что я могу.

— Не пугайте. У нас есть власть, прокуратура, милиция…

— Я здесь власть… Я пока Вас прошу по-хорошему, культурно, вежливо. Я все равно усыновлю его. Я уже всем вашему начальству проплатил. А бумаги за меня соберут. Просто Вам не достанется ваша доля.

Директор глубоко призадумалась. Энная сумма денег ей отнюдь не помешает. А даже выручит. Ведь дочке надо купить путевку в Турцию, зятю — профинансировать его рыночный бизнес, а внучке приобрести золотые сережки(она давно просит). Да и ей так много надо по мелочи… А не согласится, проблем будет выше крыши, а то могут и по голове ударит в темном переулке. Это же отморозки.

Она с вздохом убрала деньги в стол. Выглянула в коридор. Подозвала молодую воспитательницу.

— Вероника, приведи Андрюшу Рукавишникова. И собери его вещи. Скажи, папа приехал.