Антон Первушин - Миротворцы

– Наставник и… – брат Мефодий почему-то замялся, – и другие, мать их. Ничего, прие-дут – разберёмся.

– А если он… брат Василий… придёт сюда? – заволновался Володя.

– Если придёт, мать его, у меня найдётся чем его попотчевать, пообещал брат Ме-фодий с мрачной усмешкой.

А потом вдруг самым неприличным образом задрал рясу, и Володя увидел, что под ря-сой у брата Мефодия надеты толстые ватные штаны, а на поясе, на ремне, висит огромная чёрная кобура. Брат Мефодий расстегнул кобуру и извлёк на свет божий пистолет, в котором Володя без труда опознал "парабеллум": модель 08, калибр – 9 миллиметров, длина ствола – 100 миллиметров, сконструирован Георгом Люгером аж в 1990-ом году, выпускается в Гер-мании до сих пор, название происходит от второй части латинской пословицы: "Хочешь мира – готовься к войне", по этой причине "парабеллум" среди профессионалов-оружейников на-зывают ещё и "Миротворцем". Володя восхитился. С таким оружием (если, конечно, брат Ме-фодий умеет им пользоваться) можно чувствовать себя в относительной безопасности.

– А мне… – сказал всё-таки Володя, – мне можно что-нибудь такое же?..

– Обойдёшься, – отрезал брат Мефодий. – Маловат ещё, мать твою.

Володя обиделся:

– Я умею стрелять из "парабеллума".

Брат Мефодий в ответ на это скривился, словно свежим лимоном закусил, и сказал:

– Знаю, что умеешь. По неподвижным мишеням. А брат Василий, мать его, стоять на месте не будет.

И будто в подтверждение его слов о том, что брат Василий стоять на месте не будет, раз-дались твёрдые шаги и дверь с грохотом распахнулась. Брат Василий, полностью одетый и с широко улыбаясь, возник на пороге. Володя в ужасе отпрянул к дальней стенке.

– Ага! – сказал брат Василий. – Вот ты, оказывается, где. Умно.

Брат Мефодий развернулся ему навстречу, навёл пистолет.

– Стоять, мать твою! – сказал брат Мефодий и выдал "средний боцманский загиб".

Улыбка на лице брата Василия несколько увяла.

– Чего это ты, брат? – спросил он у Мефодия. – Не признал с перепою?

– Руки! Подними руки! На уровень плеч! Быстро, мать твою!

– Шутки шутишь? – брат Василий сделал маленький шажок, переступил порог.

Грохнул выстрел. Пуля вжикнула и проделала отверстие в косяке справа от брата Васи-лия.

– Назад, мать твою! – рявкнул брат Мефодий. – Я не шучу, и это было последнее пре-дупреждение.

– Ай-ай, – брат Василий отступил и поднял пустые руки. – Что теперь?

– Убирайся, – приказал брат Мефодий.

– Чего он тебе нагородил? – спросил брат Василий. – Он провинился сегодня днём, и я поставил его на "тумбочку" вне очереди. А он, сука, сбежал…

– Голого поставил? – брат Мефодий будто засомневался.

– Голого, – брат Василий врал, не краснея. – А почему нет? Дай, думаю, голый посто-ит. Лучше запомнит.

– Убирайся, мать твою, – повторил свой приказ брат Мефодий. – Буду стрелять.

– Ну как знаешь, – сказал брат Василий, пятясь; лицо его жутко перекосилось. – Как знаешь…

Он ушёл, а брат Мефодий закрыл за ним дверь.

– Ждём, – сказал брат Мефодий Володе.

– А он не вернётся? – с опаской спросил Володя.

– Не вернётся, – заверил брат Мефодий, – он хоть и гомик, но не дурак. Знает, что я ему башку разнесу, если вернётся.

– А вы разнесёте?

– Молчи, парень, и слушай!

– Что слушать?

