Конрад Граф - Рэмбо под Южным Крестом

Жанна вошла в дом, но теперь Гвари даже не пытался прислушиваться к его звукам — все его существо заполнил нескончаемый свист. И когда птица наконец-то улетела, Гвари долго еще мотал головой и крепко прижимал к ушам ладони.

Крокодил вернулся быстро. Жанна, видимо, услышала его шаги и открыла дверь веранды. Крокодил сказал ей что-то и снова скрылся в сарае. Теперь уже ждать пришлось недолго. Через четверть часа из дома вышел сам Шаве. Он прошел к сараю, открыл дверь, и Гвари услышал лишь невнятное бормотание на дикой смеси лингала и французского. Крокодилы вынесли длинный толстый бамбуковый шест, свернутую буйволовую шкуру — в таких переносят больных и раненых — и пошли гуськом вслед за Шаве на веранду. Больше Шаве не выходил. Вышли крокодилы. Четверо из них несли в буйволовой шкуре, подвешенной на шесте, Рэмбо, двое шли впереди, один, с тяжелым рюкзаком за плечами, замыкал шествие. Рэмбо дернулся так, что крокодилы пошатнулись и остановились.

— Шаве, — донесся до Гвари громкий голос Рэмбо, — это нужно сделать сегодня же!

— Знаю, — буркнул Шаве и захлопнул дверь.

Гвари понял, что Рэмбо сказал это не для Шаве, а для него. Он дал знать Гвари, что все идет хорошо и ничего страшного с ним не случилось. Крокодилы обогнули изгородь и прошли мимо смоковницы. Гвари даже попытался увидеть Рэмбо, но края шкуры сомкнулись, и он лежал, как гусеница в коконе. И Гвари утешился тем, что Рэмбо думает о нем и знает — он здесь, он где-то рядом. Когда крокодилы вошли в лес, Гвари спустился и пошел вслед за ними.

Крокодилы шли молча и бесшумно. Гвари сразу же обнаружил их по свету фонарей, которые несли первый крокодил и последний. Постепенно глаза Гвари привыкли к темноте, и он стал различать в зеленовато-фосфорическом свете отдельные стволы гигантских деревьев и кажущиеся живыми змееподобные плети лиан. Когда Гвари попадал в ночной лес, ему всегда казалось, что он погружается в подводный мир. И это ощущение порой было настолько реальным, что ему хотелось скорее выплыть, чтобы не задохнуться. Тяжелый и влажный воздух проникал в него через все поры тела, и ему казалось, что его легкие, превратившись в губки, больше уже не могут впитать в себя влагу и их следует хорошенько отжать.

Крокодилы шли по тропе. В тропических лесах всегда ходят след в след, и поэтому тропа никогда не бывает более фута шириной. Со временем ее так вытаптывают, что она становится похожа на желоб, и когда идут дожди, превращается в ручей, а ручей разливается рекой. Сейчас тропа была твердой, как камень, и Гвари никак не мог понять, как и где можно спрятать человека на таком хоженом-перехоженом пути. Он понял это, когда начало светать и картины леса приобрели тускло-серый оттенок.

Крокодилы выключили фонари, и Гвари пришлось отстать от них — теперь он стал «видеть» ушами. Из десятков и сотен привычных лесных звуков он должен был выделить лишь те, которые может произвести только человек, даже если это человек-крокодил. Под ногой человека не так хрустит сухая ветка, он не с таким шумом пройдет через заросли, не так спугнет птицу, как это сделает зверь. Гвари никогда не смог бы всего этого объяснить, он просто чувствовал, когда сливался с лесом, растворялся в нем, становился его частью.

И сейчас он скорее почувствовал, чем услышал, что шаг крокодилов стал иным — не жестким, а мягким, не ровным, а дерганым. А потом они и вовсе остановились. Гвари обошел их плавным полукругом и понял, в чем дело. Крокодилы свернули с тропы и сразу же наткнулись на огромный ствол рухнувшего дерева. Они повернули в сторону вывороченного корневища, а Гвари стал ждать их, укрывшись в густой кроне упавшего великана. Крокодилы прошли почти рядом с ним. Когда последний из них скрылся в чаще, Гвари снова пошел следом.

Солнце уже взошло и пыталось пробиться тонкими иглами лучей сквозь плотную вязь листвы. Еще через час Гвари услышал впереди треск и сухой скрежет камыша. Но ни реки, ни озера здесь не должно быть. Гвари помнил это прекрасно. Единственная в этих местах река Линди осталась где-то севернее не ближе двадцати миль. Может, здесь проходил один из ее мелких притоков, которым пренебрег даже картограф?

Камышевые заросли начинались сразу же от леса. Гвари остановился перед просекой фута в полтора шириной и присел. Треск и шелест от шагов крокодилов были такими, будто на водопой шло стадо диких слонов. В таком шуме, лишенный глаз и ушей, Гвари идти вслед не решился. Он выбрал крайнее дерево, взобрался на его нижние ветви, и глазам его предстала удивительная картина. Прямо перед ним расстилалась темно-серая поверхность озерной глади, на которой начали уже играть золотистые солнечные блики. Озеро имело форму почти правильного круга ярдов шестьсот в диаметре. А в самом центре его возвышался небольшой островок, поросший густым кустарником, среди которого выделялись масличные пальмы, акации и гигантские папоротники. Вглядевшись пристальнее, Гвари обнаружил верхушку остроконечной камышовой крыши. Теперь стало понятным, почему это прекрасное озеро картографы оставили без внимания. Окруженное широкой и густой стеной высокого камыша, который начинался далеко от берега, оно казалось недоступным даже внимательному глазу. Можно было сколько угодно ходить около него и не подозревать о его существовании.

Наконец экспедиция Шаве вышла из зарослей камыша и ступила на илистую отмель. Гвари взглянул на нее и не поверил своим глазам. На этой небольшой, чистой от всякой растительности отмели лежало по меньшей мере полдюжины крокодилов. Еще столько же застыло бревнами у самого берега. Они были словно в спячке, и на один из них даже не шелохнулся, когда семь мужчин, с треском ломая камыш, вышли к озеру. Двое из них, не обращая никакого внимания на крокодилов, вывели из зарослей длинную долбленую лодку, положили на ее дно Рэмбо вместе с шестом, на котором его несли, и бросили туда же рюкзак. Лишь оттолкнувшись длинным веслом от берега, они помогли Рэмбо сесть на дно лодки и показали на крокодилов. Рэмбо, кажется, не проявил к ним никакого интереса и, отвернувшись, стал смотреть на быстро приближающийся остров.

Гвари не был суеверным человеком, но когда он увидел, как спокойно люди-крокодилы ведут себя среди своих покровителей, ему стало не по себе. Неужели и в самом деле они питают друг к другу родственные чувства? Пока Гвари терялся в головоломных загадках, недоступных его пониманию, люди-крокодилы увидели что-то чуть в стороне от того дерева, в листве которого он укрылся. Они показывали пальцами на вершины деревьев и громко смеялись. Гвари было совершенно наплевать, что их так заинтересовало, он вдруг, к великому своему изумлению, узнал в людях-крокодилах горняков-панамолей Шаве! Сколько раз он смотрел на них в трубу теодолита и теперь вот они, все перед ним! Это открытие так потрясло его, что он совершенно забыл о настоящих крокодилах, а когда снова посмотрел на них, безжизненных и неподвижных, словно бревна, то понял, что это обычные чучела, набитые мусором, пугала для тех, кого мог бы соблазнить этот сказочный остров.