Джек Хиггинс - Ночной рейс

Прошло еще немного времени, и дверь кабинета открылась. Появился полковник, держа в руках шляпу и трость. При виде Гарри он расплылся в улыбке.

– У меня есть отличная идея. Отведите сеньора Мэннинга в Особую секцию и скажите Сиенеге, чтобы посадил его в «дыру». Завтра я займусь им лично.

– Но в «дыре» уже сидит заключенный, товарищ полковник, – возразил маленький клерк.

– Кто? – нахмурился Рохас.

Клерк исподтишка глянул на англичанина и что-то шепнул на ухо своему начальнику. Рохас зашелся смехом и, нахлобучив на голову шляпу, сдвинул ее на самые брови.

– Все равно, посадите их вместе. Ситуация смешная, но может принести пользу. – Рохас открыл дверь и обернулся к пленнику: – До завтра, Мэннинг. Подумайте над моими словами.

Охранники подняли Гарри с места и повели в дальний конец коридора. Там в стене была выдолблена лестница, на верху которой находилась железная зарешеченная дверь. Охранник, стоявший по другую сторону решетки, оглядел «гостей» и отпер дверь. За ней шел еще один широкий коридор с несколькими дверями. Очевидно, там располагались камеры. Коридор заканчивался еще одной железной решеткой. Охранники, находившиеся за решеткой, внимательно оглядели Мэннинга и его сопровождающих и только тогда открыли решетчатую дверь.

Темный коридор привел их в длинную галерею. Между столбами от пола до потолка была натянута проволочная сетка, а в самом низу виднелся главный зал на первом этаже крепости.

Сводчатый потолок поддерживали потемневшие от времени огромные дубовые столбы, расположенные на узком каменном выступе.

Вдоль противоположной стены тоже тянулась галерея, но уже без проволочной сетки.

В конце галереи охранники остановились возле очередной железной решетки. Отпиравший ее солдат вопросительно взглянул на Мэннинга, потом отворил дверь слева по коридору и крикнул:

– Сиенега! Тебе еще одного привели!

Мужчина, появившийся на пороге комнаты, оказался коротышкой квадратного телосложения с широченными плечами и такими длинными руками, что они доходили почти до колен. Мэннинг за всю свою жизнь не видел более свирепого лица, чем у этого охранника. Длинные сальные волосы свисали до плеч. Когда-то в далеком прошлом ему так сильно разбили нос, что он стал почти плоским. В крошечных черных глазках сверкала злоба. Сиенега принес с собой связку ключей. Шагнув к Мэннингу, он спрятал их в карман.

– Ну, кто у нас тут?

– Англичанин, – ответил один из сопровождающих. – Полковник Рохас приказал посадить его в «дыру» с другим заключенным. Полковник сам займется им завтра.

– Англичанин, э? – Сиенега с шумом всосал в себя воздух и плюнул Мэннингу в лицо. – Свинья.

Когда Гарри почувствовал на своей щеке холодную слюну, что-то в нем сломалось. Весь его долго сдерживаемый гнев прорвался в одном изумительном, яростном ударе. Его кулак со всего маху врезался в челюсть кубинца.

Не прошло и доли секунду, как охранники приступили к делу. Один двинул его прикладом в спину, другой – заехал в голову. Капитан почувствовал разрывавшую его на части боль, а потом на него накатила тьма.

Сознание возвращалось к Мэннингу постепенно. Сначала ему казалось, что из глухой темной бездны он выплывает в туманное царство теней. Потом возникло ощущение реальности окружавшего его густого полумрака, который рассекала узенькая полоска серого света, пробившегося сквозь щель в каменной стене. Наконец Гарри разглядел смутные очертания камеры и сразу почувствовал, как страшно замерз. Теперь он обнаружил себя лежащим на железной койке без матраса, пружины которой больно врезались в спину, и рывком спустил ноги с кровати. В ответ тело пронзила боль. Осторожно дотронувшись до головы, он нащупал запекшуюся кровь на виске.

– Кто здесь? – хрипло спросил Мэннинг.

– А, англичанин? – отозвался голос. Человек говорил по-английски с легким акцентом, который Гарри не сумел распознать. – Как интересно.

– В самом деле? А вы кто такой, черт возьми?

Незнакомец подошел к кровати и уселся рядом.

– Сергей Орлов, 31-й инженерный полк.

– Русский? – изумился Гарри.

– Грузин, – поправил Орлов. – Есть некоторая разница, знаете ли.

– Наслышан. Меня зовут Гарри Мэннинг. У нас разные политические взгляды, но, похоже, сейчас мы оба оказались в дерьме. Где вообще мы находимся?

– Эту камеру называют «дырой», – пояснил Орлов. – Весьма неприятное место. Она расположена в самой толще крепостных стен. Если тебе кажется, что сейчас холодно – подожди до рассвета. Ни еды, ни света, ни матрасов.

– Что-то вроде предварительной обработки?

– Похоже на то, – кивнул русский. – Жаль, что ты не можешь увидеть, какая изысканная здесь обстановка. Придется повременить до восхода солнца, чтобы насладиться зрелищем.

Мэннинг машинально порылся в нагрудном кармане и отыскал зажигалку.

– Удивительно, как ее не отобрали, – заметил он, щелкнув ею.

Вспыхнувший огонек выхватил из окружающей тьмы лицо русского – удлиненное, с высокими скулами и черными глазами, в которых порой поблескивали янтарные искорки. Пламя подрагивало, и казалось, что глаза непрерывно меняют цвет. Подвижный рот обрамляла темная бородка. От этого человека исходила огромная жизненная энергия.

– Они небось так увлеклись избиением, что позабыли тебя обыскать. Может, и сигареты остались?

Сунув руку в другой карман, Гарри вытащил кожаный портсигар с полудюжиной сигарет. Взяв одну себе, другую протянул новому знакомому. Потом вышел на середину камеры, снова щелкнул зажигалкой и поднял ее над головой.

Осветилось помещение примерно в пятнадцать квадратных метров, с шершавыми каменными стенами и полом, выложенным плитами. Длинная узкая щель в стене, служившая окном, в ширину достигала не более девяти дюймов. Кроме двух железных коек, никакой другой мебели. Деревянная дверь обита стальными листами. Через маленькое зарешеченное окошко в ней Мэннинг выглянул в темный коридор.

– Здесь довольно тихо.

– Тихо. До тех пор, пока у кого-нибудь не сдадут нервы. Тогда поднимается крик.

– И наш друг Сиенега, наверное, заходит в камеру и избивает бедолагу до полусмерти.

Орлов отрицательно покачал головой.

– Он никогда не входит в камеры без вооруженного охранника. А по ночам Сиенега дежурит здесь один.

– Значит, бедняга может вопить сколько душе угодно и все попусту?

– Не скажите, Сиенега получает удовольствие. Он частенько подглядывает за стенающими через глазок.

Отойдя от двери, Гарри снова поднял зажигалку высоко над головой. Тут-то и заметил, что футах в десяти над полом камеру пересекали укрепленные в стенах толстые дубовые бревна со стальными крюками, вбитыми через равные промежутки.