Александр Маркьянов - Заветы отцов наших [СИ] Часть 1-2

— А ты не поворачивайся спиной! Минирование закончил?

— Закончил, но взрывчатки мало….

— Хрен с ним! Душан!

— На связи!

— Готовность?

— Готов!

— Отступай к нам и взрывай!

Выпустив по очереди вниз, для острастки отступаем в глубину коридора, чтобы не задело взрывной волной….

БАХ!

БАБАХ!!!!

Взрыв там, где минировала группа Душана намного сильнее, видимо у них взрывчатки больше осталось. У нас же взрыв слабый…

— Проверяем!

Бежим вперед — и напарываемся на автоматные очереди. Пришедшие в себя после взрыва хаджи лупят вверх неприцельными очередями, пули ударяются в потолок, выбивая бетонную пыль и крошку. Из-за угла бросаю гранату, машинально отмечая, что предпоследняя. Через пару секунд гремит взрыв, знакомый визг осколков, истеричные очереди резко обрываются.

Одного взгляда хватает, чтобы понять — скверно дело. Лестничный пролет не рухнул, покорежить покорежило, но пробраться можно. В искореженной взрывом мешанине армированного бетона лежит разорванное тело в серой иракской одежде — видимо, попал под взрыв гранаты…

— Босс!

— На связи!

— У нас красиво! Весь пролет рухнул, стена почти обвалилась! Не пройти!

— Давай сюда!

Через минуту нас становится уже пятеро. Шестой остался внизу…

— Уходим на девятый! Нехрен здесь делать!

Прикрывая друг друга очередями, прыгаем по искалеченной лестнице. Поднимаем вверх адмирала, который до сих пор в каком то странном состоянии — вроде в сознании, но никак не реагирует на внешние раздражители, и Ковальски. Снизу летят пули, хаджи все-таки упорно лезут наверх. Это бы упорство, да на что-нибудь полезное.

Тем временем хаджи, окружив здание, начинают лупить по стенам из гранатометов и крупнокалиберных пулеметов. Здание, кажется, даже раскачивается от постоянных разрывов…

Наверху уже сделаны баррикады. Из всех комнат вытащено то, что когда с гордостью могло именоваться мебелью, а теперь является конкретным хламом. Из этой рухляди весьма грамотно сооружены две кучи, одна рядом с лестничным пролетом, так чтобы можно было стрелять по лестничному пролету, вторая подальше, у ведущего на крышу люка. Обе баррикады укреплены еще черными пластиковыми, отвратительно воняющими мешками. Американская администрация раздавала такие мешки целыми упаковками, надеясь, что люди будут собирать в них мусор и вывозить. Люди мусор собирали — но не вывозили, просто выбрасывали из окон или складировали в коридорах или сбрасывали в шахту лифта. Как говорится, с глаз долой из сердца вон. На жаре все это гнило, превращаясь по силе воздействия в химическое оружие. Но пулю пара таких мешков вперемешку с мебелью задержит. Если не задохнемся — останемся живы.

На баррикадах мы продержались минут пятнадцать, не больше. Хаджи лезли как тараканы, за считанные минуты все наши импровизированные укрытия превратились в хлам. Ранены к этому времени были уже все, держались только на заряде адреналина. Мыслей в голове не было вообще, только инстинкты — не пропустить, попасть, вовремя перезарядить, прикрыть.

— Валите все! На крышу! Я прикрываю!

Сменил магазин, прицелился. Впереди, в темноте коридора метнулась тень.

Та-тах!

Автомат дернулся, тень упала мешком, перекрыв проход.

— Аллаху Акбар!!!!

Истошный, гортанный крик, рассчитанный на то, чтобы запугать врагов. Фанатики чертовы. Выпустив очередь, я отступаю ко второй баррикаде, находящейся у самой лестницы. И оставляю сюрприз у первой — подкладываю гранату с выдернутой чекой под крайний мешок, лежащий на баррикаде. Кто пройдет мимо — скорее всего, сдвинет мешок в сторону. И тогда…

Взрыв прозвучал неожиданно даже для меня. Совсем отупевший от стрельбы, я не заметил хаджей, которые поднялись на этаж и приготовились к броску. Но гранату кто-то из них все-таки зацепил…

БАХ!

