Вячеслав антонов - курьер.ru

«Вот и я уйду, когда пойдут дожди».

Впереди, за небольшим ручьем со следами гусениц и протекторов в топкой грязи, показалась новая группа грузовиков и бронетранспортеров. Чен, слушавший песню, повернул голову к Андрею:

— Теперь послушай меня. Мы в расположении Первого штурмового батальона. Укомплектован он, как ты уже догадался, моими соотечественниками, как говорят в России — лицами китайской национальности. Сейчас подойдем к Джекки, получишь у него все, что нужно, а потом мы с тобой поужинаем. Еда здесь солдатская, но неплохая. Голоден?

— От ужина не откажусь.

— Вот это правильно.

Не пожрать и не выспаться всегда успеешь, говорят в армии. Андрей эту истину хорошо усвоил в Карабахе. Они подошли к большому грузовику, разрисованному желто-зелеными пятнами и затянутому маскировочной сеткой. От остывающей машины тянуло теплом дневной работы, запахами резины, масла, дизельного топлива. Из кабины показался Джекки — невысокий, крепкий китаец в хаки.

— Здорово, Джекки, это Эндрю. Выдай ему, что положено. А ты, Эндрю, видишь ту машину? — Чен показал куда-то в темноту. — Как устроишься, подходи.

— Хай, Джекки! — протянул руку Шинкарев.

— Хай, Эндрю, давай за мной.

Китаец, обойдя грузовик и включив фонарик, полез в темноту кузова. Оттуда вылетела жестяная коробка с сухпаем, шесть банок «кока-колы», сцепленных полосками пластика, бутыль питьевой воды, свернутая палатка и спальник. Затем Джекки снова высунулся и, прикинув на глаз размеры Андрея, вытащил камуфляжную форму, высокие ботинки и, наконец, спрыгнул на землю, прихватив еще фонарик и аптечку.

— Кажется, все. Сухой паек на сегодня, завтра получишь еще. Форму и ботинки примерь сейчас, можешь поменять. Палатку поставь выше по ручью, там сухо. Воду из ручья не пей, даже кипяченую. Потом сдашь вещи мне — если жив останешься. Распишись вот здесь.

Андрей надел «пятно». Привыкая к обмундированию, подвигал плечами, притопнул ногой в новом ботинке. Комбинезон из гортекса [20]приятно облегал тело, возвращая подзабытое ощущение экстремального комфорта.

— Палатка на меня одного? — спросил он Джекки.

— А ты что, с бабой?

— Да нет, просто не привык. В российской армии как-то не принято.

— Знаю. У русских это называется «колхоз». Ботинки не жмут? Тогда иди, устраивайся. Оружие тебе выдаст капитан, если сочтет нужным.

Поставив палатку на небольшом пригорке над ручьем, неслышно вытекающим из джунглей, Андрей забросил в нее вещи и направился к фургону, боковые части которого были выдвинуты в стороны и установлены на опорах. Поднявшись по лесенке, он попал в столовую. В помещении, выкрашенном светло-серой краской, стояла раздаточная стойка, перед ней — несколько столов. За одним сидел Чен, распаковывая какой-то тюк.

— А-а-а, явился... — приветствовал он Андрея и показал на тюк. — Твое: винтарь, пять магазинов, гранаты, нож, бронежилет и шлем. Прикинь, подходит?

Надев американский броник с кевларовым покрытием — легкий, всего трехкилограммовый, — Шинкарев подкинул в руке тяжелую штурмовую винтовку М16 с подствольным гранатометом. Ему нравилось это оружие. Уступая «калашу» в скорострельности и емкости магазина, она стреляла дальше и точнее, что в условиях горных джунглей было более важным. И еще более важным было некое приятное чувство, возникающее при обращении с этой винтовкой, — как выражаются профессионалы, из нее «вкусно стрелять». Магазины и алюминиевые осколочные гранаты Андрей разложил по карманам распределительного жилета, застегнул ремень шлема, спустив его на спину.

«Да будет целью солдатской амбиции точная пригонка амуниции». Все он же, К. Прутков.

— Ну как? — спросил Чен, критически оглядев Шинкарева.

— Нормально.

— Раз нормально, давай ужинать.

На ужин давали рис со свининой, приправленный тушеными овощами; на десерт — бутылка холодной минеральной воды, бананы.

— Вот какое дело, Эндрю, — начал Чен, утолив первый голод. — В ближайшее время назначена атака на перевал, занятый мусульманами. Ключевую роль будут играть два батальона — Первый и Второй ударно-штурмовые.

— То есть китайский и русский?

— Именно. Действовать они должны с разных сторон, но скоординированно, а в определенное время и в определенном месте — встретиться. Понятно?

— Чего тут не понять?

— Хорошо. Для взаимодействия подразделений в бою, как ты знаешь... ты кто, кстати, по званию?

— Капитан.

— Основная воинская специальность?

— Танкист. Только опыта маловато.

— Неважно. Так вот, для взаимодействия в бою используется связь, на которой работают офицеры, хорошо понимающие друг друга и ситуацию в целом. С нашей стороны такой офицер — я. У русских до последнего момента подходящего человека не было. Но теперь он появился.

— То есть я?

— То есть ты. И права на отказ у тебя нет.

«Не спрашивай, какой там редут, а иди, куда поведут!» Не в бровь, а в глаз бьет мыслитель — только искры сыпятся.

И все-таки.

— А почему это — нет? Вот возьму, да откажусь. Я не «дикий гусь», контрактов с вами не подписывал.

— Положение серьезное, Эндрю, почти критическое. В таких условиях возиться с тобой нет ни времени, ни возможностей. А знаешь ты много. Поверь, специально тебя никто не подставлял, так что-либо ты действуешь с нами, либо — сам понимаешь...

«Закон — тайга! Вот так и кончится курьерская дорожка. А с другой стороны, можно и поторговаться, в такой-то ситуации. Скажем, по поводу Крысы. Только не сейчас».

— Ну что, вопросы есть? — спросил Чен.

— Нет вопросов, товарищ капитан...

— Господин капитан. Да ты ешь, ешь! Вкусно?

— Неплохо, — похвалил Шинкарев. — Про отказ-то я понял. Но тогда хотелось бы пораньше попасть в батальон, познакомиться с командиром и вообще. Кто там командир?

— Командир русский, точнее... не знаю, сам разберешься. Офицер он храбрый и грамотный. Скажи, ты хорошо выспался? Никто тебя не беспокоил? — при этом Чен внимательно посмотрел в глаза Андрею.

— Хорошо, — пожал плечами тот. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому, что этой ночью тебе спать не придется. Забирай ствол и пошли.

Внезапно фургон вздрогнул. Недалеко стали бить минометы, отрывисто и сухо. Снаружи стрельба слышалась яснее, работали тяжелые гаубицы. Андрей напряженно вслушался: похоже, работали 155-миллиметровые американские самоходки М109. За лесом вспыхивали яркие полосы реактивных снарядов, уходившие в сторону темной горы. Высоко на склоне разгорелось пламя, на его фоне замелькали крошечные силуэты деревьев.