Сергей Ермаков - Месть — штука тонкая

— Попозже я тебе все расскажу, — задумчиво ответил ДГ, — а сейчас лучше ты мне объясни, почему на похороны отца опоздал? Я же тебе сразу позвонил, когда он умер. Специально, чтобы ты успел во время, а ты все-таки опоздал.

— Я из Нью-Йорка долго не мог улететь, — объяснил Егор, — в самолете долго бомбу искали, ничего не нашли. Но все равно вылетели мы только через сутки.

— Вишь, что творится, — прокомментировал дядя Гарик.

— У нас в России еще посложнее было добраться до места назначения, — продолжил Егор. — В Москве я не мог билеты взять. Требовали телеграмму, уведомляющую о том, что я на похороны еду. У меня телеграммы не было, ты же мне позвонил по телефону, а словам никто не верит. Вот и пришлось в общей очереди стоять и купить билет только на послезавтра. Поэтому и опоздал. Хотел предупредить, да у тебя телефона нет, рабочий отца не отвечает, связи никакой, как в каменном веке.

— Да, это я прогадал с телеграммой, — кивнул дядя, — но ведь адреса твоего я не знал.

— Вот и вышло, что, пока я добрался, отца ты уже похоронил, — сказал Егор, — без меня. Так я на него в последний раз и не взглянул.

— Видно, так было суждено, — вздохнул дядя Гарик.

Он поставил на стол початую бутылку водки, нехитрую деревенскую закуску, пыльные рюмки, положил алюминиевые вилки.

— Давай помянем Андрея, — предложил дядя, — моего брата, твоего отца помянем. Не думал я, что так скоропостижно будем мы это делать. Ему ведь еще жить да жить бы! Но не щадит судьба наш род Никитиных. Мать наша, твоя бабушка Глаша, пять лет не прошло, как умерла. Помню, тогда ты был на похоронах.

— Я как раз в Штаты уезжал учиться, — сказал Егор, — через месяц и уехал.

— А твоя мама, жена Андрея, уже десять лет назад нас покинула, — продолжил дядя Гарик, — и ведь отец твой с той поры ни с кем не встречался. Потому что любил он её крепко. Проклятый рак сгубил твою мать в самом расцвете молодости.

— Ну, ДГ, не вали все в кучу, — мрачно сказал Егор, — и так тошно. Давай выпьем за отца. За настоящего русского мужика.

Дядя Гарик согласно кивнул, они залпом выпили, закусили.

— Теперь ты, дядя, рассказывай, что здесь без меня случилось с отцом. Почему на похороны его никто из друзей не пришёл? Почему отец, который на здоровье никогда не жаловался, умер вдруг от сердечного приступа?

Дядя Гарик почесал свой острый нос и ответил:

— Я думаю, что тебе в этой истории многое будет непонятно. Ты сколько уже в России не был?

— Пять лет, — ответил Егор.

— Да, — кивнул дядя Гарик, — тут такие дела произошли. Такое творилось!

— Ну, не тяни ты кота за хвост, рассказывай, — нетерпеливо попросил Егор, — а то у тебя прелюдия очень длинная. Давай конкретно по теме. Что случилось?

Дядя Гарик сосредоточился, принял глубокомысленный вид и после паузы начал повествование о событиях, приведших к скоропостижной смерти Андрея Егоровича.

— У отца твоего друг был армейский, которого звали Иван Бобров, — сказал он, — но ты, наверное, не знаешь.

— Как же не знаю, — ответил Егор, — это тот, который губернатором стал не так давно в области, отец мне про него говорил, когда мы созванивались и когда он приезжал в Штаты. Ну и при чем тут губернатор Бобров?

— Твой отец и Бобров в последнее время очень плотно общались, — сказал дядя Гарик, — хотя я его предупреждал, что не дружит кошка с мышкой. Кончится, говорил ему, все это плохо. Он только смеялся в ответ, не верил мне. Говорил, что Бобров и в армии к его советам прислушивался, и сейчас, мол, тоже только его одного за человека считает. Но ведь, Егор, тут не армия, и им не по двадцать лет. Вокруг губернатора куча прихвостней, которым дружба их поперек горла стояла. Вот и подстроили они, что отец твой с губернатором сильно поссорился. Кроме того, и какому-то депутату Госдумы твой отец «нос накрутил». Это он сам мне рассказывал, когда в последний раз заезжал. Губернатор давить на него начал с помощью своих подпевал. Работать не давал, счет в банке заморозил, а потом и вовсе фабрику у него отсудил.

— Да как же это можно сделать-то? — не понял ошарашенный Егор. — Что у вас тут за беспредел творится?

— Не забыл русские словечки за океаном, — покачал головой дядя Гарик, — беспредел… Именно беспредел, племянник, именно беспредел. И это ещё не всё.

Егор нахмурился и приготовился слушать продолжение нехорошего рассказа.

— Вот такие дела, — вздохнул дядя Гарик. — Ты не только отца своего потерял, но и все, что он в принципе для тебя наживал. Чтобы у тебя свой бизнес был, чтобы ты не думал о хлебе насущном. Все повергнуто в прах с помощью Боброва. Фабрика, квартира с мебелью, машина его новая…

— Погоди, ДГ, — прервал дядю удивлённый Егор, — мы начали с фабрики. Причём тут квартира и машина? Всего этого тоже отца лишили?

— Да, эти подонки что-то там подмухлевали, — объяснил быстро опьяневший от водки дядя Гарик. — Я не силен в судебной науке. Якобы твой отец то ли налоги укрывал, то ли похитил чего-то у кого-то. И поэтому через суд в свою пользу негодяи изъяли у него квартиру с мебелью и машину тоже. Конфисковали все имущество!

— Слушай, ДГ, я чего-то не пойму, что здесь вообще творится? — Егор едва унимал дрожь в руках. — Отец эту фабрику сам строил, перестраивал из старого брошенного склада…

—Вот они к этому и прицепились, типа склад этот не брошенный, а самовольно захваченный им, — продолжил дядя Гарик, — а принадлежит он якобы какому-то то ли СМУ, то ли РСУ, не помню. Они там столько намутили, что черт ногу сломит.

—Да кто намутил-то? — не понял Егор. — Кто это «они»? Конкретно?

—Бобров со своей бандой, — ответил ДГ. — У него ведь и юристы, и прокурор, и пресса — все вот здесь. — Дядя многозначительно загнул пальцы на руке, сжал их и поднял вверх свой сухой кулак. — Эта свора кого хочешь раздавит! — добавил дядя Гарик.

—Чем же отец так оскорбил этого Боброва? — спросил Егор. — Что он ему сказал или сделал?

—Не знаю я, — пожал плечами дядя Гарик, — мне Андрей этого не рассказывал. Да и неважно это. Ведь Андрей к Боброву в приятели не лез, он сам его в свою компанию затянул. А в этой компании одни плебеи и воры собрались. Ты сам знаешь своего отца, он человек прямой… был. И, если ему что-то не нравилось, то он в лицо говорил, а не за спиной шептался, как все они. А кому такая прямота понравится? Никому!

— Ладно, допустим, он что-то сказал, кого-то обидел, — недоумевал Егор, — оскорбленному можно было бы подать в суд, отцу присудили бы штраф. Так делается в цивилизованном обществе! А при чём тут его имущество — фабрика, квартира, машина? Ведь это не по закону!

— Это у вас там, в Штатах, все по закону, — ответил ДГ, — а в России закон что дышло, как повернул, так и вышло!

Возбужденный Егор вскочил и стал метаться по комнате.