Конрад Граф - Рэмбо под Южным Крестом

— Откуда он у вас? — кивнул Шаве на камень.

— А не все ли равно? — удивился Рэмбо. — Но если уж это вас так интересует, — я взял его у промывальщика Ньямы.

— Как это — взял? — не понял Шаве. — Отняли? Рэмбо пожал плечами.

— Взял, — повторил он. — Он сказал, что хочет продать его вам. А я решил, что у меня это получится лучше.

— И тогда вы его отняли у него?

— Называйте, как хотите: взял, отнял — ведь теперь это не имеет никакого значения.

— Вы что — убили Ньяму? — Шаве наклонился и обдал Рэмбо винными парами.

— Ну что вы! — Рэмбо отстранился от Шаве. — Когда он бросился на меня, я его просто утопил. В Луалабе, рядом с вашим участком.

Шаве залпом опорожнил стакан и внимательно посмотрел на Рэмбо.

— Ну да, — задумчиво сказал он, — чему-чему, а уж убивать-то вас там научили…

— Вы о Вьетнаме? — спросил Рэмбо. — Научили, Шаве, научили. Шаве поднялся, взял алмаз и стал рассматривать его на свет.

Потом зажег свечу, выключил фонарь и полюбовался игрой камня при живом пламени.

— Хороший алмаз, — сказал он, наконец, положил камень на стол, загасил свечу и включил фонарь. — Но все дело в том, что я добываю алмазы, а не покупаю их. Кому-то выгодно распространять слух, будто я скупаю краденые алмазы. И теперь мне представилась прекрасная возможность опровергнуть этот слух. И знаете, каким образом?

— Понятия не имею, — широко улыбнулся Рэмбо.

— Я свяжу вас, а утром доставлю в Понтьевиль самому капиталу Сандерсу.

— Кто это — Сандерс?

— Начальник полиции района, — улыбнулся в ответ Шаве. — Интересная мысль? Жанна, иди сюда! — крикнул он и стал очищать банан.

Вошла Жанна.

— Что ты хотел, Альбер? — спросила она сонным голосом.

— Пошли кого-нибудь в крааль и пусть приведут сюда Ньяму. И быстро!

Жанна молча вышла. Значит, Шаве с женой уже не одни, и Жанна не просто прогуливалась после прихода Рэмбо. Это и понятно, иначе Шаве не вел бы себя так самоуверенно и нагло.

— Мне скучно с вами, Шаве, — сказал Рэмбо, взял алмаз, завернул его в платок и положил в карман. — Пожалуй, я зря теряю время.

Он хотел встать, но Шаве неторопливо достал из кармана миниатюрный браунинг, который почти скрылся в его широкой ладони.

— Сядьте, Рэмбо, — попросил он. — Ведь я могу подумать, что вы пришли среди ночи соблазнить мою жену, и пристрелить вас убийцу, насильника и вора.

— Нет, Шаве, — сказал Рэмбо, — все-таки я зря, пожалуй, теряю время.

И в следующее мгновение огромная туша Шаве тяжело рухнула на пол, и не успел он что-то сообразить, как руки его оказались прижатыми к полу, а ствол браунинга уперся ему в лоб.

— Шаве, — укорил Рэмбо, — вы же сами только что сказали, чему нас научили во Вьетнаме. Зачем же испытываете судьбу? Неужели этот алмаз так вскружил вам голову? А я ведь хотел предложить еще по меньшей мере три-четыре камня. И вдобавок — сумму, превышающую стоимость дюжины таких алмазов. Вы будете меня слушать спокойно?

Такие кульбиты были уже явно не по возрасту Шаве. Сердце его колотилось, и он никак не мог восстановить дыхание. И только когда Рэмбо, сидевший на нем верхом, поднялся, Шаве протянул руку и осевшим голосом пробормотал:

— Помогите же мне встать, черт побери.

Рэмбо бросил браунинг на стол и поставил Шаве на ноги. Бельгиец дрожащей рукой налил себе в стакан джина, жадно выпил и сел на место.

