Валерий Горшков - Закон мести

– За городом у коллеги дом с бассейном, – ответил Бармаш. – Бассейн с подогревом! Любите такое дело? – забросил удочку бригадир. – Я – очень!

– Ну, и я не откажусь! – загоготал Стас. – Тебя, земеля, как звать-то?

– Григорий Самсонов. Разве Максим не говорил обо мне?

– А хрен его знает, Гриша. – Милославскому, у которого раскалывалась голова, не хотелось ничего вспоминать. – А я – Станислав, можно просто Стас. И хватит этих твоих «господинов» и фамилий, а то я чувствую себя толстопузым мудаком. – Он ущипнул за круглый зад появившуюся из ванной комнаты Жанну. – Лады?

– Хорошо, хорошо, – усмехнулся в трубку братан. – Извини, тут ко мне пришли, встретимся на даче.

– Жду тачку, – пьяным голосом пробормотал Милославский и нажал на кнопку: – Слышь, милашка, нас на юбилей пригласили! Собирайся.

Станислав, с трудом поднявшись с кресла, подошел к зеркалу, посмотрел на свою двухдневную щетину, поскреб подбородок и отправился бриться. Минут через десять он вернулся, уже заметно посвежевший, с мокрыми волосами и сияющей физиономией. Заметив, что Жанна с оскорбленным видом собирает разбросанные по полу вещи, Милославский нахмурился, подошел к ней и взял за локоть.

– В чем дело, детка?! Я русским языком сказал – едем на вечеринку, к серьезным людям. Праздник продолжается! – И Стас щелкнул указательным пальцем по горлу. – Будем водку пьянствовать и дисциплину хулиганить, – повторил он подслушанную где-то фразу.

– Не хочу, – надула пухлые губки Жанна. – Устала уже, домой поеду. Трое суток как ушла. Мама, наверное, волнуется, – проговорила она с притворным беспокойством. На самом же деле у нее было назначено свидание с одним богатым снобом, который, в отличие от Стаса, был уже почти готов, чтобы предложить девушке руку и сердце. Ну и, разумеется, кошелек в придачу. Бывшая фотомодель Жанна, которой через пару месяцев должно было стукнуть тридцать, прекрасно знала цену своим женским прелестям, от которых даже бывалые мужики начисто теряли рассудок, и уже давно подумывала о переменах в своей жизни. Сменив не один десяток щедрых любовников, едва ли не с порога затаскивавших ее прямо в постель и осыпавших дорогими подарками, она вдруг сообразила, что такой бег по золотому кругу не может продолжаться вечно. В один прекрасный день она поняла, что ей пора выйти замуж за солидного обеспеченного мужчину, которому она еще сможет родить ребенка и который будет носить свою молодую, любимую и сексапильную женушку на руках. А уже находясь в законном браке и тем самым обеспечив надежное будущее, можно потихоньку, в тайне от супруга, позволять себе маленькие развлечения на стороне, благо опыт любовной конспирации у нее накопился предостаточный.

– Я никуда с тобой не поеду, – сказала Жанна, «смущенно» отводя глаза.

– Ладно, проваливай! – махнул рукой Милославский. – И без тебя неплохо будет! Посидим с мужиками, поговорим о жизни… С вами, присосками, разве нормально пообщаешься?! У вас только тряпки и побрякушки на уме, а тут, – Стас постучал себе по лбу, – вакуум! – Он вытащил из кармана пиджака расческу и подошел к зеркалу: – Иди, иди! Только потом не жалей!

Жанна, пропустив мимо ушей пьяные бредни щедрого спонсора, спустившего на нее только за последнюю неделю не одну штуку «зеленых», начала молча одеваться – бюстгальтер, трусики, эластичный, подчеркивающий каждую выпуклость и ложбинку ее обворожительной стройной фигуры, бирюзовый сарафан и так далее. Оделась она минуты за три, еще столько же времени ушло на нанесение на лицо боевого раскраса. Наконец она сочла, что выглядит достаточно эффектно, чмокнула Стаса в щеку и, помахав на прощание пальчиками, скрылась за дверью номера, оставив после себя горьковатый аромат французских духов.

Милославский выругался – впрочем, беззлобно. Затем причесался, надел слегка помятую белую рубашку, галстук, кое-как нашел завалившиеся за кровать брюки, снял с вешалки в шкафу зеленый пиджак, еще раз окинул взглядом комнату, больше напоминающую общежитие после успешно сданных студентами-выпускниками экзаменов, нащупал в кармане ключ, взял со стола мужскую сумочку-борсетку, и вышел из номера. Шел он не слишком уверенно, но зато почти ровно, что не могло не вселять оптимизма перед предстоящей вечеринкой в обществе неизвестных «новых русских», на загородной дачке с теплым бассейном. После постоянных пьянок в питерских ночных клубах и ресторанах хотелось посидеть в хорошей компании где-нибудь на лоне природы. Только где ее взять, эту самую компанию?! Представившийся случай казался Стасу настоящим подарком судьбы. Он бодро пересек просторный холл с декоративными пальмами, зашел в лифт, нажал кнопку первого этажа и скрылся за автоматическими дверями.

Как и положено для автомобиля такого класса, «Ниссан-Патрол» завелся мгновенно, едва лишь Бармаш повернул ключ в замке зажигания. Сорвавшись с места и выехав за автоматический шлагбаум охраняемой стоянки, джип покатил к гостинице «Турист».

Стас вышел из парадных дверей на две минуты раньше назначенного времени. Он закурил, осмотрелся и наконец заметил нужную машину. Перешел через улицу и, приблизившись к задней двери, потянул ручку на себя.

– Я Милославский! – развязно выпалил Стас, краем глаза оглядывая сидевших в машине мужчин. – Меня ждете?

– Григорий Ефимович ждет вас на даче, – не оборачиваясь, пробурчал Бармаш, скрытый от глаз Милославского высоким сиденьем с подголовником. Он сидел как на иголках. Его широкая спина покрылась испариной. Мысли вихрем проносились в голове. Сзади него, в полутора метрах стоял человек, который некогда нанес ему и покойному Седому непростительное оскорбление. До самой смерти Бармаш не забудет, как едва не вылетел из распахнутого окна в офисе фирмы «Фокус», когда Милославский схватил его за шиворот и швырнул на подоконник. Седой в это время уже отдыхал на полу, переваривая жесточайший удар в пах. За все пять лет, которые бригадир промышлял рэкетом, он ни разу не сталкивался со случаем, чтобы коммерсант бил ему в морду прямо в офисе и, как нашкодившего кота, вышвыривал вон. Правда, Кац потом выплатил солидные откупные, но никакие деньги не могли загладить вспыхнувший тогда в душе братана костер мести. Тогда Милославский как в воду канул и достать его не удалось, да и времени не было, но сейчас предоставлялся уникальный случай затребовать «бабки» и свести счеты. Бармаш почувствовал, что если Стас через несколько секунд не сядет рядом с Ишаком на заднее сиденье, то он не выдержит, сорвется со своего места и вцепится барыге зубами в горло…

– Давай, поехали, – наконец выдохнул Милославский. Он запрыгнул на кожаное сиденье джипа и громко хлопнул дверью. – «Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой!» – запел он песню Розенбаума.