Брат Мефодий уселся рядом с Володей, положил "парабеллум" на колени, и только тут Володя заметил, что пальцы у брата Мефодия дрожат. Он боялся Василия, боялся быть может даже сильнее, чем Володя, но старался этого не показывать – и только руки выдали его страх.

– Улицу слушай, мать твою!

"Понятно," – подумал Володя. Значит, брат Василий всё-таки может заявиться, но толь-ко не так, как в первый раз – через дверь, а хитро бросит, например, боевую осколочную гранату в окно и в дамках.

Но ни страшным предположениям Володи, ни вполне обоснованным опасениям брата Мефодия не пришлось, к счастью, оправдаться. Они ждали, но дождались не брата Василия, а знакомый чёрный "джип". Автомобиль отчаянно засигналил, остановившись у ворот, и брат Мефодий, велев Володе сидеть на месте, выскочил из КПП.

Наставник, как и было обещано, приехал не один. С ним были уже представленные Во-лоде братья из Министерства обороны: Виктор, Михаил и Артём. Наставник был одет просто: в джинсы и кожаную куртку, а троица братьев вместо строгого покроя пар обрядилась в спортив-ные костюмы фирмы "Адидас". При этом Наставник держал в руках большой коричневый ту-бус, брат Михаил и брат Артём были вооружены автоматами Калашникова (АКС-74У, модифи-кация для "десантуры" с укороченным стволом), и только брат Виктор шёл с пустыми руками.

– Володя, так это ты?! – Наставник положил тубус и бросился к Володе.

И у Володи вдруг что-то сломалось внутри; напряжение последнего часа выплеснулось слезами, и Володя разрыдался, припав к плечу Наставника.

– Ничего, Володя, ничего, – Наставник осторожно погладил его по спине. – Теперь всё будет хорошо.

– Мы что, так и будем здесь рассиживать? – сухо поинтересовался брат Виктор; он при-гладил ладонью ёжик седых волос у себя на голове.

– Да, надо идти, – Наставник выпрямился. – Володя, подожди нас здесь.

Володя вытер слёзы и тоже поднялся.

– Возьмите меня с собой… пожалуйста, – попросил он.

– Зачем нам этот придурок? – вылез вдруг брат Михаил с автоматом.

– Молчать! – рявкнул на него брат Виктор, и брат Михаил стушевался. Тебе никто слова не давал, шестёрка! Пойдёт только тот, кому я разрешу идти. И этот парень пойдёт.

Володя с благодарностью посмотрел на брата Виктора.

В результате, пошли все. Впереди – Наставник с тубусом; рядом с ним, чуть приотстав, брат Виктор; следом – Артём и Михаил; а замыкали шествие брат Мефодий и Володя. Где может находиться брат Василий, они выясняли недолго. Зашли в жилой блок и узнали у дне-вального, что брат Василий появлялся здесь два раза, оба раза заглядывал в комнату, где спали мальчишки, и, ни слова не говоря, уходил.

– Ставлю тонну, он у себя в берлоге окопался, – сказал брат Виктор.

– Возможно, – согласился Наставник. – И это плохо.

– Думаешь, будет отстреливаться? – брат Виктор улыбнулся. – Не он первый, не он последний – выкурим.

– Он тебе не тупой сверчок, – обронил Наставник.

– Знаю, – отмахнулся легкомысленно брат Виктор, – но одну ошибку он уже сделал.

Наставник не стал выяснять, что брат Виктор называет "ошибкой", а только велел дне-вальному оставаться на месте и ребят не будить, что бы не случилось и какие бы звуки он с улицы не услышал. Дневальный повторил приказ, преданно глядя на Наставника.

Брат Василий действительно "окопался" у себя. Когда молчаливая процессия приблизи-лась к его домику, раздался звон бьющегося стекла и ночной апрельский воздух вспорола оче-редь из крупнокалиберного пулемёта.