Сергей Самаров - Лезгинка по-русски

Первая тройка ушла. Элизабар вместе с Зурабовым и с Абдулмуслимом, бойцом их тройки, наблюдали, устроившись между скал, как осторожно проходит по камням первая тройка, стараясь не споткнуться и не окунуться в реку с таким быстрым течением, что с ним приходится постоянно бороться и искать под ногой крепкую опору. Вода медленно поднималась и скоро почти достигла колен, хотя пересечь предстояло еще две трети русла.

– Вода сейчас не сильно высокая? – поинтересовался Элизабар, поежившись от одной мысли о том, как вода затечет в сапоги.

– Здесь высокая вода только по весне. Иногда даже ждать приходится, когда спадет, – сказал Абдулмуслим.

– Сейчас сапогами черпать начнут… – предрек грузинский подполковник.

– Нет. Дальше – мельче. Эта сторона самая глубокая, – объяснил Джогирг.

Оказалось, он умеет не только деньги считать, и две трети брода бойцы первой тройки преодолели быстрее, чем первую треть. Там и дно, видимо, было совсем другим, камнями не изобиловало. Но вот на береговую скалу бойцы взбирались с трудом. Сначала один подсадил другого на плечи. Тот, оказавшись наверху, протянул руку и втащил двоих своих товарищей. А дальше все нырнули в какую-то щель и пропали из поля зрения.

Элизабар встал.

– Наша очередь?

– Подожди… Я же говорил, они там больше получаса выбираться будут. Потом присмотрятся – пограничники, случается, мимо шастают. А потом уже пойдут.

– Нас ждать не будут?

– Зачем? Дорогу все знают. В любом случае, идти малыми группами безопаснее. Не так заметно, и следов меньше. Хотя потом мы все равно на одну тропу выйдем.

– Идти долго? – поинтересовался грузинский подполковник еще раз, хотя уже спрашивал об этом же.

– Остаток сегодняшнего дня, ночью час на привал, потом всю ночь идти, утром еще час на привал, потом больше половины следующего дня. А там уже отоспимся…

– Трудный маршрут, – оценил Мелашвили.

– Обычный, – отмахнулся Зурабов. – Чем быстрее идешь, тем меньше вероятности на кого-то нарваться.

Реку миновали без проблем. Трудно было выбраться из скал на российском берегу, но и с этим справились. Элизабару помогали чеченцы – сразу определили, что он больше привык ходить по асфальту, чем ползать по скалам. Но он все же прополз – упорный характер помог. А потом, когда пошли маршрутом, Мелашвили трудностей уже не испытывал. Дыхание у него, человека никогда в своей жизни не курившего, было отличным, ноги, хотя и многократно травмированные за время занятий футболом, выносливости не потеряли, и путь давался Элизабару без труда. И даже высокий темп хода он почти не заметил, хотя видел, как посматривают на него Джогирг с Абдулмуслимом. Испытывали, насколько грузинский подполковник способен к дальним переходам и не станет ли им обузой. Он мог бы и им самим, опытным ходокам, показать, что такое высокий темп и хорошее дыхание. Трудности возникли только тогда, когда пришлось подниматься после короткого привала. Впечатление складывалось такое, что Элизабар только-только успел закрыть глаза, а его уже будить начали. Но его организм всеми силами боролся с любыми посторонними попытками помешать сну. Мелашвили сон всегда уважал и обязательно отдавал ему полагающиеся часы. А тут сном приходилось жертвовать. Непривычному к такому режиму организму это не нравилось, следовательно, не нравилось и самому Элизабару. Тем не менее пришлось вставать, и очень трудным было втягивание в ночной маршрут. Но за полчаса он втянулся и опять пошел уверенно.

Точно такие же ощущения были и после второго привала. Хотя в этот раз в маршрут он смог включиться почти сразу. Впереди оставался последний переход, самый длинный, но и наименее сложный по профилю. По крайней мере теперь уже, как предупредил Зурабов, идти следовало по тропе, а не ползать по скалам, не перепрыгивать с камня на камень. Темп задавал Абдулмуслим, как самый молодой в тройке. Здоровья у него хватало, и он мог идти быстро достаточно долго. Грузинский подполковник все ждал, когда боевик выдохнется и шаги его станут медленнее. Но тот, казалось, не понимал, что такое усталость. Элизабар и сам, по большому счету, не утомился. Ну, естественная усталость, конечно, присутствовала, без этого не бывает. Но состояние было вовсе не такое, при котором после финиша ложишься и не можешь встать, потому что выдавил из себя все силы вместе с потом. Здесь прохождение маршрута рассматривалось только как начало большой и длительной работы, и потому, наверное, морально Мелашвили настроился правильно.

– Через час доберемся, – сказал Зурабов, – и я сразу спать завалюсь. Сутки просплю. Наши уже к месту подходят…

Оказывается, сон требовался не только Элизабару. Для подполковника грузинской разведки это прозвучало, как заявление об открытии Америки; он очень обрадовался и даже прилив сил почувствовал – не его одного в сон клонит так, что глаза сами собой закрываются, на ходу. Кроме того, после долгого пути оставшийся час казался настолько мизерной величиной, что хотелось уже сейчас потянуться перед сном, словно уже подошло время искать место, где можно с удобствами устроиться.

Но дойти до места они не успели. Сначала дрогнула под ногами земля. Элизабар хорошо знал, что такое землетрясение, и потому сразу бросил взгляд на склон, отлично понимая, что оно часто вызывает оползни и камнепады, от которых спастись невозможно. Но место, где они шли, ничем не угрожало. А тут, вслед за вздрагиванием земли, пришел и звук, показывающий, что произошло нечто иное. Грохот шел из соседней долины, как раз оттуда, куда направлялась группа. И был он такой силы, что по ущелью пролетел ветер взрывной волны, хотя расстояние, согласно подсчетам Элизабара, было еще немалым.

Джогирг остановился и угрюмо обернулся на спутников.

– Что это? – спросил подполковник. – Что случилось?

– Случилось… – соображая и прикидывая варианты, сказал Зурабов. – Это наши. Первая тройка… Как же это они.

– Что случилось? – повторил Мелашвили свой вопрос.

– Первая тройка… Как же это они… – в свою очередь повторил Джогирг, вглядываясь и вслушиваясь в то, что произошло впереди, но, естественно, ни увидеть, ни услышать ничего не сумев.

– Что они сделали?

– Они должны были рюкзаки оставить в схроне. Схрон заминирован. Но они знали, они сами минировали. Там тротила много было. Сдетонировало… Все взорвалось!

– А они? – спросил Элизабар глупость.

– Кто после такого взрыва в живых останется? Впрочем, идем. Может…

Не договорив, Зурабов двинулся вперед быстрым шагом.

И уже на выходе из ущелья им снова пришлось остановиться. Откуда-то оттуда, со стороны, в которую двигалась группа, слышалась активная стрельба.