— Я не ушиб вас? — спросил Рэмбо. — Сами виноваты. Вы одичали здесь, Шаве, и манеры у вас дикие. Оставьте их для своих панамолей. И предупреждаю, — если вы захотите меня убить, подумайте прежде десять раз. Это вам дружеский совет. Так вы готовы выслушать меня?

Все-таки встряска и стакан джина подействовали на Шаве отрезвляюще. Теперь он понял, что перед ним действительно не темный панамоль из крааля, которого он может загипнотизировать взглядом своих трахомных глаз, а сильный и жестокий делец. Его не испугаешь ни пулей, ни зубами крокодила — он сам готов перегрызть глотку кому угодно. Такие ему еще здесь не встречались, и Рэмбо его заинтересовал, хотя никакого доверия к нему он еще не испытывал.

Валяйте, — сказал Шаве, и чтобы показать искренность своих намерений, взял браунинг и бросил в ящик буфета.

Рэмбо смахнул алмаз со стола в ладонь и вложил его в руку Шаве.

— Бросьте это туда же, — сказал он. — Я дарю его вам, как залог нашего будущего содружества.

Шаве молча открыл буфет, бросил алмаз в одну из множества рюмок и сел, отведя глаза в сторону.

— Напрасно вы не пьете, — сказал он. — Это дело надо было бы вспрыснуть.

Рэмбо налил себе из банки сок, а Альберу Шаве плеснул в стакан джин.

— Вот это уже мужской разговор, — сказал он и поднял бокал.

И в этот момент вошла Жанна. Она остановилась у двери и вопросительно посмотрела на мужа.

— Говори, Жанна, у нас нет секретов, — сказал Шаве ровным голосом.

Но Рэмбо видел, как тело его напряглось и пальцы, сжавшие стакан, побелели.

— Ньямы нет в краале, — сказала Жанна. — Он пропал.

Шаве обмяк, и губы его болезненно скривились. Рэмбо так и не понял, — то ли ему жалко стало Ньяму, которого он, видимо, знал, то ли ему претил сам способ убийства, выбранный Рэмбо.

— Иди, дорогая, — сказал он растерянно жене. — Сегодня ты мне больше не нужна.

— Ньяму нужно искать в Понтьевиле, — сказал Рэмбо, как только Жанна вышла.

— В Понтьевиле? — не понял Шаве. — Но почему?

— Потому что раньше он не всплывает. Поверьте, уж я-то в этих делах разбираюсь, убежденно сказал Рэмбо и снова поднял бокал. — Ваше здоровье, Шаве.

Шаве молча, одним глотком, опустошил стакан и посмотрел на Рэмбо. Глаза его от выпитого, да и потому, что был поздний час, совсем покраснели. Вот такие они и в самом деле могли вызвать у забитых панамолей мистический ужас. Но Рэмбо увидел теперь в них лишь напряженное ожидание и не заметил уже никакой настороженности: видимо, убийцы своей уязвимостью перед законом внушали ему полное доверие.

— Я вас слушаю, Рэмбо, — сказал он совершенно трезвым голосом и достал из нагрудного кармана рубашки сигару.

— Наконец-то, — сдержанно улыбнулся Рэмбо. Так вот, отправляясь в Африку, я застраховал свою жизнь на довольно большую сумму. На очень большую сумму, — добавил он внушительно.

— И вы хотите предложить эту страховку мне?

Рэмбо впервые услышал смех Шаве, напоминающий нечто среднее между кашлем заядлого курильщика и лаем крупной простуженной собаки. Тело его вздрагивало, и на глазах выступили слезы. Но Рэмбо даже не улыбнулся, чтобы подольститься к хозяину.

— Вы почти угадали, Шаве, — сказал он. — Мы поделим эту страховку пополам. Согласны?

Шаве оборвал смех на всхлипе и уставился на Рэмбо немигающим взглядом.

— Все-таки я вас должен убить? — спросил он, ничего уже не соображая. — Но тогда я совсем ничего не получу, а вы-то уж и подавно.