Валерий Горшков - В рясе смертника

«Полтора Ивана» скопытился мгновенно, чего нельзя было сказать о лысом пулеметчике.

– А! А-а-а-а!!! – выронив пулемет, упав на колени и прижав руки к лицу, истошно, переходя на утробный хрип, заорал «спортсмен». Повалившись набок, он стал корчиться от жуткой боли. Грязный, мокрый, окрасившийся кровью фирменный костюм в нескольких местах зиял рваными дырами. Кровь сочилась и сквозь прижатые к истерзанному лицу пальцы. «Похоже, – машинально подумал Юрка, вставая из-за укрытия во весь рост, – с зенками «спортсмену» придется распрощаться. От посеченной кожи столько юшки не бывает…»

Первым непроизвольным Юркиным желанием было нарочито медленно подойти к воющему на всю округу пулеметчику и добить его выстрелом в голову. А потом шагнуть к тому месту, где лежали Годзила и Леший. Но, справившись с чувствами, Юрка удержал себя от этого. Вахлак никуда отсюда не денется, будет ныть и ползать на брюхе, истекая кровью, до приезда опергруппы. Когда облома подлечат и расколют, он многое сможет рассказать… Смотреть же на опаленные куски мяса, еще пять минут назад бывшие живыми людьми… Хватит, насмотрелся. До блевотины. До ночных кошмаров. Хватит до самой гробовой доски.

Уже не обращая внимания на стенания раненого боевика, Юрка вернулся к экскаватору и обнаружил, что связанный им проволокой по рукам и ногам, пришедший в себя прыщавый «тракторист» успел чудом освободить грабки и пытается стянуть путы и со щиколоток. Заметив Юрку, он мгновенно оставил свои отчаянные попытки высвободиться и, помертвев физией, снова впал в состояние прострации.

Вернуть братку способность мыслить более-менее конкретно помог размашистый удар ногой в живот. Юрка дал ему пару секунд на то, чтобы слегка отдышаться, затем наклонился, схватил за ухо, рывком запрокинул голову назад до упора и прошипел сквозь зубы:

– Еще?! Слепить из тебя околеванца, чучело?!

Прыщавый завыл и отрицательно дернул башкой, насколько позволял мертвый захват.

– Где Руслан?! Где Гитлер?! – Стимулируя быстрый ответ, Юрка подкрепил вопросы сильным ударом кулака в другое ухо.

– Тут они! Рядом! – завопил, все еще надеясь на милость победителя, пленник и ткнул пальцем куда-то за спину. – В коттедже у поворота, на противоположной от поселка стороне дороги! Куб из белого кирпича!

– Сколько там ваших, кроме пахана?! – продолжал допрос Юрка, с трудом удерживая себя от короткого движения, ломающего шею, как вафельную трубочку с кремом. Его знобило и бросало в жар одновременно, словно при высокой температуре.

– Ни одного, только сам Гитлер и заложник! – шлепая губами, как выброшенная на берег рыба, послушно выкладывал «тракторист». – Сын Флоренского в подвале, в гараже!.. Не убивай меня! Я ничего не делал! Меня заставили!

– Ну разумеется… – процедил Юрка. – И тачку с бомбой возле дверей казино бросить, и разыграть перед камерой целый спектакль тебя тоже заставили?

Разглядывая тщедушного, обделавшего от страха джинсы «тракториста» и впервые задумавшись над вопросом, что с ним дальше делать, Юрка вдруг обратил внимание на кулон, болтавшийся на груди прыщавого. Нагнувшись, Юрка рывком сорвал его вместе с серебряной цепочкой и приблизил к лицу, чтобы рассмотреть более детально.

Это был крест-распятие, умышленно подвешенный вверх ногами. Символ секты сатанистов. Об этих скотах, раскапывающих, оскверняющих могилы, похищающих людей, в том числе и младенцев, для принесения в жертву дьяволу, а также о других творимых мракобесами зверствах, даже не искушенный в вопросах веры и религии Юрка знал не понаслышке: за день до похорон матери в Вологде шайка таких же тварей осквернила десятки надгробий на городском кладбище. Они разбили несколько памятников, нарисовали на фотографиях усопших красной нитрокраской пентаграммы (не менее известный оккультный символ) и, мало того, нагадили перед обелиском солдат-разведчиков, погибших в Великую Отечественную. Все это Юрка видел тогда собственными глазами. Уже находясь в Питере, он узнал из криминальных теленовостей, что милиция сволочей поймала, но, ничего не доказав, отпустила на все четыре стороны…

– Так-так-так, – оскалился Юрка, с ненавистью отшвырнув в сторону кулон и заглянув в бегающие глаза выродка, в которых вдруг появился странный блеск. – Вот, значит, какими мы бесовскими играми на досуге балуемся?! И Гитлер – он тоже из вашей кодлы?! Отвечай, падаль!

– Да пошел ты! – неожиданно взвился, казалось, окончательно сломленный «тракторист». Словно в его мозгах сдвинулась с места какая-то пружинка, отключив механизм самосохранения. – Через двадцать две минуты ты все равно сдохнешь! Так что скоро встретимся… В аду!!!

– Не дождешься… Встать! – решительно приказал Юрка. – Руки за голову! – Он схватил сатаниста за шиворот и дернул вверх. Послышался треск рвущейся ткани. Выдавил с отвращением: – Я придумал, что с тобой сделать, скотина рогатая!..

Все последующее произошло менее чем за секунду. Изловчившись, поднявшийся было на ноги бандит вильнул просветлевшим взглядом, резко выхватил из-за ремня Юркиных брюк «беретту», оттолкнулся, на мгновение уйдя с точки досягаемости, упал плашмя на спину и, цепко обхватив пистолет обеими руками, снизу вверх четко навел оружие Юрке прямо в грудь. Вот только указательный палец прыщавого подвел, из-за дрожи в руках проскочил мимо курка…

С расстояния в шаг трудно промахнуться из автомата. Короткая очередь наискосок прошила живот сатаниста. Своим хитрым финтом он едва не свел проигранную им вчистую партию к полной победе… Не проронив ни звука, он конвульсивно дернул ногами и растянулся, уткнувшись носом в траки экскаватора. Через ровный ряд опаленных порохом пулевых отверстий показалась рубиновая кровь.

Юрка, чуть слышно выдохнув, впервые в жизни почти неосознанно перекрестился. Торопливо, неумело. Достал пачку сигарет, нашел в ней одну, не полностью размокшую, и прикурил, жадно вдыхая горький дым.

Подумав, Юрка не стал вынимать из мертвой руки «беретту», едва не ставшую причиной его смерти. В последний раз окинул взглядом поле самого настоящего боя, пылающие, окутанные черным сладковатым дымом джипы, развернулся и побежал по грунтовке к выходу из поселка, прочь от этого гиблого места.

Он бежал, сжимая в руке автомат, совершенно мокрый, машинально задавая ритм счетом «раз-два-три», как на марш-броске, и мысли его уже были там, за опоясывающим поселок «Трансмаш» серым бетонным забором, возле коттеджа из белого кирпича…

Где-то сзади временами все еще слышался тихий гнусавый вой червяком ползавшего по траве, посеченного осколками гранаты, слепого и контуженного боевика из группировки Гитлера. Юрку он больше не интересовал, и это спасло выродку жизнь.