Валерий Горшков - В рясе смертника

– Едем в гости к фюреру, с подарками! Этот засранец Руслан каким-то чудом вычислил его новое лежбище и сейчас ждет в засаде… Пожелай нам удачи, отец.

– Удачи, сынок. Если подфартит – попробуйте взять этого урода живым, – с трудом сдерживая эмоции, хрипло выдавил Флоренский.

По дороге в клуб он сам для себя уже все окончательно решил: с гордым, независимым Юркой, не оправдавшим его ожиданий, с ходу невзлюбившим Руслана, на дух не выносившим все то, чем ему приходилось заниматься в зондеркоманде, и в конце концов до дна «протекшим» перед подстеленной под него проституткой-раскрутчицей, – с этим Юркой, увы, придется кончать. Оперативно и конкретно, как с Клио.

Решил и мгновенно поймал себя на мысли, что, подписав родному сыну смертный приговор, не испытывает по этому поводу никаких угрызений совести. Словно с первого дня Юркиного появления в городе подсознательно был готов к такому не похожему на голливудский хеппи-энд грустному финалу почти киношной истории. А иначе зачем он поселил сына под прослушкой, на Богатырском проспекте, зачем отслюнил путане две тонны «зеленью» за ковыряние в Юркиных мозгах?.. Значит, сколько он ни пытался заставить себя относиться к этому свалившемуся как снег на голову ершистому пацану так же, как к Руслану, ничего не получилось. И вообще из-за этого морпеха одни проблемы. Начиная от махаловки с Душманом и заканчивая вчерашней стычкой у расстрелянного джипа «Чероки». Пора с этим дерьмом кончать…

Воротила окончательно понял, что его внебрачный сын от случайной любовницы, о которой он в течение двадцати лет ни разу не вспомнил, так и остался для них, Флоренских, чужаком, инородным телом. В этом пацан не ошибся, откровенничая перед Клио. Не получилось у него второй семьи! Не увидел он питерского серого неба в халявных алмазах! Что ж, такая у тебя хреновая судьба, парень…

– А не получится взять падлу живым, – продолжал наставлять Леонид Александрович, – разнесите там все к чертовой матери! Но главное – не лезьте на рожон, берегите себя, парни…

И тут Флоренского осенило. Он вдруг подумал, что было бы как нельзя кстати, если бы Юрка погиб уже сегодня, в перестрелке с окруженной бандой Гитлера.

«А ведь это действительно самый козырный вариант!» – молнией полыхнуло в гудящей от напряженной умственной деятельности лысеющей голове крестного отца.

– Знаешь что, сынок, дай-ка мобилу Ферзю, я скажу ему пару слов, – ласково попросил Юрку Леонид Александрович. – Напомню этому борову, что за твою безопасность он отвечает задницей…

– На, это тебя, нянька, – усмехнувшись такой странной просьбе отца, Юрка сунул сотовый телефон шкафообразному двухметровому бодигарду из личной охраны Флоренского, сидевшему рядом с ним на заднем сиденье огромного «Ниссана Патрола», который в эту минуту стремительно летел по Таллинскому шоссе в сторону Горелова.

– Я, босс, – доложился Ферзь в трубку.

– Слушай меня внимательно, Володя, и сделай вид, что я тебе вдуваю в уши пургу! – услышав знакомый басок накрепко повязанного кровью телохранителя, сдавленно рявкнул Леонид Александрович. – Сделаешь все в точности так, как я скажу, – по возвращении сразу получишь десять штук баксов!..

«И разрывную пулю в башку», – мысленно продолжил фразу Флоренский.

Еще в середине восьмидесятых начинающий мафиозный делец Леня по прозвищу Хитрый раз и навсегда понял, что в любом мокром деле нужно обрубать концы и не оставлять следов. Значит, сильный, тренированный, но глупый от природы Ферзь, которому предстояло незаметно для остальных боевиков чужим оружием выполнить приказ босса, был обречен с этой самой секунды.

Дальновидный Леонид Александрович никогда не ценил жизни телохранителей и рядовых боевиков, прекрасно зная, что на освободившееся вакантное место в зондеркоманде отыщется целая толпа визжащих от радости безмозглых молодых и не очень молодых амбалов, которым не терпится стать полноценным братком, сесть за руль не первой свежести иномарки, обрить голову, навесить на шею тяжелую голду и, махая распальцовкой, кончать двадцать четыре часа в сутки от сознания своей крутости и принадлежности к «правильным» пацанам. Как сказал егерь Кузьмич в популярном фильме: «На Руси, слава богу, дураков еще лет на сто припасено!» А значит, ни у бандитских группировок, ни у подчиненных большому бизнесу частных охранных структур проблем с набором беспринципных, готовых ради сытной жратвы и короткой вольготной жизни на любую гнусность рекрутов явно не ожидается… Вот и ладушки.

Тягостное ощущение необъяснимой неправильности, если можно так выразиться, притянутости за уши всего происходящего не оставляло Юрку на протяжении всей дороги от разгромленного Гитлером ночного клуба до затерянного на самой границе мегаполиса дачного поселка «Трансмаш».

Куря одну сигарету за другой и разглядывая застывшие в предвкушении кровавой мести суровые лица боевиков, нервно перекидывающихся плоскими остротами, он снова и снова прокручивал в памяти их телефонный разговор с Русланом, пытаясь вспомнить фразу, насторожившую его, фразу, на которую он в запарке не обратил внимания, но которая отложилась в дальнем уголке сознания и теперь не давала покоя, словно оставленный включенным дома, за тысячу верст от солнечного Сочи, проклятый утюг…

Когда измазанные в дорожной грязи джипы преодолели глубокую лужу перед настежь распахнутыми металлическими воротами дачного поселка и въехали на чавкающую насыпную грунтовку, Юрка понял, что отпущенное ему на размышление время, увы, истекло и теперь придется действовать по обстановке…

С каждым из восьми вооруженных до зубов боевиков, включая Ферзя, он уже общался раньше и знал, что только двое – высокий сухопарый Леший и его полная противоположность, скуластый низколобый коротышка Годзила, до того как начать быковать на «семью», успели всерьез нюхнуть пороху. Но если Леший, разменявший четвертый десяток, воевал в Афгане, то на долю более молодого Годзилы выпала стремная роль лебедевского «миротворца» в Приднестровье. Так или иначе, но опыт реальной войны оба имели.

Оставшиеся пятеро боевиков, не считая Ферзя, успевшего отучиться три курса в Стокгольмской школе безопасности и с позором изгнанного за пьяную драку, воспитывались двором, улицей, шпаной, и их навыки ограничивались кабацкой махаловкой, бандитскими терками-разборками и так полюбившимися садюге Руслану неоправданно жестокими расправами над разными «терпилами» и «лохами». Контингент отвязанный, блатной, но в серьезных делах ненадежный. Понтов много – мозгов мало…

Значит, на ходу мыслил Юрка, в задуманной им акции прикрытия с гарантией положиться можно только на Лешего и Годзилу. Главное, чтобы привыкшие во всем слушаться старшего брата мордовороты не взбрыкнули и подчинились ему…