Кого-то, кто крался в темноте коридора, отбрасывает вперед, большая часть осколков уходит в саму баррикаду, но часть осколков все-таки находит свои жертвы. Вспышка взрыва на долю секунды высвечивает коридор и первую баррикаду — и я добиваю туда все, что осталось в магазине.

Теперь все. Пока хаджи приходят в себя — надо сваливать.

В три шага добираюсь до лестницы, начинаю подниматься наверх. И только показываюсь по плечи из люка — как какая то сила буквально выдергивает меня на крышу. Без сил падаю на раскаленный бетон…

— Слушай, Кабан, я выходил на связь…. Наземный конвой сюда не пробьется. Они поднимают спасательный вертолет, минут через пятнадцать он будет здесь. Пятнадцать минут продержимся?

— А куда нам деваться, пташка — устало ответил я — либо деремся, либо… с девятого этажа. Сдаваться хаджам я не слишком жажду. А ты?

Душан тем временем зарядил крупнокалиберную винтовку, которую дотащил с первого этажа до девятого. Вот ведь человек! Кремень, а не человек!

— Прикройте!

От стен летела бетонная крошка, хаджи не могли нас достать и от бессильной злобы лупили с земли вверх, по стенам.

— Огонь!

Из нескольких автоматов бьем вниз, на секунду подавляя огонь противника. Этой секунды Душану хватает…

ТТАХ!

Стоящий внизу джип разрывается огненным шаром…

Как мы держались эти пятнадцать минут… Наверное не стоит даже описывать. Скажу только, что потом, ради смеха посчитал патроны, которые у меня остались. Насчитал тридцать шесть. И ни одной гранаты. У других было и того меньше…

И когда я уже начал думать о вечном, сквозь грохот боя мы услышали гул турбин и грохот вертолетного винта.

Песочного цвета, огромный вертолет, приближался к нам, он даже не летел, а плыл над Садр-Сити, величественно как средневековая каравелла, извергая огонь. Град пуль снизу волновал его не больше, чем слона — укусы москита. Sikorsky MH53 Pawe Low III, тяжелый спасательный вертолет для действий за линией фронта, бронированный, с огромными топливными баками по бокам, способный вместить в себя целый взвод солдат. По бокам, прикрывая спасательный вертолет, летели две «Кобры» — боевых вертолета морской пехоты США. Трехствольные носовые пушки огненными бичами хлестали проплывавшую под вертолетами землю, не останавливаюсь не на минуту. С «Сикорского» работали два «Минигана» по бокам.

У места боя «Кобры», хищно опустив носы к земле, ринулись вперед, поливая огнем многоствольных пушек пространство вокруг зданий. По опыту Могадишо наибольшую опасность при спасательной операции в условиях городской застройки представляют собой РПГ-7, промахнуться по такой корове, как «Сикорский», да еще зависшей над зданием сложно — а кумулятивную струю РПГ броня вертолета не выдержит. Место эвакуации следовало зачистить — именно этим Кобры сейчас и занимались…

Трехствольная автоматическая двадцатимиллиметровая пушка М197, установленная на Кобре и стреляющая снарядами размером с небольшой банан — прекрасное оружие, одно из лучших для поддержки пехоты с воздуха. Когда она работает, с вертолета к земле как будто тянется огненный луч, а все что есть на земле — машины боевиков, бетонные и металлические укрытия, крыши домов, где засели хаджи как будто разрезается огромной циркулярной пилой. «Кобры» встали в круг, поливая пространство вокруг гостиницы шквальным огнем — и за пару минут все машины боевиков и неудачливых стрелков, не заметивших появления вертолетов, разорвал на части шквал снарядов. Пушки даже не стреляли — они «жрали» землю и все что на ней находится.